Приключения в стране львов - Буссенар Луи Анри. Страница 13

— Так мы нескоро догоним беглецов, — задумчиво пробубнил себе под нос парижанин. — Эти чернокожие — замечательные гребцы, их лодки плавают как рыбы. Но уж слишком много порогов!

Встретилось несколько пирог с фруктами и овощами. Негры везли продавать прекрасные дары тропиков в город. Через сенегальца Фрике задал им несколько вопросов и выяснил, что интересующие их особы плывут впереди на целые сутки.

Вечером наш герой сам выбрал место для стоянки и велел бросить якорь. Взошла великолепная луна, еще более расстроившая молодого человека: ведь при лунном свете беглецы могли уйти значительно дальше.

На другой день шлюпка отчалила с первыми лучами солнца. Пороги попадались реже, плыть стало легче. Фрике всем встречным лодочникам задавал одни и те же вопросы, но жандарма и негров никто не видел. Это его удивило. Впрочем, река была еще очень широка, они могли проплыть незамеченными, держась другого берега.

Настроение у француза заметно улучшилось, когда стало известно, что скоро шлюпка выйдет из области влияния приливов и отливов, приносящих сырой, наполненный миазмами туман. Этот туман содержит в себе губительный яд болотной лихорадки, пароксизмы note 55 которой часто смертоносны даже для очень крепких людей.

Экономя уголь, юноша подошел к берегу набрать дров для топлива. Наступила ночь, и все, кроме вахтенного, заснули под плеск воды о борта.

Светало. Вдруг молодой человек проснулся от странного шума.

Тут было и шуршание, и стук, и какое-то щелканье. Парижанин открыл глаза и, ощутив полную неподвижность, вскочил на ноги:

— Гром и молния! Мы на мели!

Проснулась вся команда. Первым поднялся вахтенный — оказалось, он тоже спал.

Шлюпка действительно лежала на илистом дне, обнажившимся из-за отлива. Ждать, пока прилив ее опять поднимет, было сейчас совсем некстати.

Шум, разбудивший Фрике, между тем усиливался. Юноша внимательно пригляделся к речной жиже, среди которой застряло маленькое судно, и весь содрогнулся.

По илу в разных направлениях двигались какие-то странные существа удлиненной формы. Прибрежный тростник по временам расступался, и из него выпрыгивали в грязь зубастые чудища. Они, толкаясь и задевая друг друга, шлепали по дну реки, окружая шлюпку плотной серо-зеленой оскалившейся массой.

— Господин! — позвал в ужасе сенегалец. — Крокодилы!

Было слышно их холодное дыхание, стук чешуи и щелканье голодных челюстей; противно пахло мускусом; неподвижные глаза аллигаторов сверкали свирепой алчностью. Чудовищ становилось все больше. Казалось, какой-то злой дух нарочно сзывал сюда полчища этих доисторических ящеров. Ближайшие к лодке рептилии тыкались мордой в железную обшивку и пытались взобраться на борт.

Фрике не стал дожидаться, пока одни взберутся на спины другим, и приказал экипажу вооружиться. Затем выдал всем по стаканчику рома и обратился к команде:

— Друзья мои, вы знаете: крокодилы лакомы до человеческого мяса и не отличают белых от негров. Значит, каждый будет защищать себя и товарища. Наша задача — продержаться шесть часов до прилива и не пустить гадов на борт. В противном случае мы все будем съедены.

ГЛАВА 9

Но как же Фрике так опростоволосился, выбрав столь неудачное место для якорной стоянки? Не смог хорошенько рассчитать обычную глубину реки и высоту прилива?

И тем не менее упрекнуть его было не за что. Все произошло оттого, что дно Рокелле оказалось усеяно ямами; в одну из них и попал якорь. Длина ушедшего в воду якорного каната показывала, что глубина тут достаточная и после отлива воды останется довольно. Но случилось иначе. И теперь гнусные полчища крокодилов штурмовали шлюпку.

Молодому человеку, двум матросам и трем неграм предстояло очень трудное испытание.

Парижанин открыл стрельбу из винтовки «Экспресс», целясь с расстояния в пять метров в громадного крокодила, ползшего к шлюпке по илу, широко расставляя лапы и щуря глаза.

Пуля пробила ему череп. Аллигатор привскочил и растянулся мертвый.

— Удачно! — обрадовался юноша. — А между тем комнатные путешественники рассказывали, будто крокодила не возьмешь иначе, как только попав в глаз или в глотку… Друзья! — обратился он к матросам.

— Давайте уничтожим этих прожорливых гадин. Зарядов не жалеть!

Бретонцы дружно выстрелили, предварительно распределив цели.

Один крокодил получил пулю в затылок и был убит наповал; другой оказался ранен в туловище и, хотя из него фонтаном била кровь, полз по илу вперед.

— Нет, так не годится, — сказал француз. — Чтобы поражать насмерть, надо метить в голову, а то ведь они живучи.

Негры тоже стреляли, но то ли от испуга, то ли от неумения все мимо. Один лишь сенегалец довольно прилично управлялся с ружьем. Парижанин понял, что может рассчитывать лишь на себя, двух матросов и лаптота, — всего, стало быть, на четырех человек.

Этого было мало, принимая во внимание численность, силу и свирепость зубастых хозяев реки.

Чтобы действовать на два фронта, защитники шлюпки разделились на группы: Фрике с сенегальцем расположился у левого борта, а бретонцы у правого. Чернокожим было приказано не стрелять.

Первые атаки не произвели на крокодилов почти никакого впечатления. Они лишь замедлили свое наступление, но скоро возобновили его опять.

Рептилии двигались вперед сомкнутым строем, иногда вскакивая друг на друга и покрывая собой всю илистую отмель.

Европейцы, особенно Фрике, творили чудеса. Целились спокойно, хладнокровно и не давали промаха. Современные пули, отлитые из сплава свинца, олова и ртути, не сплющивающиеся при ударе о твердую поверхность, всякий раз пробивали крокодиловую кожу. Она с треском лопалась, и маленький кусочек металла глубоко проникал в тело.

Пули эти, выпущенные из отличной винтовки — например, винчестера, Мартини-Генри, «Экспресс» — имеют страшную убойную силу.

Вскоре вокруг шлюпки лежало множество мертвых аллигаторов. Но легче от этого не стало — нагромождения трупов служили живым крокодилам удобной опорой для штурма.

Безобразные пресмыкающиеся все наседали и наседали. Особенно свирепствовали раненые. Осажденным, несмотря на их храбрость, грозила ужасная участь: рептилии неминуемо должны были взобраться на шлюпку и растерзать всех.

Ах, поскорее бы прилив! .. Но нет, до него еще долго, три часа. А тут дорога каждая минута!

Вдруг парижанину пришла в голову счастливая мысль.

— Тент! .. Где у меня была до сих пор голова! .. Но только выдержит ли он столько народа? Все-таки надо попробовать. Другого выхода нет.

Фрике подозвал матросов и негров, указал им на прочнейшую парусину, протянутую надо всей палубой, и велел взбираться наверх.

Полог был натянут на раму, поддерживаемую тонкими железными столбиками.

— Только осторожно, не толкайтесь! Это наше единственное убежище. Ложитесь поближе к рамам и не шевелитесь. Ну, проворней!

Испуганные негры посерели от ужаса (волнуясь, они не бледнеют, а делаются пепельными) и с ловкостью обезьян вскарабкались на полотно.

— Готово? .. Да? .. Вы теперь в литерной ложе! .. Жарко? .. Не дать ли по зонтику?

Парижский гамен не терял чувства юмора.

— Ну, теперь ваша очередь, — обратился он к бретонцам, продолжавшим методически расстреливать крокодилов. — Полезайте.

Матросы перекинули винтовки за плечи и проворно исполнили приказание.

— Взобрались?

— Да! — откликнулся старший.

Последним, как и положено капитану, влез на парусину Фрике.

Так как стрельба прекратилась, крокодилы совсем обнаглели и полезли на шлюпку с левого борта и носа. Не найдя никого из людей, они очень удивились — недавно тут так вкусно пахло свежим мясом!