Сто имен - Ахерн Сесилия. Страница 30

— Ну конечно! Прости, у тебя же Катя! Какая же я дура! Стив, со мной все будет в порядке. Прости, что разбудила. Не следовало мне звонить, просто я…

— Китти, заткнись хоть на минутку и дай подумать! — рявкнул он.

Она заткнулась.

— О’кей. Приезжай, заночуешь в моей комнате, а мы с Катей поедем к ней. Годится?

Катя что-то ответила, Стив отложил телефон, на заднем плане послышался приглушенный разговор.

— Да, так мы и сделаем, — сказал Стив, вернувшись к телефону. — Подъезжай сюда.

— Так нельзя, Стив! Не могу я выгнать тебя из твоего же дома.

— Имеются другие предложения?

Других предложений не имелось. Ей вот уже полгода не приходили в голову разумные мысли. Вся исчерпалась. Бобу звонить нельзя, ему и без того горя хватает, еще и она примчится среди ночи. Салли не брала трубку, нельзя явиться к ней в три часа ночи — Салли замужем, у нее полуторагодовалый малыш, все давно спят. Родные в Карлоу, три часа скачи — не доскачешь, и не в ее правилах бежать к ним плакаться. Китти прикинула, не обратиться ли к Ричи — секс в обмен на приют, — но быстро отказалась от этой мысли. Нет, Стив — ее единственная надежда, и других вариантов на данный момент не предвидится.

— Хорошо, — прошептала она.

Не так бы ей хотелось впервые встретиться с подружкой Стива. Явилась к ним в полчетвертого утра с красными глазами, Катя тоже на взводе — разбудили среди ночи и вытащили на улицу из-за какой-то идиотки, подруги ее дружка. Однако у молодой женщины хватило вежливости и сил скрыть недовольство и даже одарить Китти сочувственным взглядом. Они перешептывались на лестнице, короткий разговор: смену сдал — смену принял.

— Ты как? — спросил Стив.

— В порядке. Вы уж простите меня.

— Нормально. Не знаю пока, в котором часу завтра вернусь…

— Я уйду пораньше, они и не заметят, что я тут ночевала. Еще раз прости.

— Если столкнешься с Элис и Дейвом, ничего им не говори. Их это не касается. Скажи просто, что я потом все объясню.

— Ни с кем я не столкнусь. Уйду, когда они еще не проснутся. Простите-простите-простите.

— О’кей. — Стив осторожно приоткрыл дверь. Не то что на прежних его квартирах, где считалось нормой приходить или уходить посреди ночи и частенько появлялись залетные гости. Стив повзрослел. А она тут-то и подгадала со своими проблемами и катастрофами.

— Рада была познакомиться, — произнесла Катя и грустно улыбнулась гостье, закрывая за собой дверь.

Китти высунула ей вслед язык.

Вторая беда за тот же день (а ведь было всего лишь четыре утра): постель пытались привести к ее приходу в порядок, но не очень-то получилось. Окошко открыли, но в комнате все еще витал запах секса. Китти предпочла не ложиться в кровать, пристроилась в кресле, завернулась в одеяло и так дождалась рассвета, когда птицы проснулись вместе со всем миром и завели свои песенки. Похоже, в какой-то момент Китти задремала, очнулась от боли в шее и сухости во рту. Семь часов утра, воскресенье, соседи еще не поднялись, на улице нет движения, никто не хлопает дверцами автомобилей, не спешит почтальон, не доставляют молоко. Судя по тишине в доме, все еще длится ночь. Китти сложила одеяло и положила на кровать, точно на то место, откуда взяла, потом зашла в совмещенный санузел, привела себя в порядок и на цыпочках спустилась на первый этаж. Она прокралась на кухню, приоткрыла дверь. За столом сидела женщина — очевидно, Элис. Элис подняла голову, ожидая увидеть перед собой Стива, и заморгала.

— Кто вы? — спросила она.

Мужчина в тренировочном костюме, пропитанном потом на спине, груди и под мышками, обернулся и вынул из ушей наушники. А это Дейв.

— Привет, — неуверенно проговорила Китти, сожалея, что сразу же не покинула дом.

— Это Кейт, — сообразил Дейв. — Мы встречались с ней на Рождество. Приятельница Стива.

— А! — откликнулась Элис, явно ничего такого не припоминая. — Вы тут ночевали?

— Э… — промямлила Китти. Как лучше ответить? Стив же велел ничего им не объяснять, он терпеть не может посвящать кого-то в свои дела. — Стив просил передать, что он сам потом поговорит с вами. Можно мне выпить стакан воды, и я тут же уйду?

— Конечно, — сказал Дейв. — Стив как, в порядке?

— Да. — Китти осторожно приоткрывала шкафчики, не желая задерживаться в чужом доме сверх необходимого — лучше бы она просто купила бутылку воды в магазине по дороге. — Он потом все вам объяснит. — И к чему такая загадочность?

— Стив наверху?

— Нет.

Дейв открыл шкафчик за спиной Китти и протянул ей стакан.

— Спасибо.

— У него действительно все в порядке? Вчера ночью мы слышали, как он ложился. Он что же, посреди ночи уехал?

— Все хорошо.

— О чем он собирается поговорить с нами?

Китти окончательно растерялась. Эти люди сделали проблему из ничего. Что дальше, придерживаться избранной линии или попытаться самой все объяснить? Она быстро допивала воду, а хозяева тем временем решили оставить ее в покое. Дейв снова принялся намазывать масло на тост, Элис развернула газету, и Китти бросилась в глаза передовица. Она захлебнулась последним глотком: случилось третье, и самое худшее, за этот едва начавшийся день. Вода пошла не в то горло, Китти закружилась на месте, отплевываясь, колотя себя кулаками в грудь.

— Что с вами? — всполошился Дейв.

По лицу Китти ручьем текли слезы.

— Поперхнулась, — выдавила она из себя и снова зашлась в кашле.

Дейв следил за ней, прикидывая, нужно ли помочь, — решил, что не стоит. Постепенно приступ кашля прошел и напоминал о себе, лишь когда Китти пыталась заговорить.

— Можно взглянуть? — Она ткнула пальцем в воскресный таблоид.

Элис сложила газету и протянула ей. Китти взяла ее, и прямо ей в лицо уставилась ее собственная фотография — счастливая улыбка, удачный макияж, удачное освещение, прическа в полном порядке — официальная фотография ведущей телепередачи. Под фотографией подпись: «Год в аду: ведущая „Тридцати минут“ Кэтрин Логан — эксклюзивное интервью Ричарду Дейли для „Санди уорлд“».

— Что это? — заверещала Китти, распахивая газету, спеша добраться до статьи. Внутри целых две страницы занимал эксклюзив: фотография Колина Мерфи и его жены в тот момент, когда они выходили из зала суда, и фотография Донала, Пола и Китти, покидающих тот же зал суда в сопровождении адвокатов, — мафиозная семейка, да и только, злодеи с телевидения, хищники, опаснейшие люди. Бо?льшую часть страницы занимала фотография Китти — схвачен тот момент, когда было вынесено решение в пользу Колина Мерфи, лицо Китти сморщено, глаза сощурены, словно в глаза ей ударил яркий свет. Ее подловили в тот миг, когда она сморгнула, веки опустились — видок, словно сидит на успокоительных, ничего общего с тем, как она себя чувствовала, ни печали, ни раскаяния, ни отвращения к себе. Для контраста на противоположной странице разместили другое фото, с телестудии, на котором Китти казалась милой, прелестной, невинной, честной и заслуживающей доверия молодой женщиной. Та девушка еще ни о чем не догадывалась. Она и два дня тому назад не догадывалась, не подозревала, что университетский приятель вот так предаст ее. Взгляд Китти прыгал со строчки на строчку, она не в силах была дочитать до конца ни единого предложения, скакала от заголовка к заголовку, по всем этим броским эпитетам: «ошеломленная», «шокированная», а под конец — маленькая фотография журналиста, раздобывшего сенсацию. Самодовольный и в точности такой же противный, как ей запомнилось поутру, когда она сочла обнаженное тело Ричарда отталкивающим. Ричард Дейли.

Еще одна симпатичная фотография Китти с подписью «Козел отпущения».