Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна. Страница 10

Напряженный рабочий день только начинался.

Глава 5. Небо, высота, жажда

Без десяти восемь вся команда, выстроившись в шеренгу, стояла перед инструктором в полном снаряжении. Доктор был пройден заранее, в считанные минуты.

Давление, пульс, даже температура тела тренированных спортсменов выравнивалась до любой нормы ради заветного допуска в небо.

Никакая бессонная ночь или головная боль не могли хотя бы на секунду поколебать жажду высоты.

Булавин с завистью смотрел на команду. Он уже давно был уверен в своей форме, и если бы ни бюрократы-врачи, стоял бы сейчас среди этих парней и девушек.

— Сегодня крутите крест. Если кто забыл, что это такое, — он вплотную подошел к Ладье. — Напомню: спираль левая, правая, сальто. Потом спираль правая, левая, сальто. Понятно, Рита?

Спортсменка поджала губы, еле сдерживаясь от гнева. Шеф никогда не прощал ошибок в воздухе, а ее нынешние — тем более.

Она сама осознавала, что перестала вкладываться в норму, перестала четко контролировать себя в воздухе. Ни акробатика, ни точность не шли…

У других спортсменов все получалось, и короткий период межсезонья не ухудшил показатели. Даже Федор, вечный второй номер, отстающий и слабо талантливый — и тот умудрился приблизиться к минимуму на мастера.

Следовало взять себя в руки, забыть об извечной занозе, что не давала зажить душе. Он над ней не властен! Он — прошлое, которое лучше бы вычеркнуть из всех закоулков памяти, вырвать с кровью из самого сердца!

Дома, несмотря ни на что, ждет добрый, ласковый муж. Он не заслужил такого…

Только ноги упрямо ведут в пропасть, руки требуют его плена, тело горит от неутолимого желания близости. Даже Федька… Молодой, сильный, горячий — он тоже оказался не способен утолить эту жажду.

Две двести метров над землей — только на них надежда. Выход из самолета, торможение, разгон, группировка, ориентир на землю и не задумываться… Руки и ноги отточенными сотни раз движениями рассекут воздух в спиралях и сальто. Тело знает свое предназначение, так же как и жгучую тоску по одному единственному человеку.

За что они так друг с другом?

Все ведь могло бы быть иначе, как в сказке про долгую жизнь и совместную старость.

Как жаль, что иначе она не умеет…

Ферзь стоял рядом и упорно пытался настроиться на прыжки. «Уход в спираль, ориентир, тормоз. Уход в сальто, ориентир, тормоз…» — мысли постоянно сбивались. До «выдоха и раскрытия парашюта» он так и не дошел.

Назойливая картинка с девушкой, закусывающей губу от острого, мучительно-сладкого наслаждения, упрямо сметала все мысли.

Только ее пальцы, отчаянно впивающиеся в мужские плечи, стройные ноги, обнимающие его, только блестящие от слез омуты глаз… Ритка… Стерва.

Она сама придумала все правила, она бросала и приходила, когда вздумается. Только в ее психически нездоровом мозгу могла родиться такая любовь. Лучше на электрический стул или инъекцию с ядом, но разве ж он мог выбирать.

За столько лет она выпотрошила всю его сущность, покалечила каждый нерв, заигралась до боли, до презрения, до ненависти.

Даже Федора размазало в безликое пятно жерновами такой страсти. Дурачок, он небось думал, что Ритка в него влюбилась. Трахал ее чуть ли не на глазах у Ферзя, уверенный в своем превосходстве, выставлял напоказ свои шашни с чужой женой. Да, не высоко он поднялся, только на межсезонье и хватило…

Ревность? Нет… Какая тут, к черту, ревность. Да он сам Федьку на руках готов был носить за каждую минуту, проведенную без нее. Как жаль, что парень сошел с дистанции…

Пол года свободы псу под хвост. Пол года надежды на иное будущее…

Нужно было прекратить все давно. Взять себя в руки, и хоть раз выкинуть ее вон из своей жизни, как когда-то перворазницей выкинул из самолета.

Достала!

Взгляд упал на Карину. Девушка сосредоточенно заполняла журналы. Светло-русые волосы растрепал ветер, но она не обращала внимания.

Руки писали цифру за цифрой, букву за буквой. Ни следа от пережитого накануне страха, ни намека на бессонницу.

Лишь на минуту подняла уставшие глаза посмотреть на небо. Спокойно, уверенно. Улыбнулась каким-то своим мыслям. Чистый ангел… Небо над ней не имело власти, а высота, как пустой звук.

У Лешки перехватило дыхание. Как же хотелось вот так… Независимо и хладнокровно взирать на все со стороны. Переживать за ночь любые неурядицы и забывать.

Может Карина — это и есть его ключ, единственный выход из собственной тюрьмы? Очень хотелось верить. Ради этого он готов был побороться за девушку.

Она не безумная Ритка и не те противные мымры, которых вечно притаскивал Булавин. Хрупкая, женственная, красивая, но со стальным стержнем внутри.

Ишь как парня в душе отделала… Мысли постепенно усмиряли свой бег, дыхание выравнивалось.

Может шанс есть?..

Ни Рита, ни Алексей не слушали наставлений инструктора, не замечали хмурого взгляда Булавина. Даже серые, совсем не по-весеннему, тучи сегодня не зачаровывали бездонным величием.

Скорей бы в самолет. Свободное падение и тишина — лучшее лекарство от любой боли. А потом — будь, что будет!

Первые самолеты уже набирали высоту, описывая круги над полем. Две тысячи двести метров — вот она заветная высота небесных акробатов.

Здесь царила полная тишина. Нескончаемый и привычный шум с земли или рев самолета, что пока еще оглушал, скоро останутся далеко.

Самолеты поднимались все выше.

Вот-вот прозвучат две коротких сирены, и первая сверхдоза адреналина попадет в кровь.

Время подтянуть ремни, проверить готовность, произнести молитвы или проклятия — каждому свое.

Короткая отмашка выпускающего, и вторая доза в кровь. Давление в норме, но обычного человека больше нет.

Бескрылое существо, дерзнувшее бросить вызов законам природы и покорившее высоту.

Все теряет смыслы по последнему, самому длинному, сигналу сирены. Левая нога на срезе двери, правая — позади.

Толчок, и реальность меняется навсегда.

Булавин надолго прилип к окуляру трубы. Сегодня его команда прыгает в общем порядке с остальными спортсменами, только близнецов удалось разделить по гарантированно разным потокам. Настя со Стасом ушли первые, для них это первые сборы такого уровня. Ребята волновались, но тщательно это скрывали за маской безразличия.

Глеб хмыкнул, в девятнадцать он тоже был такой. Высота быстро лечит неуверенность, мигнув в неожиданный момент смертельной опасностью.

Федор ушел следом.

Сегодня Ритка не хватала его под руку, не тянула за собой, как буксир. Девушка была сама не своя. Огонек сознания лишь на миг показался в серых глазах, когда он лично перед командой указал на ее промахи. Хорошо хоть сдержалась. Сейчас было не до вычитывания зарвавшихся девчонок. Одна лукавая ухмылка Ферзя в сторону собственной ассистентки чего стоила. Эх, Карина-Карина… Гроза маньяков и такая аппетитная приманка для…

«Так, стоп!» — Булавин резко притормозил собственные мысли.

На точность приземлялся Федор и Толик. После неудачной акробатики первый шел на посадку с заметным отклонением. Очень странно для железно выдержанного парня. Хорошо хоть близнец открутил комплекс за рекордные девять секунд. Без брата он так и до мастерских восемь и две накрутит…

— Федя, что случилось? — поинтересовался Кузьмич после приземления спортсмена.

— Не собрался, — отмахнулся тот.

— Ладно, жди остальных, с Ферзем на следующий заход пойдешь, — продумал за всех инструктор. — Лешка сегодня в ударе. Крест открутил за восемь секунд! Вот ведь способный сукин сын!

Кузьмича переполняла гордость за спортсмена, а Федор только бессильно сжимал кулаки. Он слишком хорошо знал причину сегодняшней успешности Ферзя. Причина тоже шла на посадку. Правая нога немного подвернута, как у косолапого мишки. Вспомнила-таки Ладья свой коронный номер! Леха, видимо, всю ночь ей ноги выворачивал, уж очень прицельно шла.