Опрокинутый купол - Буянов Николай. Страница 23

На кухню вошел Слава Комиссаров и глазами указал на дверь в гостиную.

– Нашли видеокамеру. Не хочешь взглянуть?

Уже по дороге, явно довольный собой, он объяснил:

– Хитрая маскировка: объектив вмонтирован в корешок книги на стеллаже. Прям кино про шпионов, честное слово.

Действительно хитро, согласился Борис, разглядывая чудо инженерной мысли. Ничем любительским здесь и не пахло – камера была профессиональная, с широким фокусом и большим разрешением, но весьма компактная и снабженная мощным направленным микрофоном. Способ установки соответствовал: с расстояния в два метра объектив невозможно было заметить.

– Однако она заметила…

– Кто? – спросил Слава.

– Женщина со светлыми волосами. Увидела, почувствовала… Может быть, Бронцев себя выдал каким-то образом – должен же он был подойти, включить, а потом выключить… И она поняла, что ее пишут.

Поняла, надо думать, не сразу: вышла из гипноза, но задержалась в некоем пограничном состоянии, когда сознание раскрепощено и все окружающие детали воспринимаются необычайно остро… Потребовала объяснений – но Марк, уверенный в себе, только махнул рукой. Отвернулся, нисколько не опасаясь, прошел в ванную: «Вы не одна такая, голубушка. Возможно, это вас утешит». – «Да как вы могли…» – «Ну, не надо драматизировать. Кассетка пока побудет в надежном месте, а дальнейшее зависит от вашего благоразумия…» Выстрел. Убийца хватает пленку, бросает пистолет, бежит черной лестницей.

– Вы знаете, я вспомнила, – вдруг сказала Ермашина.

– Что?

– Перед моим уходом погас свет. Вылетели пробки. Вот, оказывается, почему горели свечи.

– Кто же их ввернул? В ванной была включена лампа…

– Только не Марк, – категорически заявила она. – Он прямо-таки по-детски боялся электричества. Говорил, будто много лет назад попал под удар тока, когда чинил розетку.

Возникла пауза. В голову лезли совершенно посторонние мысли типа: как бы эту мизансцену (отнюдь не гениальную) описал гениальный братец. «Ключевое слово: электричество. Реакция первая: недоумение, протест. Реакция вторая: сосредоточение на новой идее. Какой? Очень простой: свет в ванной комнате включил Марк. Незадолго до этого в гостиной он погрузил в транс светловолосую пациентку, настроил видеоаппаратуру, но – стечение обстоятельств – записать ничего не успел… И тем не менее вслед за этим последовал выстрел: значит, убийца взял ранее записанную кассету!»

– Слава, – тихо проговорил Анченко. – Кровь из носу, нужен электрик, который чинил пробки.

Слава отошел к дверям и что-то сказал молодому оперативнику. Тот коротко кивнул и исчез.

Они снова остались вдвоем, словно сыграла некая режиссерская задумка (не к ночи будет помянуто): сцена утонула во мраке, рампа в упор освещает два лица, которые ведут диалог полушепотом, остальные персонажи вроде бы здесь, рядом, но из игры исключены, как тени за границей светового пятна. И она снова, более настойчиво спросила:

– Вы меня подозреваете?

– Я же сказал…

– Вы не сказали. Вы ответили вопросом на вопрос.

– А как вы думаете?

– Думаю, одни факты говорят в мою пользу, другие – против. Вы взвешиваете и не можете решить. Чего вам недостает?

– Записей покойного.

– О чем вы?

– О пациентах, черт возьми, – раздраженно пояснил Борис. – Не мог же Марк все имена и фамилии держать в голове! На кассетах проставлены только номера. Как он ориентировался в них? А самое главное: как ориентировался убийца? Неужели сидел по соседству с трупом и просматривал пленки по очереди?

Они как по команде повернули головы и рассеянно уставились на стопку черных кассет, высившуюся посреди стола. Картина представлялась ясная и недвусмысленная: съемка скрытой камерой – следовавший за этим шантаж (вульгарные деньги? Или что-то иное, загадочное и грязное?) – пуля из «вальтера» как закономерный итог… Лишь очередное маленькое несоответствие царапнуло взгляд – Борис почувствовал, но не успел зафиксировать мелькнувшую мысль. Что-то связанное с кассетами. Бархатная ленточка на полу. Пальма, которую экстрасенс так любил и которую почему-то не полил в день смерти. Встроенный в стену бар с роскошным зеркальным нутром… Все это вот-вот должно было соединиться в некую логическую цепочку, но… Какое-то звено выпало – или, точнее («найдите ошибку художника»), не желало укладываться в схему.

Итак, попробуем. Ошибки художника: первая – шум воды и мелодия музыкальной шкатулки (Моцарт: повеяло чем-то забытым и жутковатым, всплыла некая ассоциация). Вторая – слетевший с ноги покойного итальянский полуботинок. Третья – перегоревшие электрические пробки (Где же этот монтер проклятый? Неужели в бегах?).

И самое главное: хозяйский «вальтер». Тщательно подготовленное (даже отдающее «заказным») убийство, ни единого следа и ни одного живого свидетеля – и при этом преступник использует чужое оружие… Будь он хоть трижды «свой», пусть ему было известно о двойном дне проклятой шкатулочки – все равно огромный риск: вдруг пистолет не заряжен? Вдруг Марк придумал для своей игрушки новый тайник? Масса этих самых «вдруг»…

Электрик из домоуправления оказался высоким худым субъектом в засаленном халате, с длинными руками и ногами, печалью разочарованного несовершенством мира мыслителя во взоре и выдающимся малиновым носом. Он пребывал в легком подпитии, но это состояние, кажется, было для него естественным и привычным, как окружающий воздух. Его звали Ампер Станиславович Иванов (Борис, заподозрив подвох, заглянул в паспорт: все верно, расстарались гораздые на выдумку родители).

– А как вас звали в школе?

– Ампером и звали, – спокойно отозвался тот. – Принимали за армянина. Это папаша наградил. Я же не просто электрик, а – потомственный. И отец, и дед…

– Понятно.

– Чем же я, простите, заинтересовал нашу милицию?

– Вы сегодняшний вечер хорошо помните?

– Обижаете. Вот если бы вы пришли завтра утром – тогда я бы не гарантировал.

– В котором часу вы меняли пробки?

Он тяжело задумался, поднял руку вверх и почесал затылок (вторая рука при этом тоже поднялась, отчего халат на спине встал колом).

– Ну, мы как раз сели – я, Архипыч (наш сантехник-сан) и молодой, с соседнего участка. Расстелили газетку, молодого послали в ларек…

– Когда это было?

– Как положено, по окончании трудовой вахты.

– Ой ли?

Он ничуть не смутился.

– Ну, не так чтобы строго по окончании… Минут за сорок.

– А точнее?

– Уговорили. За час. По первой-то приняли в обеденный перерыв, вот душа и потребовала.

– Где расположились?

– На подоконнике, на черной лестнице. Летом-то мы все больше во дворе, под грибком, ну а в лютую стужу, как сегодня… Впрочем, сидели недолго – Архипыч засобирался (супруга у него – чистая кобра). По баночке усидеть только и успели. Смотрим – кончилось. Только молодого озадачили – бац, тьма кромешная, лишь буржуйский ресторан за окном отсвечивает. Что удивительно, пробки только недавно менял, ну да они ж того…

– Кто «того»?

– Да вурдалаки эти, колдуны-экстрасенсы. Без дыма адского творить не могут. Я на него, урода, как-нибудь домуправа нашлю…

– Это вряд ли, – вздохнул Борис и пояснил: – Скончался ваш экстрасенс. Буквально два часа назад.

Ампер икнул, испуганно обернулся кругом, длинные руки вновь совершили некое сложное движение.

– Скончался, – повторил он. – Надо же, прекрасный был человек… А от чего, простите?

– Вы бывали здесь?

– В квартире? Вообще-то… У него звонок испортился. Импортный, с десятью мелодиями. Поломка пустяковая, я за полминуты управился…

Далее следовал пространный рассказ о памятном событии, во время которого Борис слегка отключился, возвратясь в мыслях к «вальтеру» и кассетам. Без дыма адского… Без пистолетика жить не могут. Между тем «вальтер» был приобретен всего два месяца назад. А значит, можно предположить, что два месяца назад (или чуть больше) возникла угроза. И, надо думать, нешуточная, коли дело окончилось так плачевно (меловой контур на полу в ванной). Однако, кроме покупки оружия, Бронцев никаких мер не принял: как и прежде, вел обширную практику, каждый раз включал потайную видеокамеру и отсылал домработницу (ненужного свидетеля). Даже замок не сменил.