Похождения Бамбоша - Буссенар Луи Анри. Страница 59

Они обменялись продолжительным поцелуем, и Боско ушел, ошеломленный этим странным происшествием.

ГЛАВА 35

Пока Боско и Франсина д'Аржан ссорились, идя по улице Прованс, Черный Редис, перепрыгивая через две ступеньки, мчался к барону де Валь-Пюизо.

— Известный господин — большой ловкач, — сказал он щеголю, занимавшемуся своим туалетом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Малыш-Прядильшик не в Монако, он в Париже.

— Что ты мелешь? Я собственноручно загрузил его в поезд.

— Значит, он вас облапошил, месье.

— Быть такого не может! Со мной такое не проходит.

— Ручаюсь, что он вышел из вашего дома. И нос к носу столкнулся с мадам Франсиной возле самой привратницкой.

По мере того как Черный Редис говорил, барон бледнел то ли от злости, то ли от внезапного испуга.

— Продолжай! — приказал он, сцепив зубы.

— Он хотел подняться к вам. А мадам Франсина как раз спускалась по лестнице. Тут-то они столкнулись и ушли вдвоем, переругиваясь. Сцепились они не на шутку.

— Разрази меня гром! Если этот идиот Гонтран здесь, нам крышка.

— Месье боится, что ему будет трудно свободно видеться с мадам Франсиной?

— С этой потаскушкой? Да плевать я на нее хотел! — пожал плечами барон. — Дело не в ней, а в переводном векселе на пятьсот тысяч франков, который необходимо представить за время его отсутствия.

— Месье через пару дней женится и получит большое приданое и жену-красавицу. На его месте я так бы не переживал.

— Ты что, не знаешь, что у меня сейчас нет ни гроша, что я в долгах как в шелках?! Я задолжал и Богу, и черту, и в кассу «подмастерьев»… Мне необходимо заткнуть все дыры, иначе я взлечу на воздух!.. Что ж, на большие хвори — сильные лекарства. Надо действовать без проволочек.

— Я в вашем полном распоряжении, хозяин.

— Что нового в деле на улице Дюлон?

— Невозможно ничего узнать. Мы так и не доискались, кто убил Костлявого и Соленого Клюва.

— Гром и молния! Плохо дело!.. А тело Боско разыскали?

— Валяется, наверно, в какой-нибудь дыре. Вы что ж, хозяин, думаете, что кто-нибудь может, не зная лабиринта, без еды и без света выйти из катакомб?

— Твоя правда. Ладно, перейдем в ателье. Нельзя терять времени в этой афере с Малышом-Прядильщиком, потому что я собираюсь вскоре общипать его догола.

Сказав это, барон направился к себе в спальню, где стоял огромный стальной сейф. Высокий и широкий, как шкаф, он был неимоверно тяжел.

Де Валь-Пюизо открыл встроенный шкаф, находящийся рядом с сейфом, и приступил к таинственным манипуляциям. Работал он недолго. Секунд через восемь — десять раздался приглушенный треск, и сейф, несмотря на всю тяжесть, с неожиданной легкостью повернулся вокруг своей оси. За ним оказалась массивная, окованная листовой сталью дверь, которую барон открыл секретным ключом. Затем он спустился на две ступеньки и оказался в помещении, где когда-то проводил время банкир воров и кокоток граф де Мондье по кличке «Дядюшка».

С того времени, как Бамбош дебютировал — убил своего отца с целью ограбления, — обстановка почти не изменилась.

За маленькой дверцей размещался небольшой сейф, точь-в-точь похожий на первый и вращающийся синхронно с ним. Барон вернул его в первоначальное положение и открыл.

В сейфе, кроме огромного количества бумаг и драгоценностей, хранился еще целый ряд герметически закупоренных флаконов. Барон выбрал некоторые из них и отнес в туалетную комнату, примыкающую к Дядюшкиному кабинету, где хозяин в охотку занимался всякими превращениями — к примеру, трансформировал биржевого зайца в виконта Мондье.

Быстро и уверенно, что указывало на немалый опыт, де Валь-Пюизо наливал разноцветные жидкости в разные миниатюрные тигельки. С помощью маленькой тряпочки, смоченной какой-то жидкостью, он обесцветил себе брови, ресницы и усы. Затем проделал то же с волосами. Выждав пять минут, он повторил операцию, но уже переменив жидкость.

Эти манипуляции дали потрясающий эффект: из красивых русых волосы, брови, ресницы, усы превратились в угольно-черные. По мере последующих трансформаций элегантный барон де Валь-Пюизо уступил место грозному вожаку арпеттов Бамбошу.

Минут десять он сушил волосы, затем глянул в зеркало и воскликнул:

— Превосходно!

Молодой человек вымыл лицо и волосы, снова их густо намылил, смыл пену под проточной водой, сполоснул и вновь осмотрел свою работу:

— Всего лишь небольшой макияж! [72]

Безмолвный, точный в движениях, Черный Редис помогал ему, подавая по мере надобности то одно, то другое снадобье.

Последний штрих — бандит обработал лицо луковым отваром, оно сразу же утратило розоватый оттенок, стало смуглым, коричневого тона, и это довершило метаморфозу. Валь-Пюизо, абсолютно неузнаваемый, стал Бамбошем, не применив для этого ни грима, ни парика! Все оставалось совершенно натуральным — невыводимым, несмываемым, неудалимым. Кисточкой он все же кое-где добавил некоторые черточки, и сделал это мастерски.

В платяном шкафу Бамбош выбрал заурядную, невзрачную одежонку и мигом переоделся.

Не теряя ни минуты, Черный Редис убрал все аксессуары, с помощью которых был проделан этот своеобразный маскарад.

Бамбош же уселся за письменный стол и занялся более чем странными упражнениями в каллиграфии. Перед ним лежала добрая дюжина перьевых ручек и стояли чернильницы с чернилами всех цветов и оттенков. А также — бювары [73], скрепки, гербовая бумага, печати, клейма, промокашки — словом, весь сложный арсенал подозрительной и нечистой на руку канцелярии. Имелись, кроме того, прикрепленные к листам картона разнообразнейшие образцы всевозможных почерков.

С легкостью, изобличающей в нем фальсификатора со стажем, Бамбош написал письмо на бланке, подписался и проставил дату. Затем вложил его в конверт, написал адрес, запечатал и наклеил марку.

С помощью почтового штемпеля он, как это делают на почте, сделал на наклеенном ярлыке оттиск даты отправления, номера почтовой регистрации и названия почтового отделения-отправителя. В довершение своих трудов проштемпелевал почтовую марку, а на обратной стороне конверта, повторив всю операцию, изобразил штамп отделения-получателя.

Таким образом, снабженное отметками об отправлении и получении, письмо приобрело вид абсолютно подлинного.

Бамбош разрезал конверт, как если бы после получения письмо было вскрыто и прочтено.

Черному Редису, наблюдавшему за процессом, Бамбош бросил:

— Славная работа, не правда ли?

— Потрясающе, патрон! — восхитился подручный, обращаясь к главарю «подмастерьев» более фамильярно, чем обращался к барону.

— Это письмо имеет такой вид, как будто совершило путь из одного конца Парижа в другой. А тем не менее оно не покидало этой комнаты. Ни один даже самый дотошный эксперт не заподозрит в нем подделку, администрация вынуждена будет признать его подлинным. А оно тем не менее содержит в себе основания для того, чтобы отправить человека на каторгу лет на десять.

Тут Бамбош взял лист гербовой бумаги, старательно сличил даты, приговаривая: «Прекрасно, замечательно». Окунув перо в чернильницу, он сделал пробу на листке белой бумаги и стал писать.

Закончив, мошенник прочитал вслух:

«Не позднее первого мая тысяча восемьсот девяностого года я обязуюсь погасить задолженность в сумме пятисот тысяч франков, взятых мною взаймы у мадемуазель Но-эми Казен.

Подпись: Гонтран Ларами».

Затем чуть выше даты Бамбош вывел: «Париж, пятнадцатое апреля тысяча восемьсот девяностого года».

— Завтра первое мая… Надо, чтобы бумага была предъявлена, зарегистрирована, а затем опротестована.

— Ясно. Я этим займусь, как всегда. А что делать дальше?

— Шум поднимется изрядный: «Воры!», «Горим!», «Это шантаж!».

— Но вы же не получите кругленькой суммы, раз она выписана на имя девчонки…