Тонкий расчет - Шелдон Сидни. Страница 31

— Это список зарубежных послов, которых вам придется принять.

Оливер наспех просмотрел бумаги. В глаза сразу бросилось имя итальянского посла Атилио Пиконе и его жены. Сильва. Сильва здесь!

— Они привозят с собой супруг? — как бы между прочим поинтересовался он.

— Нет. Жены представляются позже. Если мужья вступают в должность.

— Прекрасно.

— Я попытаюсь сделать так, — пообещал Перкинс, — чтобы к следующей субботе все послы были аккредитованы. В таком случае мы, возможно, успеем дать ужин в их честь.

— Превосходная мысль, — согласился Оливер, вновь просматривая список. Атилио и Сильва Пиконе.

В субботу вечером парадная столовая Белого дома была украшена флажками разных стран. Два дня назад Оливер успел обменяться несколькими словами с Атилио, когда тот представлял верительные грамоты.

— Как поживает синьора Пиконе? — осведомился он.

— Моя жена здорова, — чуть помедлив, ответил посол. — Благодарю вас, мистер президент.

Обед удался. Оливер переходил от стола к столу, стараясь уделить внимание каждому гостю. Сегодня в этой комнате собрались многие из сильных мира сего. В углу о чем-то переговаривались три дамы, жены богатых и известных людей. Но насколько ему было известно, эти женщины сами играли далеко не последние роли в политике и бизнесе. Оливер поздоровался с каждой и, поговорив несколько минут, отошел. В этот момент к нему приблизилась Сильва Пиконе и протянула руку.

— Я давно ждала этой минуты, — прошептала она. Прекрасные глаза вызывающе сверкнули.

— Я тоже, — кивнул Оливер.

— Я знала, что вас изберут.

— Не могли бы мы поговорить позже? — едва слышно спросил Оливер.

— Конечно, — без малейшего колебания ответила она.

После ужина, когда собравшиеся танцевали в бальном зале под музыку военно-морского оркестра, Оливер смотрел на Сильву и думал: «Что за красавица! Какое великолепное тело!»

Вечер имел огромный успех.

На следующей неделе с первой страницы «Вашингтон трибюн» кричали огромные буквы заголовка:

Рассел, не веря собственным глазам, уставился на газетный лист. Хуже придумать невозможно! Они выбрали самый неподходящий момент, чтобы нанести удар! Но кто эти «они»? И как такое могло случиться?

Ответ он нашел в самом низу, где был напечатан список редколлегии:

На следующей неделе в «Вашингтон трибюн» появилась еще одна сенсация:

Полмесяца спустя «Вашингтон трибюн» напечатала еще одну разоблачительную статью:

Дверь Овального кабинета с шумом распахнулась. На пороге стояла Джан.

— Ты видел утреннюю газету?

— Да, но…

— Как ты мог сделать это, Оливер? Как ты…

— Да погоди же! Неужели не видишь, что творится, Джан? За всем этим стоит Лесли Стюарт. Уверен, она просто-напросто подкупила эту женщину! Пытается отплатить за то, что я бросил ее ради тебя! И сумела своего добиться! Надеюсь, этим все и ограничится!

— Оливер, — почти прокричал в трубку сенатор, — мне нужно поговорить с тобой. Буду через час!

— Я дома, Тодд.

Горничная провела Дэвиса в малую библиотеку. Оливер почтительно поднялся.

— Доброе утро.

— Да уж, «доброе», ничего не скажешь! — взорвался сенатор. — Эта баба не успокоится, пока не уничтожит нас!

— Не думаю. Она лишь…

— Все читают ее чертов бульварный листок, а люди охотно верят любой «утке», особенно если речь идет о таких, как мы с тобой!

— Тодд, все обойдется и…

— Ничего не обойдется! Неужели не слышал вчерашний репортаж WTE? Они провели опрос, кто будет следующим президентом! Ты в самом конце списка! Лесли Стюарт тебя достанет! Нужно остановить ее! Как это говорится: «Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной!»[ 11]

— Вы забываете другое изречение, Тодд, о свободе печати. Мы ничего не можем сделать.

— Можем, — возразил сенатор Дэвис, оценивающе оглядев зятя.

— О чем вы?

— Садись и слушай. Эта дрянь до сих пор в тебя влюблена. И наказывает тебя за все, что ты с ней сделал. Никогда не спорь с теми, кто тоннами расходует типографскую краску. Советую тебе кончить дело миром.

— Но как?!

Сенатор многозначительно воззрился на ширинку Оливера.

— Поработай головой.

— Постойте, Тодд, не хотите же вы, чтобы…

— Я всего лишь предлагаю немного охладить дамочку. Пусть знает, как ты страдаешь по ней. Говорю же, она до сих пор тебя любит. Иначе не вытворяла бы такого.

— И что прикажете с ней делать?

— Начни по новой, мальчик. Навешай ей лапши на уши, ублажай как можешь. В пятницу вечером ты даешь ужин для государственного департамента. Пригласи ее. Из кожи вон лезь, но останови эту мегеру.

— Не знаю, смогу ли…

— А мне все равно, как ты это сделаешь. Отвези в уютное гнездышко, где вы могли бы поболтать с глазу на глаз. У меня в Виргинии загородный дом. Уединенное местечко. Я улетаю на уик-энд во Флориду и попросил Джан составить мне компанию. — Он вытащил из кармана ключи и клочок бумаги и протянул зятю. — Тут план местности и ключи от дома.

— Иисусе! — охнул Оливер, ошеломленно глядя на тестя. — Вы… вы все успели продумать заранее? Но что, если она не… не захочет? Откажется ехать?

— Захочет, не сомневайся. — Сенатор поднялся. — Увидимся в понедельник, Оливер. Желаю удачи.

После ухода сенатора Оливер еще долго не двигался с места. Снова поступить с Лесли, как последний подлец? Он не вынесет этого, просто не вынесет!

Вечером, переодеваясь к ужину, Джан сказала:

— Оливер, папа просил меня поехать с ним во Флориду на уик-энд. Он должен получать там какую-то награду и скорее всего хочет похвастаться перед всеми своей дочерью. Ты не будешь против, если я поеду? Правда, в пятницу ужин для членов госдепа… Наверное, лучше бы остаться, но…

— Нет-нет! Поезжай, конечно. Но помни, я буду скучать.

Оливер не лгал и на этот раз. Ему действительно будет не хватать Джан. Как только он уладит этот скандал с Лесли, надо будет проводить с женой больше времени.

Лесли разговаривала по телефону, когда в кабинет ворвалась взъерошенная секретарша:

— Мисс Стюарт!

— Вы что, не видите, я…

— Президент Рассел на третьей линии!

— Вот как? — улыбнулась Лесли и бросила в трубку: — Прошу прощения, перезвоню позже. — И снова скривив губы в усмешке, нажала клавишу третьей линии, — Алло?

— Лесли?

— Привет, Оливер. Или следует обращаться к тебе «мистер президент»?

— Можешь называть меня, как тебе заблагорассудится, — беспечно ответил он.

Наступило неловкое молчание.

— Лесли, я хочу тебя видеть.

— Уверен, что это так уж необходимо?

— Совершенно.

— Ты президент. Как я могу отказать?

— Никак, если ты настоящая патриотка, конечно. В пятницу я даю ужин для госдепартамента. Приезжай, пожалуйста.

— Во сколько?

— В восемь.

— Хорошо. Я буду.

Лесли выглядела ослепительной в вечернем, льнущем к телу платье с высоким воротом и пуговицами с золотым напылением от Сен-Джона. Высокий разрез открывал левую ногу едва ли не до бедра.

При первом же взгляде на эту неотразимо красивую женщину на Оливера мгновенно нахлынули непрошеные воспоминания.

— Лесли…

— Мистер президент…

Он чуть сжал ее влажную руку. Неужели она тоже волнуется? Нервничает? Или злится?

— Я так рад, что ты пришла, Лесли!