Час «Д» - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 13

– Меня зовут Элька! – беспечно поправила короля девушка и просительно протянула, как ребенок, клянчащий конфетку: – Ну, Лукас, ну миленький, можно?

– Желание мадемуазель – закон, – смирился с таким распределением обязанностей маг, мигом разгадав задумку девушки и мастерски сыграв пренебрежительную снисходительность к чрезмерно талантливому, но непоседливому и глупенькому ребенку. – Не думаю, что нам могут понадобиться на Совете ваши уникальные разрушительные силы. Отдыхайте! А мы, как велит долг, по великодушному приглашению мосье Авандуса посетим Совет жрецов.

– Спасибо! – взвизгнула от восторга Элька, захлопав в ладошки, от чего мигнули и разом погасли поблизости три мрачные лампы, а семь других, повинуясь маленькой непроизвольной волне хаотической магии, засияли по-настоящему, давая свет с подозрительно розовым отливом и распространяя цветочный запах. Чуть виновато оглянувшись на нововведение, девушка благородно продолжила: – А если чего разрушить надо будет, ты потом скажешь, я сделаю!

Мрачный и худой Авандус сразу показался Эльке отъявленным женофобом и женоненавистником. Девушка рассчитала правильно, он был только рад отделаться от ее опасного присутствия. Наверное, никто и никогда не стрекотал столь беспечно в присутствии архижреца и столь нахально не обзывал его. Судя по тому, как он заметно поморщился, не в силах скрыть свою неприязнь, у «дяди Плинтуса» уже начиналась мигрень. Конечно, терпеть на Совете пустоголовую девицу, которая не в состоянии даже запомнить его имя, но зато настолько могущественна, что готова разрушить что угодно по приказу двух своих спутников, у одного из которых точно есть мозги, архижрец не пожелал.

– Хорошо, если вас не затруднит, уделите внимание нашей почетной гостье, ваше величество, – «попросил» архижрец, поведя бровью в сторону короля. У Авандуса они хоть и не были такими густыми, как у его бога, но тоже оставались единственной растительностью на голове.

– Вот, опять Элька от работы отлынивает, а потом ей король подарки слать будет, – «завистливо» пробубнил обделенный Рэнд и тяжело вздохнул.

– Что означает c’est la vie, как говорят у них, – привычно щелкнув пальцами, довольно откликнулась Элька, кивнув на Лукаса.

На этот элегантный жест, по многочисленным просьбам публики, в частности любителя красивых жестов мосье Д’Агара, Связист настроил магию зеркала наблюдения таким образом, что после щелчка слова члена команды, переговаривающегося через зеркало, слышали только его коллеги, и местные жители не впадали в недоуменное состояние, созерцая посланца богов, общающегося с пустым пространством.

Одарив своей мудростью Фина, девушка защебетала, обращаясь к его юному величеству:

– Кстати, у вас здесь комнаты посветлее найдутся? А то я не сова и не Гал, в темноте не вижу, а магией не всегда получается.

– Конечно, госпожа, у нас только в храмах Доримана так… темно, – коротко улыбнулся Шарль, хитро добавив про себя: «Было» .

– Сурово и строго, – наставительно поправил короля Авандус, неодобрительно покосившись на выбивающиеся из обстановки цветные лампы, явно понравившиеся толпе придворных, опасливо восхищавшихся чудом, как стайка детдомовских ребятишек, впервые попавшая в цирк. Архижрец сделал рукой какой-то странный знак, вроде в воздухе перед грудью меч нарисовал, и приспешники жреца, так же как большинство сопровождающих Шарля, покорно, как бессловесное стадо, повторили этот жест. – Святое место – не шутовской балаган, чтоб рядиться в яркие краски. Его назначение – указывать слабому человеку на тщету его жизни и напоминать о ежечасной необходимости охранять душу от искуса.

«Господи, неужто у них так склероз прогрессирует, что более светлого и симпатичного напоминания недостаточно», – ужаснулась Элька, а в слух протянула:

– Теперь мне все понятно! Я не хотела вам лампочки раскрашивать. Это само получилось, не ругайтесь. А вы так хорошо объясняете, архижрец, и голос у вас приятный. Поете, наверное, красиво. Вот бы «Belle» послушать, партию Фроло.

– Сих песен светских не знаю, пою же я гимны во славу Доримана, – с напускной скромностью признался Авандус, отвечая на понятую часть речи девушки. Очевидно, архижрец весьма ценил свои вокальные данные. – Ваши спутники услышат их на Совете. А вы в часовне, чадо, если присоединитесь к вечерней молитве.

– Как же Галу и Лукасу повезло! – всхлипнул «от зависти» Рэнд и деловитым тоном целителя продолжил: – Но что-то в этом есть неестественное, когда один мужчина для другого, даже если он бог, серенады поет в темном помещении, а от женщин шарахается, как вампир от чеснока.

Элька опять едва удержалась от смешка, вдвойне обидно было то, что там, за зеркалом, в их мире от души хохотали Макс и Мирей.

– Чудесно, – ничего не обещая, ослепительно улыбнулась девушка и легкомысленным тоном продолжила: – А пока я по дворцу прогуляюсь. Нелишним было бы и в зеркало для начала заглянуть.

Веселый ручеек речи Эльки споткнулся о ставший вдруг настороженно-злым взгляд архижреца. Авандус с подозрением уставился на девушку.

– О, вы знаете о существовании зеркала? – благоговейно уточнил Шарль.

– Что же, вы думаете, мы там, в Совете богов, совсем дикие, у начищенного тазика марафет наводим? – обиделась Элька, начиная смутно чувствовать, что говорят они с доримцами о разных вещах. Уж больно почтительно выдохнул слово «зеркало» парнишка, прямо-таки не «зеркало», а «ЗЕРКАЛО» получилось. Но расспросы о предмете, неприятном для архижреца, стоило отложить на потом, без зоркого ока священнослужителя мальчик будет гораздо красноречивее и откровеннее.

– Нет, госпожа Элька, к вашим услугам будут все зеркала дворца, – очевидно подумав о том же самом, поспешно возразил король и предложил: – Пойдемте?

– Разумеется, – щегольнула любимым словечком Рогиро и Лукаса, никогда не упускавшего возможность позаимствовать какой-нибудь приглянувшийся оборот, девушка и уточнила: – А ваш кортеж так и будет за нами хвостом виться? Если так, у меня, чего доброго, мания преследования разовьется.

– А? – Шарль в лучших традициях своих царственных коллег, считающих себя центром мироздания не по природному высокомерию, а по стилю бытия, похоже, совершенно забыл об эскорте и теперь быстро соображал, как отделаться от нежелательных наблюдателей. – Господа, архижрец только что великодушно напомнил нам, как важна забота о душе. Останьтесь же в часовне, дабы вознести благодарственную молитву Великому Дориману за то, что Совет богов откликнулся на наш зов!

– Но, ваше величество, умоляю, этикет! Приличия! Вы не должны быть одни! – взвыл малорослый мужчина с лицом, более всего напоминающим мордочку мопса, стоячий воротник темно-серого камзола висел вокруг его тощей шеи, как ошейник. – Позвольте хотя бы вызвать вам другой эскорт!

– Это хранитель традиций Боржо но Лутье. Доставучий – жуть, все у него по правилам, все по протоколу, – скривившись, тихо пояснил Эльке король и тут же, что-то придумав, хитро спросил: – Господин Боржо, я всегда со вниманием охотно следую вашим мудрым советам. Поведайте же нам, как положено приветствовать и развлекать посланцев богов согласно «Правилам Высшего Этикета Дворцового Уложения» . Какие четкие указания есть в анналах истории этикета?

– Ваше величество, о посланцах богов ничего в большом своде правил «Дворцовых Уложений» нет, – вынужден был признать огорченный мопс, по всей видимости любимая настольная книга подвела его в первый раз, не сообщив, как следует себя вести в кризисной ситуации. – Но, взяв за образец указания для встреч с монархами дружественных миров, мы можем…

– Нет. В данном случае я, король Дорим-Аверона, власть светская высочайшая, сам выбираю, как вести встречу, а вы займитесь благодарственной молитвой, – повелел юноша, перемигнувшись с Элькой.

Мопс Боржон, по недоразумению получивший человеческое тело на небесной распродаже, только печально вздохнул, но перечить монарху не осмелился. Пестрая даже при своей серо-бело-черно-коричневой гамме толпа послушно расползлась по часовне, несколько сменившей дизайн после вмешательства хаотической Элькиной магии. В присутствии архижреца никто противиться указаниям короля не стал, еще, чего доброго, сочтут еретиком и заставят очищающие молитвы или искупительные взносы платить. В преддверии Дня Сошествия Доримана жрецы совсем озверели, проявляя даже в мелочах столь неистовое религиозное рвение, что самым лучшим выходом было бы вовсе не попадаться им на глаза, но, к сожалению, этого никак не получалось. В церковь на службы приходилось ходить регулярно, дабы в один «прекрасный» день не пришли за тобой.