Час «Д» - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 50

У стены на коричневой куртке вора и в его охристом жилете, кинутых прямо на пол, сидели худенькая девушка, женщина средних лет, все еще полная, несмотря на пребывание в тюрьме, со свалявшимися в грязный ком волосами, и низкорослый мужичок с удивительно красным носом.

– Забирай, а мне тут, – вор сверился с табличкой у камеры, где лежал на чуть более чистой, чем в других «апартаментах», соломе длинноволосый мужчина с изящными, словно женскими, руками, – графа Монтерне Алуйского освобождать пора.

– Лукас, – снова заговорил Шпильман, – может, мне тоже прийти и помочь вам?

– Нет-нет, мосье, не стоит, – очень-очень быстро откликнулся маг, образно представляя, что способен перевернуть вверх дном и сломать вокруг и самому себе Макс в казематах Дорима. – Вы и так оказываете неоценимую помощь, служа связующим звеном между нами! Кому-то надо следить за всей ситуацией в целом.

– Тогда ладно, – успокоился технарь, хоть и не представлявший, чем может помочь, но чувствовавший себя несколько неловко от того, что он только глазеет на то, как ловко действуют все остальные.

Спустя час восемнадцать оборотней были спасены, а Макс в компании одного лишь крыса по-прежнему сидел у зеркала, теперь уже разделенного на три экрана. Внизу Мирей оказывала медицинскую и психологическую помощь освобожденным драконам обоего пола, неустанно гоняя всех окружающих по мелким поручениям, наверху справа Лукас совершал один за другим акт передачи пленных с рук на руки лорду Дрэю, налаживая дипломатические контакты с оборотнями, а слева трудился Рэнд. Сейчас он выволакивал из камеры с надписью «Готье Фасуа, стражник» отчаянно сопротивляющегося дюжего рыжего детину, уже слегка отошедшего от дозы коила.

– Пойдем, дурень, неужто тебе гореть на костре хочется? – раздраженно фыркал удивленный вор.

– Я грешник, проклятый Дориманом, на мне печать Черного Дракона, – упирался мужчина. – Я должен со смирением принять кару!

– Вот глупец, – сплюнул Рэнд, отпустив рубаху бывшего стражника. – С чего ты это решил?

– Так жрецы сказали, так в священных книгах написано, – нахмурился Готье, приводя совершенно не опровергаемый, на его взгляд, аргумент.

– А если они ошиблись? – задал каверзный вопрос вор, уперев руки в бока.

– С ними сам Дориман говорит, они не ошибаются! – уверенно ответил мужчина.

– Это они сказали, что с ними бог говорил, а вдруг они соврали или их самих обманули, и Дориман на самом деле к жрецам уже давно не заглядывает? – не отставал Фин. – Доказательства этого имеются! Не заспешил ли ты на костер, парень? Сгореть всегда успеешь, если решишь, что я не прав.

– Искушаешь? – сурово нахмурился Готье, рванувшись к Рэнду с явным намерением схватить того за грудки, но слишком он ослабел в тюрьме, чтобы это получилось у него по-настоящему угрожающе.

– Я? – искренне удивился вор, небрежно стряхивая руки стражника. – Я тебя от тебя самого спасаю, соглашайся, парень! Что ты теряешь?

– Душу! Где твои доказательства? – потребовал ответа Фасуа.

– У лорда Адрина Дрэя! Знаешь такого? Туда тебя и собирался проводить мой приятель. Он сейчас придет, – честно ответил Фин.

– Лорд Дрэй достойный господин, – подумав, согласился Готье, признавая несомненный авторитет Адрина, не подорванный даже регулярными, как осенний дождь, наветами жрецов, и собственное желание жить. – Веди! Я выслушаю, что он скажет!

– А я-то уж переживать начал, что ты не согласишься, – тихонько пробормотал вор, дружески похлопывая по плечу Фасуа.

– Я все пропустила или еще нет? – В то время, когда Шпильман наблюдал за сценой уговоров твердолобого стражника, в зал совещаний ворвалась переодетая в чистое Элька с еще мокрыми после душа, растрепавшимися по плечам волосами. Девушка плюхнулась в кресло рядом.

– Не все, Рэнд вытаскивает оборотней из камер, Лукас их Дрэю переправляет, а Мири целительствует в лагере, – обрадовал ее Макс. – Закончила тренировку?

– Скорее она прикончила меня, опять вся в синяках, – запуская руку в пакетик с чипсами и набивая ими полный рот, небрежно призналась Элька, с интересом уставившись на экран.

– Не выдумывай, – строго оборвал девушку воитель, как всегда, неслышно, словно зверь, возникший в комнате. – Ты занималась в защитной амуниции с тренировочным оружием. Откуда травмы?

– Я занималась с тобой, поэтому меня это не спасло, – дерзко парировала Элька.

– Не выдумывай, – повторил Гал, подходя и присаживаясь на стул.

– Ах не выдумывай? Я что, по-твоему, вру? Я обманщица? На! Смотри! – возмутилась девушка и мигом задрала коротенький топик, под которым, слава Творцу, и к несказанному облегчению Гала, все-таки нашлось некоторое подобие лифчика без лямочек.

На нежной коже девушки багровел здоровенный кровоподтек в том самом месте, куда пришелся удар воителя, пропущенный Элькой во время болтовни с Лукасом и Рэндом, еще тройка более мелких синяков «радовала» глаз неподалеку.

– Больно? – искренне посочувствовал Шпильман.

– А, ерунда, – отмахнулась девушка, возвращая топик на место.

– Почему ты не сказала мне о травмах раньше? – сурово нахмурился Гал, что при его новых длинных черных бровях получилось очень эффектно.

– Ага, а ты бы взял и прекратил со мной заниматься, чтоб не ныла? – хмыкнула Элька. – Ты ж, железный наш, жалобы да скулеж терпеть не можешь.

– Если я сказал, что буду тебя учить, значит, буду, – отрезал воин. – Ты должна была сообщить мне о синяках. Я уменьшил бы силу удара и заменил защитную форму более надежной.

– Да ладно тебе, Гал, не злись! – улыбнулась Элька. – Мирей все мигом вылечит, только ладошку приложит и молитву Ирилии пошепчет! Это все чепуха, ну подумаешь, пара синяков. Я и бучу-то из-за них подняла только потому, что ты меня врушкой обозвал!

– Я не злюсь, – покачал бритой головой воитель.

– А в чем тогда дело?

– Ты – ученица, я – учитель, любой поединок – это разговор, тем более поединок учебный. Чем откровеннее человек в разговоре, тем лучше его результат. Ты лгала, скрывая часть знания о поединке, значит, между нами не было полной откровенности и обучение шло хуже, – на диво пространно объяснил воитель.

– Да ты философ, Гал, – удивленно протянула Элька.

– Ну уж какой есть.

– Хорошо, если ты хочешь, я теперь тебе каждый синяк демонстрировать буду! – покорно согласилась Элька, находясь под впечатлением слов учителя.

– Хочу, – кивнул Гал, все еще оставаясь довольно хмурым.

Кажется, он испытывал некоторую неловкость от того, что девушка пострадала на занятиях. Тем более удивителен для Гала был тот факт, что до сих пор Элька ни разу не пожаловалась, мужественно перенося боль, чтобы только продолжать учиться. Он не ожидал такого от хрупкой, весьма избалованной и взбалмошной девицы.

– Значит, договорились! – воскликнула она и, потянувшись, обняла Гала, чмокнула в щеку и заявила: – А теперь забей на всю эту философию и улыбнись! Давай лучше посмотрим на то, как там наши работают!

– Смотри, – разрешил воин, аккуратно высвободившись из объятий девушки, встал и вышел из зала.

– Чего это он? – удивился Макс.

– Чтоб я знала, – пожала плечами Элька.

Воитель вернулся пару минут спустя с маленькой серебряной баночкой, похожей, на взгляд Эльки, на те, в которых на ее родине продавали дорогой крем для лица или даже какой-нибудь его части. Протянув вещицу девушке, Гал сказал:

– Возьми, там хорошая целебная мазь. Пока Мирей занята, смажь синяки.

– Спасибо, – удивленно поблагодарила учителя Элька и, приняв тяжелую коробочку, вес которой совершенно не соответствовал размерам, открыла ее.

Внутри оказалось что-то вроде светло-серого крема с тонким пряным, но очень приятным запахом. Задрав топик, «пациентка» зачерпнула немного «крема» и смазала все синяки. Их тут же захолодило, словно лед приложили, но очень быстро непривычное ощущение прошло, сменившись приятным теплом и покалыванием. Ноющая боль совершенно улеглась. Вернув баночку воителю, который тут же очень плотно закрутил крышку и убрал ее в карман, Элька опустила топик, задрала юбочку и заодно смазала остатками мази с пальца еще один, начинающий желтеть синяк высоко на бедре.