Тайна Воланда - Бузиновский Сергей Борисович. Страница 41

В «Красных самолетах» Чутко приводит интересное рассуждение Бартини:

«Представьте себе, что вы сидите в кино, где на плоском экране перед вами плоские тени изображают чью-то жизнь. И фильм вы смотрите хороший, стало быть, забываете, что это всего лишь плоские тени на плоском экране; вам начинает казаться, что это настоящая жизнь, целый настоящий мир. А теперь представьте себе, что в зал входит, знаете, очень красивая женщина — фея: она дотрагивается волшебной палочкой до экрана, и мир на нем вдруг оживает: тени людей вдруг увидели себя и все свое плоское окружение! Но, оставаясь на экране, они видят это, как муха видит картину, по которой ползет: сперва, допустим, нос, потом щеку, ухо… И для них это в порядке вещей. Другого мира они не видят, не знают и даже не задумываются, что он может существовать. Но вы-то, сидящий в зале, вы знаете, что мир — другой! Что он не плоский, а объемный, что в нем не два измерения — ширина и высота, а три: еще и глубина. Только почему, собственно, вы знаете, что мир именно такой — трехмерный? Это для вас очевидно? Другое — абсурд? А для „экранных людей“, которые вас не видят, потому что вы не в их плоскости, и не подозревают о вашем присутствии за пределами их мира, для них глубина — абсурд. Так что очевидность — далеко еще не доказательство».

Неисчислимы варианты «Волшебной страны». Но пройти туда с полной выкладкой невозможно — тело «путешественника» остается на Земле. «Мое тело слишком тяжелое, — объяснял Маленький принц. — Мне его не унести.» Эту мысль подтверждает Джианбеттиста делла Порта ( 1536-1615 ): во втором томе «Натуральной магии» он рассказывает о своих опытах над волшебными мазями, с помощью которых человек впадает в глубокий сон и переживает чудесные приключения.

Чешский историк оккультизма профессор Тухолка пишет: «В большинстве случаев видения и сцены шабаша объясняются воображением колдуний и колдунов. Для отправления на шабаш они мазали свое тело особыми мазями, содержащими в себе травы, которые, усыпляя, в то же время возбуждают воображение и чувственность. Затем они засыпали и во сне видели созданные ими и другими сумеречные мизансцены».

Но кэрролловская Алиса не только кушает гриб, но и пьет из пузырька — с тем же результатом. «Экстракт грибов», — подсказывает Ефремов в «Лезвии…». Не потому ли в булгаковском романе все чего-нибудь пьют — от абрикосовой до отравленного фалернского? «Пойду, приму триста капель эфирной валерьянки!» — говорит Коровьев. И далее: «…передняя наполнилась запахом эфира, валерьянки и еще какой-то тошной мерзости». Эфиром пахнет и в клинике Стравинского. Завсегдатая, который расхваливал грибоедовскую кухню, звали Амвросий: амброзия, пища бессмертных богов. Не «тошная мерзость» — медицинский диэтиловый эфир, — а сияющий эфир древних мистиков, светоносная жидкость, разлитая в воздухе, но невидимая для смертных!

Именно об этой субстанции писал алхимик и философ Яков Беме: «Кто пьет эфир, тот бессмертен». Заметьте: в клинике у Ивана происходили «некоторые видения», а в эпилоге он в полной мере «осознает присутствие фей» — приходит «непомерной красоты женщина», целует его и щедро поит мистическим эфиром: «…Она обрушивает потоки света прямо на Ивана, она разбрызгивает свет во все стороны,… свет качается, поднимается выше, затопляет постель. Вот тогда и спит Иван Николаевич со счастливым лицом».

…"Яд, мудрецом тебе предложенный, прими, из рук же дурака не принимай бальзама". В шестидесятые годы проводились многочисленные и небезопасные эксперименты с психоделиками растительного происхождения, в том числе с галлюциногенным грибом «псилоцибе», применявшемся в индейских культах. Роланд Фишер в своем докладе отмечал, что во время действия очень малых доз псилоцибина интеллектуальные способности испытуемых возрастали. Но почему? Фишер отшутился: «Это решительно доказывает, что в определенных ситуациях, если ты принял некое вещество, то ты лучше информирован о реальном мире, нежели если бы ты его не принял».

Результаты таких исследований позволили Теренсу Маккене сформулировать свою гипотезу о роли грибов-галлюциногенов в превращении гоминида в человека: «Я утверждаю, что вызывающие мутации психоактивные химические соединения в пище древних людей привели к быстрой реорганизации мозга. Действие галлюциногенов, присутствующих во многих растениях, увеличили активность переработки информации». Тогда же англичанин Р. Грейвс (Р. фон Ранке-Гравес) обратил внимание на некоторые древнегреческие барельефы с изображениями богов и грибов. Он предположил, что кандидаты в тайных мистериях, кушали амброзию — «пищу богов», — в состав которой входил и экстракт мухомора. Известна также фреска Планкуро из Национального музея естественной истории в Париже: она изображает в виде гриба библейское древо познания добра и зла

13. «КУБИНСКИЙ ПРОФЕССОР»

«Красный барон» оставлял загадки, — и то же самое делали его ученики. И ученики учеников… А мы с изумлением наблюдаем, как в знакомых с детства книгах проступает «симпатический» сюжет — всегда один и тот же! В «Туманности Андромеды», например, есть эпизодический, но чрезвычайно интересный персонаж — «нехороший» ученый Бет Лон, предтеча Рена Боза, открывшего способ нуль-транспортировки. Двойник-антипод. «Бет Лон нашел, что некоторые признаки смещения во взаимодействии мощных силовых полей могут быть объяснены существованием параллельных измерений. Он поставил серию интересных опытов с исчезновением предметов». Затем ученый приступил к опытам с добровольцами: двенадцать человек исчезли бесследно. Тем не менее ученый «был убежден в том, что люди странствуют живыми». Странников по «параллельным измерениям» было двенадцать — точно по числу учеников Иисуса. Инициалы учителя зашифрованы в заглавных буквах имен Рен Боз и Бет Лон: Р.Л.Б. — Роберт Людвигович Бартини.

Очевидно, речь идет о «нематериальной сущности»: под действием грибной настойки гомункулус отделяется от физического тела и входит в межзвездный Тоннель. Обратите внимание на переезжающее с места на место «Красное Здание» из романа Стругацких «Град обреченный»: в этом таинственном доме происходит главное испытание героя — «что-то вроде сна». И дом в «Отягощенных злом» — «целиком красного кирпича»!.. Возможно, «нехороших квартир» было несколько, и первая из них находилась в здании красного цвета.

…Нет никаких документальных свидетельств пребывания Бартини в хабаровском лагере военнопленных. Зато в книгах некоторых «дисковцев» есть намеки на то, что они познакомились с Бартини до его эмиграции в СССР. А.Толстой начал работать над «Аэлитой» в 1921 году, а закончил в двадцать третьем. Весной того же года был дописан «Блистающий мир». Но у Грина мы обнаружили более ранний знак Школы: в рассказе «Истребитель» (1919) упомянут броненосец «Диск».

В гриновском рассказе «Фанданго» (1927) волшебник Бам-Гран и его свита прибыли в революционный Петроград в январе двадцать первого года. Они привезли экзотические подарки и продукты для КУБУ — «Комиссии по улучшению быта ученых». Собрав интеллектуальную элиту столицы, «испанский профессор» Бам-Гран устроил точное подобие булгаковского Варьете: перед замерзшими и голодными людьми распаковывали тюки шелка, ковры, гитары, кораллы и морские раковины. Эту жестокую проверку выдержал лишь скромный переводчик с испанского Александр Каур. Он не потерял веру в чудо и удостоился награды: Каура переместили из холодной «колыбели революции» в Зурбаган — город веселья, тепла и покоя. Герою пришлось покинуть свое плотное тело: «…Задев случайно рукой за стул, я не почувствовал прикосновения так, как если бы был бестелесен». Но в Зурбагане чувство телесности возвратилось, — не потому ли, что этот мир соответствовал новому состоянию Каура? «Я стоял на твердом полу и машинально взял с круглого лакированного стола несколько лепестков, ощутив их шелковистую влажность».

Александр Каур — персонаж автобиографический: в 1920-21 годах Александр Грин жил в петроградском «Доме искусств» и получал академический паек в КУБУ. Легко догадаться и о прототипе «испанского профессора»: за полтора века до описываемых событий в Петербург приезжал «великий маг» Калиостро, выдававший себя за испанского полковника. Но эта подсказка слишком демонстративна, — так опытные диверсанты закладывают отвлекающий заряд поверх главного. А.Грин подчеркивает, что Бам-Гран — «личность не та, за кого себя выдает»: «Будто, говорят, проверили полномочия, а печать-то не та, нет». Кто же он на самом деле? Тот, кто «поддакивает изобретателям, тревожит сны и вмешивается в судьбу», — словом, необыкновенное существо, похожее на Друда. Косвенное подтверждение этой догадки мы обнаружили в первых черновиках «Блистающего мира»: летающий человек носил имя… Бам-Гран!