Крылья Тура - Языков Олег Викторович. Страница 51

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! Капитан Туровцев прибыл для…

Закончить я не успел. Яковлев слабо улыбнулся, махнул рукой и проговорил:

– Тише, тише, товарищ капитан! Вы нас совсем оглушили! Я знаю, что я генерал, но сейчас, как видите, я одет в цивильное. Так что давайте знакомиться снова – Яковлев, Александр Сергеевич! А вы?

– Виктор Михайлович Туровцев. Рад познакомиться, Александр Сергеевич!

– Взаимно, Виктор Михайлович, взаимно! Мне тоже было интересно увидеться с вами после того, как я прочитал ваше письмо… Вы когда его написали?

– Точно не помню, Александр Сергеевич, кажется – числа пятнадцатого января. Что-то так.

– Проходите вот сюда, Виктор Михайлович, садитесь на этот диван, разговор у нас будет долгий. Чаю?

– Да не откажусь, если разговор будет долгий.

Мы одновременно рассмеялись. Яковлев прошел к своему столу, что-то нажал. Не успел он вернуться к своему креслу напротив дивана, на котором сидел я, как открылась дверь, и девушка в кокетливом фартучке и наколке вкатила симпатичный сервировочный столик, сделанный из алюминиевого профиля. На столике был накрыт маленький чайный набор – чашки, ложки, заварочный чайник, термос с кипятком, вазочки с вареньем, пирожные в корзиночке из металлической сетки. Все аккуратно, красиво и быстро. Да, мне думается, в Конторе, как называют КБ его работники, выработан определенный стиль. И это мне нравится. А столик, наверное, он у своего «друга» Вилли Мессершмитта подсмотрел. Все же по заграницам он поездил, много что видел, много что запомнил.

– Наливайте себе, Виктор Михайлович, чего вашей душеньке угодно! Берите лимончик… вот – сахар, пирожные.

– Спасибо, Александр Сергеевич, не хлопочите – я все вижу, а мама меня с руками родила!

– Вот как! Это здорово! – рассмеялся Яковлев. – А папа позаботился о вашей голове, не так ли?

– Абсолютно верно! – тут уж рассмеялся я.

– Пейте, пейте чай, Виктор Михайлович. А я пока вам кое-что скажу.

Яковлев на минуту задумался.

– Вы знаете, Виктор Михайлович, как я был удивлен, когда получил ваше письмо. Сказать, что я был сильно удивлен, – значит не сказать ничего. У меня даже ворохнулась мысль – а как это может быть? Только что, в декабре 42-го года, я и несколько моих самых доверенных людей только задумались о возможности – я подчеркиваю! – о возможности работ по созданию глубоко модифицированного самолета, набросали лишь самые общие наметки, как приходит письмо от никому не известного… Простите, Виктор Михайлович, но это так и есть на самом деле… от никому не известного лейтенанта Туровцева, и нате вам! В его письме, по сути, дана концепция нового истребителя! Как это понимать?

– Так и надо понимать, – совершенно спокойно заявил я, со вкусом прихлебывая хорошо заваренный, душистый и терпкий чай. – Так это и надо понимать, товарищ главный конструктор, что думали мы об одном и том же. Только вы – как конструктор боевой техники, а я – как специалист, эксплуатирующий эту технику в бою.

Яковлев в изумлении откинулся в кресле.

– Да-да, нет тут ничего удивительного, никакой чертовщины и волшебства. Мы действительно думали об одном и том же. По крайней мере – я об этом думал. О том, что мне очень нужен истребитель завоевания господства в воздухе. И что он должен представлять из себя следующее…

Глава 3

… Я поставил чашку на сервировочный столик, подумал и все же уцепил одну шоколадную конфету. Давно я не ел шоколадных конфет! Хорошо…

– Вы знаете, Александр Сергеевич, я еще в Сталинграде, в госпитале, после того как меня сбили, долгими ночами думал – а как так получилось, что мы все время отстаем от немцев по ряду летно-технических характеристик наших истребителей? А потом понял, что я не совсем прав в своих рассуждениях.

Вот взять, например, «И-16» и «Ме-109Е» первых серий. Оба запущены в производство в 34–35 годах. «Месс», правда, немножечко позже «ишака»… Оба – монопланы с убирающимся шасси, оба скоростные для своего времени истребители, оба вначале были вооружены лишь пулеметами. «Месс» скоростнее, «ишак» маневреннее. Да и не очень уж и сильно «ишак» отставал от «месса» по скорости. Ведь максимальную скорость для самолета как определяют? Ну, вы и сами знаете… Определенная высота, наиболее подходящая для оптимальной работы мотора, температура, давление, определенные обороты, выверенный вес, полет по прямой… Да и готовят самолет перед замером скорости не так, как готовят к вылету истребитель на фронте. А в бою как? А в бою на максимальной скорости не летают – никакой ас этого не сможет сделать. Там ведь как? Скорость нагнал, подскочил к самолету противника – и, чтобы точно отстреляться, скорость надо подсбросить. Очередь дал – и снова – «по газам» и вперед! А «ишак» очень легко скорость набирал – только сектор газа стоило дать вперед. Особенно на последних типах моторов.

Так вот. Сам я на «ишаках» летал только в училище, боев на нем я не вел. Мне повезло сразу «Як-1» получить… Но другие летчики много рассказывали… «Ишак» вполне сопоставим с «Эмилем» [31]. Более того, он довольно легко его «делал», особенно – если затащить «месс» на виражи! Как говорили ребята, «ишак» вокруг столба развернуться может. Шутка ли – вираж 16–17 секунд! Да и бронирован «Эмиль» был слабовато, пулеметов «И-16» на него хватало, особенно Березина, крупнокалиберного. Во всяком случае, в Испании наши летчики «мессеров» гоняли, и вы это отлично знаете…

Это «ишак», я уже не говорю, что ваш «як» превосходил немца и по виражу, и в боевом развороте, и по мощи секундного залпа. Но вот появляется «Фридрих». Все – «ишак» уже не пляшет… «Як-1» еще может драться с ним на равных, но у «Фридриха» мотор все же помощнее будет, так ведь? Примерно на сто пятьдесят – двести лошадиных сил? Ну, хорошо, пусть не двести… Он начинает выигрывать у «яка» вертикаль… Но, что очень важно и интересно! Уже можно отметить это как вполне сформировавшуюся тенденцию. Увеличение мощности идет у немцев только в одном направлении – за счет увеличения веса самолета! И это им еще икнется. Этот недостаток станет для них необратимым.

Так вот, в ответ на «Фридриха» вы делаете облегченный «як», немцы быстренько подсуетились и выдали «Ме-109 F-2», а потом – «F-4». Вы – «Як-1б»! Отличный истребитель! Облегченный, маневренный, с достаточным по убойной силе для боя с истребителями противника вооружением. Правда, 105-й мотор все же слабоват для него… Ну – не может он дать того, чего бы мне, как летчику-истребителю, хотелось! Не могу я ввинтиться в небо, как ракета! Но тут у немцев появляется «Густав», и это уже серьезно. Отличный истребитель! Скоростной, маневренный, устойчивый к повреждениям. Правда, если его зажечь – горит весело! Говорят, у него в металле обшивки марганца, что ли, много… Или магния – уж извините, не знаю.

Яковлев, внимательно меня слушавший, рассеянно покивал головой.

– «Густав» – это серьезно, – повторил я. – Но, заметьте, Александр Сергеевич! Все его плюсы построены на одном, но огромном минусе! Это опять увеличение веса. Я даже не говорю о «пятиточечном» «мессе», он явно перетяжелен. Мы на фронте заметили, что изменилась тактика боя у немцев. Они и раньше избегали маневренного боя с нами. Нет, если мы их затягивали, то дрались – мастерства и опыта немцам хватало. Но – не любили, старались сразу уйти. Не их это бой – грудью на грудь. Маневренный бой – это наш вид воздушной войны. А немцы все чаще и чаще стали использовать всего один прием. Если отбросить все красивости, его можно описать так: «Ударил – и беги!» Или бомбу бросил и удирай во все лопатки. Не только «месс» с подвесами – тот действительно тяжелый. На скорости просвистит, даст очередь, попал – не попал, и летит себе дальше по прямой! Пока опять высоту для атаки не наберет – не вернется. А частенько и не возвращается вообще! Так даже трехточечные «Густавы» стали воевать. Ведь нам же видно – на высокой скорости потерял «месс» управляемость, не может крутиться, как мы, все больше прямо летит. Или сразу после атаки уходит на вертикаль. Еще больше стали немцы маневренных боев избегать. Ударил и ушел – стало для них нормой и тактическим приемом. Но это – если фриц наших поймал… А если наоборот? Если у него высота меньше или скорости нет? А маневренный бой он вести не может? Тогда – все! Тогда иди сюда, милый! Я тебя сейчас потрошить буду. И потрошили ведь… Да вот, не сочтите за хвастовство, однажды мы звеном раздраконили девятку «мессов» над Сталинградом за три секунды. На «Як-1б» мы летели, правда – летели с превышением…