Сто имен - Ахерн Сесилия. Страница 54

— Я думаю, что о твоей работе пора поведать миру, — заявил он, стараясь не заикаться. — Думаю, никто не знает о павлиньем глазе столько, сколько знаешь ты. Ты собрала данные, проводила эксперименты. Зачем же тратить пять лет на создание научной работы, если ты никому ее не покажешь? — Он словно со стороны услышал, как его голос становится все громче. Эмброуз вроде бы удивилась. Даже немного заинтересовалась.

— Ты сказал ей, что я еду в Корк, и теперь она хочет ехать с нами, — припомнила она еще один повод для недовольства.

— Не совсем так. Она хочет, чтобы мы поехали с ней.

— Не поняла.

— Скоро поймешь. Она вот-вот приедет и поговорит с тобой. Она хотела провести с тобой середину дня.

Звонок в дверь.

— Вот и она! — Его все еще колотило после ссоры, но он двинулся к двери, предоставив потрясенной Эмброуз торопливо высвобождать волосы из хвоста, занавешивая лицо.

Набрав в грудь побольше воздуха, Юджин заготовил улыбку и распахнул дверь:

— Мисс Логан, как приятно видеть вас снова! Прошу вас, входите!

— Она завязывает волосы, когда рядом никого, кроме вас, нет, — сказала Китти Юджину после интервью со все более занимавшей ее фантазию Эмброуз.

Юджин оторвался от бумаг, которые изучал в своем тесном кабинетике.

— Она вам об этом сказала?

— Нет, я видела в окно, как вы разговаривали, перед тем как я позвонила в дверь. Иными словами, я подглядывала, прежде чем позвонить в дверь.

— О! — отозвался он. — Ну, не знаю, что на это сказать.

— Я не стану об этом писать, — посулила Китти, прислоняясь к дверному косяку и отрезая Юджину путь к отступлению. — Я просто подумала, что вам это должно быть приятно.

— Приятно? Почему приятно? — Он перебирал пальцами бумаги, щеки его раскраснелись, румянец стекал ниже, под галстук-бабочку.

— Потому что ей с вами легко, — улыбнулась Китти, наблюдая, как дернулись уголки его губ, когда он вник в ее ответ.

— Никогда не задумывался. В смысле, у меня причины не было. Она не… мы не… словом, не… — заикался он, не в силах закончить одно-единственное предложение.

— Жду вас обоих завтра, — попрощалась Китти.

— Она обещала поехать?

— Нет, но вы сумеете ее уговорить. Знаю, к вам она прислушивается. — Китти подмигнула напоследок и вышла из музея.

Эшфордские вечерние курсы располагались на Парнелл-сквер, рядом с Центром ирландских писателей, который выходит на Сад Памяти и прочие знаменитые здания — театр Гейт и больницу Ротунда. Колледж занимал четыре этажа здания на широкой георгианской площади, на которых располагались всевозможные курсы, от кулинарных и курсов шитья до студий дизайна, бизнеса, маркетинга и пиара. Пиарщикам, помимо всего прочего, преподавали и искусство телепрезентации, то есть умение говорить медленно и внятно, держаться перед камерой, избавляться от тиков, о которых они прежде и не подозревали, и главное — чувствовать себя свободно и не пугаться звука собственного голоса. Пять лет назад Китти училась на этих курсах, теперь собиралась — если пройдет собеседование — устроиться преподавателем. Педагогического опыта у нее не было, но хватало опыта работы «в поле». Ей хотелось делиться знаниями, еще больше хотелось заработать. Два с половиной часа в неделю, а на ее финансовом положении это отразится весьма существенно.

И вот она сидит перед Дэниелом Мира, капитаном этого корабля, — прежде он был директором школы, затем ушел в бизнес, открыл частный колледж и вечерние курсы и зарабатывал деньги, раздавая дипломы и сертификаты тем, кто еще надеялся найти вакансии, давно уже не существовавшие.

— Кэтрин. — Он с улыбкой поглядел на ее резюме, потом ей в глаза. Улыбка была смущенной, и Китти сама удивилась, зачем пришла. Она утратила веру в себя. Как же убедить работодателя, что она справится с работой? Надо собраться. — Я ценю, что вы пришли к нам. Но дело в том… — приступил он, распластав ладони по столешнице. Руки сильно потели, пальцы прилипли к столу и отдирались с чмоканьем, а отдирал он их часто, подчеркивая жестом то или иное слово. — Вы наша выпускница, для нас это важно, поэтому я попросил Триону пригласить вас, чтобы поговорить с вами лично. — Он шевельнул пальцами, раздался тот самый влажный звук. — У вас есть опыт практической работы в той области, которой вы у нас обучались, мы это высоко ценим и гордимся вами. — Ректор откашлялся. — Однако, учитывая нынешние обстоятельства — вашинынешние обстоятельства… — Китти достаточно было услышать эти слова, чтобы пропустить мимо ушей все остальное. Осталось лишь врезавшееся в память: — В данный момент студенты изучают ваш случай на курсе медийного права, и мы сочли, что это было бы конфликтом интересов и поставило бы вас в неловкое положение…

И почему нельзя было сказать все это по телефону? Сколько времени ушло на выбор наряда, макияж и прическу, и она ползла сюда на высоких каблуках, от которых в ногах нарушается кровообращение, — и все ради этого нового унижения? Нет, намного легче было бы выслушать все это по телефону. Тогда бы она не ехала домой на велосипеде, заливаясь слезами и радуясь, что предсказанный Салли-метеорологом ливень все-таки хлынул и в ночной тьме уже не различить, что течет по лицу — слезы ли, дождь ли.

Глава двадцать пятая

В ночь перед великим приключением Китти так и не уснула. Даже на мгновение не сомкнула глаз. Унижение, пережитое на собеседовании, она отложила на потом, подумает об этом в другой раз, в другой день, когда будут силы, а пока сосредоточится на истории, которая наконец-то начала складываться, на своих персонажах, на поездке в Корк. Она нервничала, от волнения уже посасывало под ложечкой, стоит поддаться — затопит страх. Может, не стоит собирать их всех вместе, может, она вообще придумала неверный план действий, особенно если учесть, в какой форме она собирается представить свой материал? Ради Констанс и ради Боба она обязана реализовать этот замысел, довести его до совершенства. Питу она теперь не стремилась угодить. Пусть Пит отыщет в себе те качества, которые завещала редакции «Etcetera» Констанс, ее дух, ее веру, убеждение, что «наш» автор знает, что делает. Китти чувствовала, что к ней вернулась вера в себя, что она вновь следует инстинкту, а не чужим указаниям, — и уже за все это была благодарна Констанс, указавшей ей путь. Она вновь прислушивается к самой себе — и все же волнуется, не подводит ли ее инстинкт, не обернется ли дилетантское путешествие катастрофой.

Она лежала в постели без сна, комната купалась в голубоватом лунном свете. Скоро придется переезжать. Пять лет она прожила в студии одна, четыре месяца с Гленом. Она любила эту квартирку, обжила ее, не хотела с ней расставаться. Найти такое жилье — редкая удача, а ей еще хватило наглости сбить цену, и теперь эта напористость вышла ей боком. Не пройдет и недели, и ее вышвырнут отсюда. Мысли о неустроенном будущем и настоящем не давали Китти спать. Откинув одеяло, она бросилась паковать вещи то ли для поездки, то ли уже для переезда. К половине четвертого все было распихано по чемоданам, а в четыре утра она заснула глубоким сном, и ей снилось грядущее приключение с шестью из ее ста имен.

Согласно плану, Китти на такси забирала Берди из дома престарелых, цербера предупредили, что подопечная отправляется на денек погостить у родных. Молли привезла «Пушек Олдтауна» с матча против «Орлов Барбриггана» ровно к тому времени, как они договаривались. «Пушки» чуть не лопались, торжествуя победу. Молли наврала, будто мотор постукивает, а один из стариков якобы учуял странный запах, — нянечки обеспокоились и согласились отправить автобус в ремонт к местному мастеру Билли Мигару с условием, что завтра вечером автобус вернется и доставит дам на «Розовый бридж». За полтинник Билли позволил Молли одолжить автобус, лишь бы он снова стоял в гараже к тому времени, когда понадобится отогнать его в дом престарелых.

Пока все складывалось благополучно.