Час «Д» - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 70

– Кому? – взвился Рэнд. – Ты о Ловкаче толкуешь? О самом ЛОВКАЧЕ?

– О нем, – буркнул Связист, чувствуя, что ляпнул лишнее.

– Нифигасе! – выдохнул вор, беззастенчиво употребив как-то слышанную от Эльки фразочку, и пораженно округлил глаза.

– Все! Все, я больше ничего не скажу! Вот! Так что, клянусь Творцом, нельзя вам в это лезть, даже меж собой о таком лучше не болтать! Ни в коем случае! Это может крупно повредить вам самим. Поверьте, с такими богами из Мира Узла столь Высокого Уровня смертные, даже такие замечательные, как вы, не шутят! – запричитал Связист.

– Он поклялся Творцом, это очень серьезно для Силы, – задумчиво отметил Лукас.

– Я не могу говорить подробнее и конкретнее, извините. Я боюсь, что если еще ляпну чего-нибудь не то, меня вообще могут отстранить от дел и послать какую-нибудь другую Силу, – вздохнув, закончил Связист.

– Ох, ладно, – не менее жалобно, чем Сила, вздохнул Рэнд, так и не услышав подробностей о своем божественном покровителе. Уж Фин-то прекрасно знал, что с Джеем не шутят, скорее уж шутит он. Веселый Ловкач милосердным богом никогда не числился, а выходки его подчас были весьма жестоки!

– Свободен, только больше не прячься, – огорченно признала девушка, заканчивая допрос.

– Не буду, – с облегчением пообещал Сила, моментально приходя в свое обычное безалаберно-веселое настроение.

Любопытство возмущенно вопило, но Элька поняла, что давить на Связиста бессмысленно, все равно ничего больше не расскажет, а подставлять друга, ловя его на слове, было бы очень некрасиво. Несколько минут компания молчала, пытаясь обработать информацию, подброшенную Силой, но так ни к каким однозначным выводам и не пришла. Интересно, конечно, иметь своими прототипами каких-то могущественных богов, но раз познакомиться с ними все равно пока нельзя, то и ладно, пока ладно. А что будет впереди, кто знает?

– Гал, – вновь оживилась Элька, став неожиданно милой и ласковой. – Ты же у нас еще и дракон теперь! Амбилар – янтарный защитник! Ну и имечко Дориман выдумал, закачаешься! Можно на тебе будет полетать?

– Нельзя, свалишься, – отрезал воин, методично поглощая кашу и прихлебывая лиловый ташит.

– Я привяжусь! – находчиво пообещала девушка.

– Все равно нельзя, – отрезал Эсгал.

– Вредина полосатая! – насупилась Элька и демонстративно отвернулась.

– А почему полосатая? – заинтересовалась Мирей.

– А просто так, – хихикнула Элька. – Вот полосатая, и все! Как его еще назвать?

Все признали, что никак иначе назвать Гала нельзя, и разговор снова свернул в русло веселой пикировки.

Глава 17

Глупые розыгрыши, или Снова о монстрах и искусстве пугать

После ужина, осторожно убедившись, что никто не собирается посетить библиотеку, Лукас направил свои стопы на второй этаж. У полок с научной литературой по истории вампиризма и застал его через полчаса сеор Рогиро, проявившийся в своей вотчине после короткой отлучки.

– Уж не увлеклись ли вы, подобно сеорите Эльке, клыкастыми монстрами? – небрежно осведомился призрак, подплывая к магу.

Тот поставил на место книгу, которую листал, и ответил:

– Я уже давно оставил позади юношеское поклонение таинственной темной силе и слепую тягу к опасности. А вот страсть к вампирам мадемуазель, учитывая ее неистребимую склонность к авантюрам, не может не тревожить. – Лукас обеспокоенно покачал головой.

– Я пытался предостеречь ее, но… – вымолвил дух.

– Я тоже, и неоднократно, но боюсь, пока девушка не получит серьезный урок, ни к чьим предостережениям прислушиваться не станет, – прищелкнув языком, горько заключил мосье Д’Агар.

– Урок? – задумался Рогиро, начиная понимать, куда клонит хитрый маг. – Вы считаете, сеор, это необходимо?

– К сожалению, – покивал Лукас. – Если б было возможно показать ей опасность вампира настолько реально, чтобы Элька испугалась, но с минимальным риском для здоровья девушки…

– А нет ли у Связиста на примете кого-нибудь, кто мог бы нам помочь? – предположил дух. – Он, кажется, неплохо знает тот мир, где вы собираетесь поразвлечься, Виесту.

– Связист? – тихо позвал маг.

– Тута я, – осторожно буркнул Сила, – но против Эльки не пойду, и не просите! Если она вызнает, что я вам помог, так обидится, что и разговаривать не будет, никаких оправданий слушать на сей раз не станет.

– Мы думаем лишь о благе мадемуазель, – льстиво принялся увещевать Связиста Лукас. – Она слишком, слишком беспечна. Урбомир, где росла девушка, не подготовил ее к опасностям магических миров и их темным соблазнам. Мне кажется, Элька до сих пор воспринимает реальность как забавную игру, потому ничего не боится и абсолютно уверена в своей неуязвимости. Я не желаю разочаровывать мадемуазель в жизни, но, согласитесь, капелька осторожности не помешает. Иначе, если однажды в минуту опасности рядом не окажется кого-нибудь из нас, Элька может попасть в серьезную переделку. Ее сила велика, но жизненный опыт чрезвычайно мал, да и мудрых советов девушка слушать не желает.

– Есть у меня на примете один парень, он довольно безобидный, для вампира, конечно, – сдался Связист, заволновавшись о своей любимице. – За что заплатишь, то и сделает, да и оригинальные заказы страсть как любит. В борделе «Темный аромат» на улице Тысячи Удовольствий работает. Адресок я вам дам, а там уж сами крутитесь. И в случае чего, я вообще ни при чем.

– Разумеется, – дуэтом согласились, получив наводку, довольные интриганы – призрак и пока еще обладающий плотью маг….

Дверь черного дерева с инкрустацией из светлого металла, свитого в немыслимые завитки, в свою очередь сплетающиеся в абстрактный узор, при первом взгляде походящий на замысловатый лабиринт, при втором, более пристальном, на изящные грани флакончика, из которого струйками поднимается загадочный запах, гостеприимно распахнулась, как только Лукас взошел на широкий порог. Где-то в глубине просторного полутемного холла гулко ударил тяжелый колокол и его поддержал нежный переливчатый звон мелких собратьев.

Маг ступил на мягкий ворс темно-бордового ковра. Собственно, в борделях, даже особенно экзотических, он бывал не раз, поэтому без малейшего удивления мосье изучал тяжелые портьеры пышного пурпурного бархата, не пропускавшие в помещение ни лучика заходящего солнца. Статуи белого мрамора, изогнувшиеся в сладострастных судорогах боли, чеканки тех же мотивов на стенах, обитых тканью цвета темного граната, кресла и диваны черной кожи, в которых хочется утонуть, не ввергли Лукаса, привычного и не к такому декору, в изумление. Два походящих на статуи обнаженных мужика с алебардами, местные вышибалы и швейцары одновременно, стояли у дверей, дополняя интерьер. Воздух благоухал мускусом, сандалом, ванилью и жасмином, но нижней нотой тягучего аромата проскальзывал едва заметный металлический привкус крови.

Очаровательная, быть может, только излишне худощавая дама в летящих алых шелках с лицом без возраста и прической не менее замысловатой, чем вязь завитков на двери, поспешила навстречу гостю.

– Добро пожаловать в «Темный аромат», господин! – Любезные слова полились из пухлых губ, а глаза между тем изучали посетителя, оценивая его вероятные пристрастия, темперамент и платежеспособность. – Вы впервые у нас?

– Да, – вежливо улыбнулся маг, слегка поклонившись содержательнице борделя. – Но весьма наслышан о сем дивном месте.

– Я Шарлотта, – представилась мадам. – Знает ли господин, аромат какого цветка он желает вдохнуть?

– Луи Брэм, – вкрадчиво шепнул Лукас имя, названное Связистом.

– У господина превосходный вкус, – буквально засветилась Шарлотта. – И ему сопутствует удача. Луи не часто можно застать здесь в это время. Он вольная птица, или уж скорее – летучая мышь.

Маг вежливо посмеялся вместе с мадам ее шутке, думая, что попроси он черную козу, и Шарлотта все равно принялась бы хвалить его тонкий вкус и удачный выбор. Хозяйка взяла со столика у двери маленький колокольчик и позвонила. На ее зов явилось юное создание без явно выраженных признаков пола и препроводило Лукаса на второй этаж. Взойдя по мраморной лестнице, которой не погнушался бы и средней руки дворец, мужчина стукнул для проформы в указанную ему дверь с рисунком летучей мыши вместо номера и переступил порог темной комнаты. Автоматически прищелкнув пальцами, маг зажег шарик света и увидел сидящего в кресле у окна, задернутого алой шторой, юношу. Тот листал какую-то тяжелую книгу с гравюрами. Все остальное пространство комнаты занимала роскошная кровать с балдахином под черным шелковым покрывалом, край его был чуть отогнут, являя алые, в тон шторе, простыни.