Как покорить леди - Хокинс Карен. Страница 48

Все ее сомнения, колебания и внутренние запреты улетучились в мгновение ока. Господи, помоги! Она страстно, до боли желала его, а он лишь нежно целовал ее щеки легкими прикосновениями губ, оставляя на них влажный след, и теплое дыхание согревало мочку уха, вызывая восхитительную дрожь.

Он сознательно не спешил, его намерения были очевидны – ему хотелось довести ее до безумия, чтобы она умирала от желания, прежде чем он окончательно соблазнит ее. «А почему бы и нет?» – решила Харриет. Она давно уже стала взрослой, и за все прожитые годы ей ни разу не встретился мужчина, подобный ему, мужчина, носивший свою чувственность, словно фиговый листок на древней статуе. Харриет знала, что скрывается за этим чертовым фиговым листком, – не зря же она прожила столько лет на этой ферме. И тем не менее его пальцы дюйм за дюймом срывали с нее все, что разделяло их, так что она могла долго и с удовольствием созерцать желаемое.

Настоящим откровением для нее явилось познание того, как много приемов для соблазна и искушения имеется в арсенале мужчины. Пока руки беспрепятственно исследовали ее тело, его рот не переставал целовать и нежно покусывать все, чего касался. От его жаркого дыхания волны дрожи пробегали по спине Харриет, а кожа горела и еще больше жаждала прикосновения его пальцев.

Все, она окончательно и безнадежно пропала. Ее тело натягивалось как струна в ответ на все новые ласки. Как же она желала этого мужчину!

И тут же Харриет почувствовала, что его пальцы развязывают тесемки платья. Прежде чем она успела что-либо предпринять, Чейз, обнажив ее шею и плечи, потянул платье вниз до самой талии.

Окончательно потеряв голову, Харриет, высвободив руки, обвила его шею, и он запечатлел страстный поцелуй у нее на шее. Его руки сжимали ее грудь, ощупывали тело сквозь тонкий материал белья, доводя Харриет до исступления.

– Сними его, – шепнул он ей на ухо.

– Что? – спросила она, извиваясь всем телом. Она жаждала большего, ей это было просто необходимо.

– Твое белье. – Он покрывал поцелуями ее щеки и шею. – Сними его.

Это был приказ, против которого Харриет не стала возражать, так как сама хотела этого, хотела его.

Сначала она потянула за тесемку и вскоре уже оказалась в постели, обнаженной и прямо под ним. Чейз склонился над ней, опираясь на локоть, а его губы продолжали прокладывать горячую тропу от шеи до уха и обратно. Это было очень эротично – ощущать сплетенные тела без клочка одежды на них.

Харриет обвила руками нависшие над ней широкие плечи и покрыла поцелуями его шею и подбородок.

Чейз ухватил ладонью ее грудь и принялся поигрывать пальцем с соском, заставив Харриет запрокинуть голову и закрыть глаза от невыразимого блаженства.

– Посмотри на меня!

Харриет открыла глаза, и их взгляды встретились. Как же он хорош собой – с влажной от пота кожей, живыми голубыми глазами, черными, упавшими на лоб волосами...

Под ее взглядом его губы опустились к полной груди и завладели соском, а руки, поглаживая бедра, добрались до упругого лобка. Голова Харриет откинулась назад, волосы рассыпались; ее лицо пылало, глаза сверкали, черты лица чудесным образом смягчились. Не осталось и следа от выдержанной, логичной особы, которой он уже привык восхищаться: на ее месте оказалась соблазнительная сирена с роскошными каштановыми волосами, распухшими от поцелуев губами и горящими от желания глазами. Никогда еще Чейз не сгорал от такого вожделения к женщине. Да, она была невинна, но в его постели ее лицо излучало наслаждение и вожделение. Каждый обитатель Гаррет-Парка искал у нее поддержки, и она заботилась о каждом; теперь настало время позаботиться о ней.

Чейз снова приблизился к ней, отдавая всего себя в каждом поцелуе, в который вкладывал всю свою душу, и Харриет без колебаний отвечала ему, дрожа всем телом, вцепившись в его плечи.

Наконец Чейз прервал поцелуй и, опираясь на локти, посмотрел на нее. Харриет была восхитительно прекрасна совершенной женской красотой и казалась ему невыразимо желанной. Маленькие груди увенчивали розовые соски, от которых он не мог оторвать глаз.

– Ты просто красавица, – выдохнул он.

В ответ она приподнялась на локтях, оказавшись лицом к лицу с ним, и ее густые волосы рассыпались по плечам. Обхватив его шею одной рукой, Харриет притянула Чейза к себе, ее густые каштановые волосы рассыпались по плечам, оттеняя ложбинку между грудей.

Его тело напряглось почти до боли, он больше не мог ни о чем думать, кроме этой женщины и ее зовущего тела. Он должен получить ее, овладеть ею. Желание выжечь на ней клеймо в знак того, что она принадлежит лишь ему, и никому другому, закипело в нем, а все разумные мысли испарились, оставив место лишь сжигающим душу эмоциям.

Чейз приподнялся и навис над ней, удерживаясь на руках, его пальцы запутались в ее густых волосах.

– Люби меня, Харриет. Дай мне войти в тебя!

Когда она раздвинула ноги, Чейз опустился и начал вдвигать в нее набухший член так медленно, что она нетерпеливо заерзала под ним, как будто пытаясь затянуть его в себя. Он замер, наслаждаясь моментом, и вдруг, больше не имея возможности сдерживаться, одним толчком глубоко вошел в нее.

Несколько секунд Харриет изумленно смотрела на него широко распахнутыми глазами, а затем постепенно расслабилась под ним. Но уже через мгновение она снова принялась извиваться, прижимаясь к нему всем телом, забыв о недавней боли, подчиняясь одному лишь вновь возникшему желанию.

Она оказалась очень страстной женщиной – Чейз видел это по тому, как вздымалась и опускалась ее грудь, как затвердевали соски, словно моля о прикосновении. Он склонился и нежно сжал губами сначала один сосок, затем другой, чуть покусывая их, пока она постанывала от наслаждения.

Медленно, очень медленно, он начал двигаться внутри ее, а когда она поймала ритм, ее податливое влажное тело стало более требовательным. Боже, она оказалась прелестной штучкой, горячей и темпераментной, самой желанной женщиной на свете.

Чейз стиснул зубы, стараясь сохранить контроль над собой, что было почти невозможно. Еще никогда в жизни он не испытывал такого вожделения.

Как могло случиться, что провинциальная барышня, абсолютно не имевшая опыта в подобных делах, сумела довести его до безумия, заставить безоглядно желать ее, когда другие женщины, обладавшие массой соблазнительных достоинств, оставляли его более чем равнодушным? Что такого особенного в этой Харриет Уорд, что делало ее дерзкой, вызывающей, опьяняло и завораживало? Колдунья! Он упивался ее близостью, ее тугим телом, грацией ее форм, погружаясь в ее жаркое шелковистое лоно.

Закрыв глаза, хрипло дыша, крепко упершись ногами в матрас, Харриет полностью отдавалась ему, требовательно подавая сигналы бедрами и всем телом. Она была великолепна, ее неутолимая страстность доводила Чейза до исступления, заставляя его терять контроль над собой.

Внезапно ее глаза широко распахнулись, тело судорожно сжалось под ним, и вожделение перехлестнуло через край. Чейз стиснул зубы, но было поздно. Его тело среагировало прежде, чем он успел выйти из нее, и бурный оргазм настиг его глубоко внутри ее.

Несколько мгновений они оставались недвижимы, со сплетенными телами, он – спрятав лицо в ее волосах, она – обхватив ногами его талию. Это был до боли сладкий, восхитительный момент. Чейз впервые в жизни не чувствовал всеподавляющего желания выпрыгнуть из постели и броситься бежать без оглядки. Все, что ему хотелось, – это, держа Харриет в объятиях, чувствовать, как успокаиваются их тела, чувствовать ее стройные бедра под собой, ее дыхание на своем плече, ощущать запах шелковистой кожи и аромат спутанных волос на подушке.

Все его существо было переполнено ею и заставляло его желать, чтобы они пребывали в таком состоянии, невидимые чужому взгляду, в тепле и безопасности, всю оставшуюся жизнь.

Наконец Харриет приподнялась на подушках:

– Нам надо вставать.

– Я знаю.

Чейз взял ее за руку и с минуту смотрел на нее, затем наклонился и поцеловал палец, на котором было кольцо-талисман. По размеру кольцо точно подходило тонкому пальцу, и он, проведя ладонью по его поверхности, почувствовал странное волнение.