Медиум - Буянов Николай. Страница 52

Здесь Сам-Бхота сформировал свое учение и нашел подтверждение идей о перевоплощении после смерти, которое содержалось в труде Калачакры, Колеса Времени. Буддисты верят, что душа человека возрождается, и не только на Земле, но и в других мирах, «локах», что на санскрите означает «планета».

Здесь Сам-Бхота впервые составил тибетский алфавит, основанный на северном наречии чанг-коре и санскрите, пришедшем из Восточной Индии,.и написал первую грамматику тибетского языка.

Однажды правитель Сучандра пришел в зад, где работал непальский ученый. Тот был совершенно погружен в свои труды, и понадобилось некоторое время, чтобы Сам-Бхота вернулся в мир реальный – как-никак сам царь стоял перед ним и наблюдал со спокойной и чуть снисходительной улыбкой.

– Ох, простите недостойного, ваше величество, – наконец спохватился ученый. – Я был так невежлив!

– Пустяки. Я хотел спросить, довольны ли вы? Все ли у вас есть необходимое?

– Я… Я…

Тот не мог в надлежащей мере выразить свое восхищение. Сам-Бхота испытывал ни с чем не сравнимое счастье – счастье исследователя.

– Я просто поражен, ваше величество. Неужели Древние; о которых я прочел в этих книгах, могли так же, как и вы, свободно общаться с богами?

Правитель задумался:

– Видите ли, мой друг, мы все-таки очень мало знаем о Древних. Они погибли много тысячелетий на зад, оставив нам крайне скудные сведения. И почти ничего о. себе – как они жили, во что верили, каким богам поклонялись… Так, отдельные легенды и сказания. Но они сумели передать нам многие секреты, которыми они владели. Мы знаем, что Древние могли общаться друг с другом на любом расстоянии, не прибегая к помощи языка. Могли летать по воздуху и дотрагиваться руками до звезд (кстати, они утверждали, что каждая звезда – это целый мир, гораздо больше и сложнее, чем наш)! Могли говорить с богами на равных… Ну, или почти на равных.

Сучандра помолчал, и его ярко-синие глаза будто заволокло дымкой.

– Думаю, это и погубило Древних. Они передали нам лишь сотую, тысячную долю того, что знали сами, – и, возможно, они не открыли нам всех тайн преднамеренно… Они боялись.

– Боялись? – удивился Сам-Бхота.

– Боялись – за нас, как бы мы не повторили их участи. У них были страшные войны, которые могли всю Землю превратить в пыль… И тогда боги решили уничтожить Древних.

– Но неужели их нельзя было образумить?

Правитель пожал плечами.

– Возможно… Наверняка боги пытались это сделать. Но Древние ответили: «Кто вы такие, чтобы учить нас? Есть вещи поважнее вселенской любви. Нам нет до вас никакого дела».

Сам-Бхота слушал затаив дыхание. Потом осторожно спросил:

– Как же Древние сумели передать вам все это? А библиотека, где мы находимся, – это тоже их наследие?

– Нет. Все книги, которые вы видите, написаны людьми – в разных странах, в разные времена. А что касается Древних… Что ж, я полагаю, вы заслужили мое доверие. Идемте.

Они долго шли по бесконечным коридорам, освещенным непонятным образом – сияние исходило отовсюду одновременно, была видна каждая деталь, и Сам-Бхота не уставал удивляться: стены коридора были мягкими и теплыми на ощупь – не камень, не дерево, а какой-то неизвестный материал…

Иногда навстречу попадались люди в длинных ниспадающих одеждах. Они кланялись правителю, тот отвечал легким кивком и шел дальше. Но Сам-Бхота не заметил никого, хоть отдаленно напоминающего охранников. Сучандра был уверен в своей безопасности.

А потом они вдруг оказались в обширном помещении с круглыми стенами. Собственно, вначале Сам-Бхоте показалось, что они вышли под открытое небо: вверху, в бездонной черноте, светили звезды, огромная Луна висела совсем низко – протяни руку, и достанешь… Стены, пол – все было прозрачным. Звезды мигали повсюду, даже внизу, далеко под ногами. Ученый боялся ступить, ему чудилось: стоит сделать шаг – и он полетит в пространство, не найдя опоры. Ему стало жутко… Поле из темного стекла – насколько хватало глаз – действовало угнетающе.

Посреди зала над полом висел Шар. Он был прозрачным, как и все остальное. Лишь подойдя поближе, ученый различил едва заметные блики на гладкой поверхности.

– Вот оно, – благоговейно произнес Сучандра. – Хранилище Древних. На всей Земле таких Шаров осталось совсем мало. Где они – точно не известно. Мы предполагаем, что один из них находится далеко на западе, в стране пирамид, где люди поклоняются богу

Солнца Ра. Другой ещё дальше – на востоке, за океаном. Народ, живущий там, считает его благословением Тары, богини сострадания…

Сам-Бхота обошел вокруг Шара и неожиданно почувствовал, что перед ним – живое существо. Шар вдруг изменил формы, вытянувшись в длину, и ученый ощутил множество невидимых лучей, протянувшихся к нему.

– Он вас принял, – сказал Сучандра. – Это добрый знак. Благословение, если хотите.

– Так просто, – пробормотал Сам-Бхота. – И так величественно… Вся мудрость Древних – неужели она заключена здесь, под этой оболочкой? Ведь если бы я захотел, то смог бы унести её с собой. И стать могущественным… Почему вы не охраняете ее?

Сучандра улыбнулся.

– На ваш счет я могу быть спокоен. Шар – в нем все дело. Он чувствует ваши намерения… Видите, он прозрачен. Значит – вы не держите в мыслях ничего дурного. Вы просто не способны на это, мой друг. И я очень рад, что такие люди, как вы, сохранились там, во внешнем мире, неспособные творить зло – даже в воображении. Дай Бог, чтобы когда-нибудь, через много тысяч лет, все человечество стало бы таким… И этот Шар можно будет не прятать. Хотя….

– Что? – жадно спросил Сам-Бхота.

– Все может оказаться и по-другому. И человечество погибнет, как погибли Древние. Но даже в этом случае кто-то спасется. И они будут жить среди других народов, которые придут после нас. И, возможно, даже сумеют их предостеречь.

Сам-Бхота внимательно посмотрел на правителя.

– Вы чего-то недоговариваете, ваше величество. Или чего-то боитесь.

Сучандра помолчал.

– Видите ли, наши мудрецы, исследовав Шар, высказали мысль, что это – не совсем хранилище… А скорее, дверь в него. Хранилище расположено где-то еще, очень далеко, среди звезд. Оно не принадлежало Древним, те могли лишь пользоваться им время от времени, черпать знания… А знание – инструмент обоюдоострый. В дверь может войти каждый, кто имеет ключ. И этот ключ – не добро или зло, а что-то еще, более сложное, подспудное… Какое-то невидимое сияние, испускаемое некоторыми из людей.

– Вы боитесь, что кто-нибудь с плохими намерениями, обладающий таким излучением, может однажды войти в хранилище?

Сам-Бхота вдруг увидел, как стар правитель Шамбалы. Кожа его сохранила гладкую упругость, глаза светились молодостью и душевным здоровьем, но проскользнуло нечто незаметное, необъяснимое… «Сколько же ему лет? – подумал Сам-Бхота. – Двести? Пятьсот? Или он обречен на вечную жизнь, старение, пытку безо всякой надежды на избавление?»

– Недавно мне было видение, – шепотом проговорил Сучандра. – Другой Шар, в других руках. Внутри него была тьма. По нему метались тени и сгустки тумана. От него веяло холодом… Вы понимаете, что это означает?

– Думаю, да, ваше величество. А вам известно, где находится тот, другой Шар? Хотя бы приблизительно…

– Трудно сказать. У меня ощущение, тот Шар близко… Не у нас, это было бы уже слишком, я бы такого не пережил. Где-то во внешнем мире… Но – рядом…

Сам-Бхота остался в удивительной стране ещё на три года. Он работал усердно и самозабвенно, сделав множество великих открытий и собрав прекрасную библиотеку по буддизму. Он вернулся в Непал во второй весенний месяц, когда в долинах пышно цвели сады, а в горах освобождались от снега караванные тропы. Он шел и удивлялся всему, что видел вокруг, и не мог поверить, что его. родина так сильно изменилась за пять лет, что он провел в странствиях.

Ночь застала его в дороге. Сам-Бхота постучался в двери небольшого дома, надеясь получить приют. Ему отворили молчаливые служанки (Сам-Бхота подумал даже, что они немые). Хозяин дома принял его радушно. Это был немного странный человек: невозможно было определить, сколько ему лет. Гладкая и упругая кожа на теле сочеталась с глубокими морщинами, прорезавшими низкий лоб. В плавных движениях танцора угадывалась скрытая мощь хищника, а глаза… Их трудно было описать. Они настораживали и притягивали, как некоторых людей, боящихся высоты, притягивает пропасть.