За краем земли и неба - Буторин Андрей Русланович. Страница 14

Держа в одной руке сладкий «веник», а в другой обе фляги, он, радостный и довольный, быстро добрался до корабля. От предвкушения скорой радости мальчика, Ачаду почти подбежал к раззявленной в глянцевом боку щели, просунул в нее белую, «свежепостиранную» бороду, над которой сияла столь же белыми зубами улыбка.

Улыбка тут же погасла. Мальчика в корабле не было.

ЧАСТЬ 2. МАЛЬЧИК И ДЕВОЧКА

Глава 9

Когда Учитель ушел, Хепсу стало совсем плохо. Даже не столько из-за того, что сильно болела голова, – просто одному стало очень неуютно и страшно. Куда они попали? Неужто это и впрямь чужая земля? Неужели все это правда? То, что их земля имеет край, – в этом они с Ачаду убедились. Но теперь получается, что их самое главное измышление, о других землях, – уже не просто измышление, а действительность. А раз так, то на этой чужой земле тоже могут жить люди. И… Хепсу невольно сглотнул, хотя слюны в пересохшем рту не было… И может быть, именно здесь живет его отец?

Изнутри разбитого корабля послышался слабый треск. Тяжелая металлическая туша давала осадку, отчего увеличивались многочисленные щели. Но мальчик этого не знал. Ему показалось, что внутри большой «лодки» кто-то ходит. Хепсу плотнее прижался к стене, словно хотел слиться с нею и стать невидимым для врагов. «А почему – для врагов? – шевельнулась робкая мысль. – Может быть, это друзья?» Но память «услужливо» представила внутреннему взору образы двух злобных мужчин в серебряных одеяниях – Залга и Олрога. Неужели это они? Хоть и сказал Хепсу Учителю, что эти двое больше к ним не придут, но сам теперь в это не верил. Конечно, это они! Очухались и идут за своими пленниками…

Мальчик настороженно прислушался. Но больше из корабля не доносилось никаких звуков. Только снаружи чуть слышно шелестела листва.

Чтобы хоть как-то отогнать тревожные мысли, к которым примешивались не менее противные чувства голода и жажды, не говоря уже о головной боли, Хепсу решил поиграть со словами. Для начала он решил придумать этому занятию название. Раньше это почему-то не приходило ему в голову. А теперь вдруг захотелось назвать. Потому что одно дело – «играть словами», а совсем другое – заниматься чем-то таким… значимым!

Первым пришло на ум производное от «играть словами» – «игрословие». Или, по-иному, «игрословица». Но здесь тоже присутствовал корень «игра», что делало название несерьезным. Надо было придумать что-то емкое и звучное. И красивое, как то, что получалось в результате этой «игры». Может, «красословие»? «Словокрасица»? Длинно, неуклюже!.. А если сократить? «Слокр»? «Красл»? Вот-вот, «красл»! Это и «красивые слова», и «краткие слова» – ведь то, что выходит из этого – это не только красиво, но и кратко изложенные мысли. Замечательно! Пусть будет «красл»! Или «краслы», когда их много. А «придумывать краслы» – значит, «краслить»!

Теперь можно придумать и новый «красл». О чем? Да о том, например, что с ними случилось.

Хепсу думал довольно долго, а потом горячо зашептал, словно обращаясь к невидимому собеседнику:

Сказал, и сам испугался. Чего это он вдруг про дядек? Ведь не собирался ничего такого краслить…

Хепсу приподнялся на локте, посмотрел сначала на стену, через которую их ввели сюда похитители. Стена была по-прежнему ровной и гладкой, словно и не раскрывалась никогда. Тогда мальчик перевел взгляд на противоположную стену – точнее, на рваную щель, пересекавшую ее пополам. Через ощеренную дыру был виден лишь светлый кусочек неба и зеленая листва.

Хепсу облегченно выдохнул и вновь опустил голову на лежанку. «А ничего себе красл получился, – попробовал он снова отвлечься, – такого огромного я никогда еще не краслил! Неужто удар головой о полку помог?» Мальчик сделал попытку улыбнуться, но череп прошило болью, и он лишь скривился. «Вот, вспомнил на свою голову!» – мелькнула сердитая мысль. Он зажмурился, чтобы легче было справиться с болью. Через какое-то время она действительно утихла – не ушла совсем, но уже не сверлила голову, лишь постукивала чем-то не очень тяжелым в висках и затылке.

Хепсу открыл глаза. Но ничего не увидел… Сначала он подумал, что в глазах потемнело от недавней боли, но быстро понял, что причина не в этом. Просто трещина в стене не пропускала больше света – через нее, громко сопя, кто-то лез.

Глава 10

– Ачаду?! – вскрикнул с надеждой Хепсу, когда темный силуэт предстал перед ним, заслоняя слабый свет проема.

– Точно, осада! – хрипло гоготнули в ответ. – Давай, вылазь!

«Ну вот, накраслил про дядек!..» – мысленно охнул мальчик, а вслух жалобно выдал:

– Я не могу, я ранен…

– Ранен? – переспросил незнакомец. – Куда?

– Голову разбил…

– Голову!.. – хрюкнул силуэт. – Ноги-то целы?

– Целы…

– Вот и вылазь ногами! – Цепкая рука больно схватила Хепсу за локоть и потянула. Мальчик едва успел сбросить с лежанки ноги, чтобы не упасть.

Незнакомец, не отпуская Хепсу, вновь засопел, выбираясь наружу. Мальчик, невольно следуя за ним, чуть было не ободрал бок, пролезая в рваную узкую дыру.

Когда оба оказались снаружи, «дядька» отпустил наконец локоть Хепсу. Теперь мальчик мог рассмотреть его. Не Залг и не Олрог – это уже хорошо. Остальное выглядело хуже. Облик незнакомца не внушал особого доверия. Человек был огромным что вверх, что вширь, – удивительно даже, как и пролез только в неширокую щель! – мускулистые, с веревками темных жил руки свисали почти до колен. Ниже колен ноги были закрыты черной кожей – так делали охотники в селении Хепсу, отправляясь в лес, но у незнакомца куски кожи выглядели по-другому, словно были сшиты специально под ногу, а не обернуты вокруг нее. Выше них ноги закрывала серая, плотная на вид ткань, и она тоже казалась сшитой. А вот могучий торс «дядьки» оказался голым, равно как и голова, на которой не было не только волос и бороды с усами, но даже бровей. Через плечо его был переброшен кожаный ремень, на котором за спиной болталась странная черная палка с двумя кривыми выступами. Толстые красные губы незнакомца все время шевелились, будто он постоянно что-то жевал, широкий приплюснутый нос с неприятно раздувающимися ноздрями – так и казалось, что сейчас их владелец или громко чихнет, или не менее громко крикнет. Зато глаза лысого великана выглядели совсем неуместно на этом свирепом лице. Большие, ярко-синие, они будто лучились добротой и лаской. Эти глаза очень понравились мальчику. Он даже слегка приободрился. Но похоже, что зря…