Приключения воздухоплавателей - Буссенар Луи Анри. Страница 19

— God bless, мы расположимся на наблюдательном пункте. Там наверняка хватит места для двоих, и, кроме того, можно найти съестные припасы. А если нас вдруг обнаружит другой проводник…

— Я заставлю его совершить полет по той же самой траектории. А для вящей убедительности моих слов пистолет останется у меня.

— Вот это правильно! All right!

Друзья поднялись по маленькой лестнице, на ощупь пробрались на наблюдательный пункт и довольно неплохо расположились там, несмотря на тесноту и отсутствие удобств.

Бесконечная череда вагонов, откуда доносился неумолчный рев скота, сопровождаемый резким запахом, продолжала двигаться вперед. Без сомнения, поезд направлялся во Флэштаун и, судя по всему, не должен был останавливаться в пути. Путешествие проходило без происшествий. Проводники крепко спали, как это часто бывает с людьми, которым вменяется в обязанность проявлять бдительность. Покой утомленных путешественников больше ничто не нарушало.

Поезд, куда вскочили беглецы, шел с северо-запада. Полностью обеспеченный углем и водой, он следовал безостановочно уже двенадцать часов.

Под ящиком, служившим стулом, Дикки быстро нашел провизию. Друзья подкрепились большими бутербродами с маслом и ветчиной, запив их хорошим калифорнийским вином. А состав все мчался и мчался, неудержимо, без передышки…

На рассвете следующего дня молодые люди почувствовали, что поезд замедляет ход. Через некоторое время он вошел в зону железнодорожных путей и вскоре остановился в самом центре Флэштауна. Не дожидаясь полной остановки, Дикки и Жан Рено соскочили с поезда. Они прошли мимо пепелищ от костров, где накануне бунтовщики жарили мясо, и Дикки вдруг показалось, что он видит семафор, на котором его чуть было не повесили.

— Пойдемте отсюда, — сказал репортер другу. — Мне неприятна эта картина.

— Понимаю… Но куда?

— У вас есть деньги?

— Один доллар, а у вас?

— Ни цента. Перед казнью мои карманы тщательно обчистили, и теперь я беднее самого последнего нищего. Я смогу достать деньги только в Синклере. Кстати, Синклер расположен в ста пятидесяти милях отсюда. Боюсь, что за неимением аэростата нам придется преодолеть это расстояние пешком.

Синклер! Не ищите его на карте: это город будущего, одно из последних достижений американцев. Такие города называли «бумами». Они возникали и развивались крайне быстро и уже через несколько лет становились первыми по количеству головокружительных успехов и столь же стремительных падений. Появление «бумов» зависело во многом от времени, среды, потребностей, мыслей и многочисленных случайностей. У каждого из новых городов была своя судьба. Сначала строили железные дороги, затем прокладывали улицы и возводили административные здания. Только что отстроенные дома заселяли добровольцами. Часто такой прием оказывался удачным. Город-«бум» рос, усиливался и расширялся. Но часто случалось, что «бум» терпел крах.

В отличие от Флэштауна, промышленного города, Синклер был столицей знаменитого штата Стейкед-Плейн [61], полностью принадлежавшего Мясному Королю. Задуманный лет десять — двенадцать тому назад мистером Шарком, Синклер стал торговым, финансовым, интеллектуальным центром, а также центром науки и развлечений. Этот город отличался надменностью, скептицизмом и задиристостью. В Синклере проживало более трехсот тысяч человек, съехавшихся туда отовсюду и ничем не отличавшихся от своих сограждан из других штатов. Кстати, они от всего сердца ненавидели отца-основателя города. Быть может, они были менее лощеные, чем жители старых больших городов, но это уже вопрос одного поколения. Для людей, которых толкнули в теплицу скороспелой цивилизации, жизнь в городе-«буме» представляла собой бесконечную борьбу за выживание. Здесь господствовали бешеная спекуляция и отъявленный карьеризм, сумасбродная роскошь соседствовала с ужасающей нищетой, и над всем этим — поразительный контраст самого рафинированного модернизма и отвратительнейшей дикости.

Наступал рассвет, друзья брели по улицам, спрашивая себя, смогут ли они покрыть пешком триста километров, отделявшие Флэштаун от Синклера.

Наконец Дикки и Жан Рено оказались в центре города. Вдоль зловонных, кривых улиц длинной вереницей тянулись грязные хижины, больше похожие на норы, чем на дома. Вокруг не было ни души, лишь несколько открытых баров напоминали о том, что в городе есть жизнь. Внезапно из-за утла показались три человеческие фигуры. Подойдя ближе, друзья увидели женщину с двумя маленькими детьми. Нищенка и ее дети копались в отбросах и, найдя, по-видимому, что-то съедобное, принялись с жадностью поглощать какие-то жалкие остатки чьей-то трапезы.

— Смотрите, Дикки! — воскликнул уязвленный до глубины души Жан Рено. — Душераздирающая сцена, не правда ли?

— Бедная женщина! Бедные малютки! — ответил репортер.

Жан Рено инстинктивно сунул руку в карман. Заметив это, женщина прижала к себе детей и крикнула глухим голосом:

— Мы ничего у вас не просим!

В ее восклицании прозвучало столько непримиримости и мучительного отчаяния, что молодой человек почувствовал невольное уважение к несчастной. Поддавшись порыву, он поклонился и растроганно прошептал:

— Мадам, прошу вас, возьмите, ради детей… Вам не должно быть стыдно, потому что мы так же бедны, как и вы.

Достав из кармана единственный доллар, который у него был, Жан Рено почти насильно вложил его в руку женщины.

— Можно даже сказать, беднее, — с улыбкой добавил репортер. — Но мы мужчины, и к тому же совсем скоро у нас будет работа.

Еще очень молодая, с красивым, несмотря на следы жесточайшей нужды, лицом женщина смотрела на друзей с невыразимой признательностью и смущением. Перед сдержанной и одновременно почтительной настойчивостью она не могла устоять. Это больше походило на оказанную с превосходным тактом услугу, чем на милостыню. Пролепетав слова благодарности, она перевела грустный взгляд на бледные худые лица малышей.

— God Lord! — пробормотал Дикки. — Как бы мне хотелось быть сейчас богатым!

— Так мы же действительно богаты! — воскликнул Жан Рено, хлопнув себя по лбу. — Дикки, я — последняя скотина!

— Вы так считаете? Однако это утверждение не сделает нас миллионерами.

— Сейчас объясню. Когда я полез в карман за деньгами, мне попались под руку часы, а я о них и думать давно забыл. За них дадут не меньше тридцати долларов, хотя они стоят все сто пятьдесят. Такие часы наверняка прельстят какого-нибудь бармена.

— Неплохая идея.

Друзья находились неподалеку от бара, у дверей которого стоял, ожидая клиентов, keeper [62].

— Мадам, — снова обратился к женщине Жан Рено, — пожалуйста, подождите немного.

Затем, подойдя к keeper, он сказал:

— I say, сэр! Не хотите ли оказать услугу двум парням, оказавшимся в затруднении?

Мужчина смачно сплюнул, но все же ответил:

— Валяйте!

— У меня есть великолепные часы. Они стоят сто долларов. Предлагаю купить их за двадцать.

Keeper взял часы, внимательно осмотрел, потер корпус о свой башмак и проворчал:

— Можете не расхваливать ваш товар… Я знаю в этом толк… Часы-то ведь краденые! Ладно, так уж и быть, я дам вам за них десять долларов. И не будем торговаться. Иначе каждое ваше слово снизит цену еще на доллар.

— Что ж, согласен, — ответил Жан Рено.

— Не бойтесь, не прогадаете! Больше вам все равно никто не даст. В следующий раз, когда подвернется хорошая работенка, не забудьте про меня.

— Уж не думаете ли вы, что мы воры?! — смеясь, воскликнул репортер.

— What a fun! [63] Отличная шутка! В этом никто с ходу не сознается. Но ничего, я уверен, мы еще встретимся. А пока берите деньги! Кстати, могу вас угостить стаканчиком виски, или же вы предпочитаете что-нибудь покрепче?