Железная рука - Буссенар Луи Анри. Страница 45

Его удивление, соединенное с усталостью и волнением, было так велико, что он вытаращил глаза и, скатившись вниз, оказался в руках очень высокого человека с седой бородой на прекрасном лице. Незнакомец предупредил:

— Эй, малыш! Не пугайся! Тигр мертв, а ты спасен!

Минуло несколько часов.

Мустик лежал, вытянувшись, на походной кровати. Сколько же он провалялся в забытьи? Ему дали успокоительного лекарства, и мальчик заснул. Возле него собралась небольшая группа людей, слышались перешептывания. Любопытство и осторожность взяли верх. Не открывая глаз, он прислушался.

— Кто же этот малыш, вынырнувший из лесу? — спрашивал один.

— Полагаю, месье де Сен-Клер, что только сам он сможет просветить нас, — отвечал другой.

ГЛАВА 4

Отец Мадьяны… — Мустпик-графолог note 261]. — Секрет Пьера де Тресма. — Двойник Короля каторги.

Сен-Клер! Мустик вскочил и вскрикнул:

— Кто здесь называется именем Сен-Клер?

Вперед выступил человек, который недавно принял на руки Мустика: высокий, сильный, с прекрасными светлыми глазами, приблизительно пятидесяти лет. Выступающие скулы, обожженное солнцем лицо человека мужественного и доброго, который сразу же завоевал симпатию Мустика.

— Меня действительно зовут Сен-Клером. Мое имя вам знакомо?

— Но… месье… Это вы… вы отец мадемуазель Мадьяны?

— Мадьяна — мое горячо любимое дитя, которое так много значит для меня. О, мое дитя! Говори, говори скорее. Кто ты?..

— Ах, мое имя ничего вам не скажет. Я — Мустик, малыш Мустик, член организации Общественного спасения. Но вы, быть может, знаете Железную Руку?

— Железную Руку? Да, я знаю, что это прозвище человека… настоящего героя, спасшего мою дочь. Она питает к нему искреннее уважение.

— Это мой патрон, месье Сен-Клер, мой хозяин, мой бог. И скажу вам: если я здесь, то лишь для того, чтобы спасти его. Потому что, видите ли, есть такой негодяй, Король каторги. Так вот Железную Руку посадили в тюрьму и пытались отравить.

Мустику не терпелось сказать многое, и он все время сбивался.

— Не волнуйтесь, мой друг, — мягко сказал Сен-Клер, — будьте спокойны. Соберитесь с мыслями! Объясните все подробно.

— Вы правы, месье Сен-Клер. Но поймите, все это меня так волнует. И кроме того, я хотел бы сказать вам две вещи.

— Говорите, мой друг!

— Первое: не говорите мне «вы».

— Что?

— Да, я не привык к этому, все говорят мне «ты»: Железная Рука, мадемуазель Мадьяна, Фишало… Меня это «вы» очень смущает.

— Как хочешь, малыш. Ну а вторая вещь? Мустик опустил голову и очень тихо сказал:

— Я умираю от голода. Мне хотелось бы чего-нибудь съесть!

— Бедный мальчуган! Сейчас.

— Только знайте: я не слишком требователен. Что-нибудь несерьезное, обычное. Например, бульон и кусочек мяса.

Сен-Клер отдал распоряжение. Один из его людей вышел и, вскоре вернувшись, положил перед Мустиком хлеб, маниоку и дымящуюся козлятину.

Паренек не заставил долго себя упрашивать. Его пустой желудок действительно мешал связно говорить. Он хотел продолжать свой рассказ с набитым ртом, но Сен-Клер помешал ему, потому что нуждался в точных и ясных сведениях. Несколько брошенных на ходу слов ребенка наводили на мысль о совсем недавно грозившей ему опасности. Речь шла, видимо, о какой-то особенно низкой подлости.

Насытившись, Мустик рассказал в двух словах о приключениях в Неймлессе, ибо Сен-Клер все уже знал из письма дочери. Ему было известно, что Мадьяна уехала оттуда под протекцией [262] Поля Жермона в Сен-Лоран, а затем должна была перебраться в Кайенну. Потом пришло письмо от дочери, одно-единственное. Оно очень изумило отца: Мадьяна объявляла о своем отъезде на прииск Сан-Эспуар.

Мустик удивленно посмотрел и произнес:

— Но это не так… совсем не так. Понимаете, я как член их семьи в курсе того, что происходит. Мадемуазель Мадьяна не писала вам этого.

— Что ты хочешь сказать?

— Ее последнее письмо прочли в моем присутствии. Она рассказывала в нем обо всех несчастьях, выпавших на долю Железной Руки, о его аресте, заключении в тюрьму, отравлении.

— Но я не получал такого письма.

— Она отдала его одному бони, который взялся передать.

— Это письмо, наверное, перехвачено.

— В нем говорилось также, что мадемуазель Мадьяна, верная отцовским рекомендациям, спешит в Кайенну, где она рассчитывает получить известие о вас.

— Повторяю, я не получал этого письма! Пришло только одно-единственное. Вот это.

Сен-Клер нервно пошарил в бумажнике и извлек оттуда листок бумаги.

— Посмотри, дитя, ты, возможно, знаешь почерк моей дочери.

Мустик с вниманием вгляделся.

— Да, да, — прошептал он, — это ее рука. Однако я уверен, что она его не писала.

И тут он воскликнул:

— Это поддельное письмо!

— Поддельное?

— И вот доказательство, — горячо продолжал Мустик. — Месье Железная Рука, чье настоящее имя Поль Жермон…

— Говори, говори.

— Жермон, а не Жермонт… Слышите? Подделыватель написал Поль Жермонт с буквой «т» на конце. Разве мадемуазель Мадьяна не знает, как пишется имя ее жениха?.. Имя, которое она была бы счастлива и горда носить.

— Да, действительно. В своих предыдущих письмах, — сказал Сен-Клер, перелистывая бумаги, — она правильно пишет его имя. А теперь, когда ты обратил на это мое внимание, и я заметил разницу в почерках… Фальшивка! Каков негодяй!

— Да, всегда одинаков… Одним словом, бандит. Эта каналья, чьего имени никто не знает, задумал завладеть Железной Рукой. Ему это не удалось, на месте патрона оказался я.

— Какой же план у этого мерзавца?

— Он желает ему смерти. Хочет убить, но сначала помучить.

— Подлец! Как низко может пасть человек!

— Он ведь беглый каторжник. Я знаю, что за ним водится много грехов. Кажется, он был осужден на смерть за кражу и убийство, но имени своего так и не назвал. Чтобы не бесчестить семью. Меня это очень удивляет.

Говорят, что Король принадлежит к высшему обществу, что он из очень благополучной семьи. Доказательством тому служит следующее: вместо того чтобы отправить его в Сен-Лоран, как всех подобных, Короля оставили в Кайенне. Даже содержали лучше, он получал деньги. Но каторжнику этого показалось мало. Вероятно, ему было не по себе: никому не удавалось причинить зла. Тогда он исчез. Вновь его увидели лишь спустя несколько месяцев, когда слава о ваших успехах достигла Неймлесса. Ведь вы, кажется, добились многого, прииск Митарака тянет на миллионы.

— Так оно и есть, малыш, — сказал Сен-Клер, улыбаясь. — Но продолжай…

— Тогда-то этот проходимец и решил завладеть им, похитив Мадьяну, чтобы вы отдали ему богатство за свободу и жизнь дочери. Сдается мне, что, когда бандит хотел пленить Железную Руку, он, скорее всего, задумывал тот же трюк [263], то есть нажиться на свободе жениха вашей наследницы.

— Все очень правдоподобно. Остается выяснить, на каком плане мне остановиться.

Мужчина подошел к двери палатки и крикнул:

— Де Тресм, не зайдете ли на минутку? Человек, названный этим именем, тотчас же вошел.

— Послушайте, друг мой, — сказал Сен-Клер, — как объяснил этот молодой человек, чудом оказавшийся здесь, меня заманивали в ловушку. Почти наверняка на прииске Сан-Эспуар мы окажемся среди бандитов, убийц, которые нас выслеживают; я уверен, что прииск — под угрозой, и эти каторжники нападут на нас с оружием в руках.

— Сколько их? —спросил де Тресм. Мустик счел нужным вмешаться:

— От ста пятидесяти до двух сотен, тщательно отобранных. «Сливки» каторжников. Командует ими Король каторги.

Но тут мальчик остановился и, разинув рот, уставился на компаньона де Сен-Клера.