Спичка - Филлипс Сьюзен Элизабет. Страница 74

Служащие «Сисвэл» любили и в то же время ненавидели Сэма. С евангельским усердием он вдохновлял их на свершение невозможного, но абсолютно не терпел некомпетентности и в критике бывал груб. Однако уходили очень немногие, даже испытав на себе унизительную прилюдную выволочку. Он учил, что им в жизни выпала особая миссия. Они солдаты последнего крестового похода двадцатого века, и даже те, кто не выносил его, продолжали выжимать из себя последнее, лишь бы угодить. Нахмурившись, она смотрела на эти юные, пылающие рвением лица, жадно впитывающие каждое его слово. Сэма, словно национального героя, окружал ореол поклонения, что донельзя раздражало Сюзанну. Возможно, это и идет на пользу компании, но самому Сэму ничего, кроме вреда, не приносит.

Ее появление в дверях не осталось незамеченным Сэмом. Он хмуро посмотрел в ее сторону, недовольный тем, что его прерывают. Она вспомнила, как однажды смягчилось его лицо, когда он увидел ее. С какого же момента все начало меняться? Иногда ей казалось, что все изменилось с того времени, как умер отец.

Она жестом указала назад, в сторону кухни, намекая, что подождет его там. Он опять повернулся к слушателям, никак не дав знать, что понял ее. Распрямив плечи, она с молчаливым достоинством пошла дальше. Не доходя до кухни, она встретила женщину с двумя малышами, направлявшуюся в кафетерий. Все со значками посетителей, в руках матери корзинка для пикников.

Сюзанне стало еще тоскливее. Такое состояние посещало ее уже не впервые. Сотрудники «Сисвэл» работали так помногу, что их супруги — как правило, жены — иногда приходили с детьми и организовывали некое подобие семейных ужинов. В «Сисвэл» принимали на работу только трудоголиков, и долгие часы работы шли в ущерб семейной жизни — этого обстоятельства Сэм не учел, конструируя утопический образ их компании. Но, с другой стороны, семья для Сэма ничего не значила. Она коснулась пальцами поясницы, чувствуя внутри тянущую пустоту. И когда он наконец обратит внимание на ее все усиливающуюся потребность иметь ребенка? То, что она президент «Сисвэл», еще не означает, что она перестала быть женщиной.

Сюзанна подошла к холодильнику в глубине кухни и достала коробочку йогурта. Но едва начала срывать с него крышку, как пальцы дрогнули, и она плотно закрыла глаза. Что же делать с их браком? Слишком часто Сэм вел себя как враг, как еще одна особа, которую приходилось ублажать, еще одна персона с невидимым контрольным списком качеств, которые она должна в себе развить.

Он ворвался в кухню, нетерпеливо ероша правой рукой короткие черные волосы.

— Сюзанна, тебе опять придется заняться отделом маркетинга. Меня тошнит от всего этого дерьма. Пусть они либо выкупают «Уайлдфайер» — я имею в виду полную передачу, — либо переносят свои задницы в «Эппл»! Они же ведут себя как кучка старых дев…

Она дала ему выговориться и излить чувства. Завтра он наверняка обрушится на отдел маркетинга, не пытаясь сдержать очередную свою вспышку гнева. А потом ей придется все подчищать после него. Сэму уже тридцать, но во многих отношениях он все еще оставался ребенком.

Он плюхнулся на один из стульев.

— Дай-ка мне кока-колы.

Подойдя к холодильнику, Сюзанна извлекла банку из его личной коробки. Она потянула скобу, и крышка с шипением отскочила. Поставив банку перед Сэмом, она наклонилась и мягким поцелуем коснулась его рта. Губы были холодными и сухими. Ее всегда удивляло, почему они не раскаляются докрасна после таких выступлений.

Она принялась разминать большими пальцами рук тугие мышцы его плеч.

— Может, сорвемся в пятницу вечером пораньше и поедем в Монтерей? Я слышала, там есть неплохая гостиница. Частные коттеджи, вид на океан.

— Не знаю. Может быть.

— По-моему, нам обоим было бы неплохо вырваться ненадолго.

— Угу. Возможно, ты права.

Несмотря на эти слова, Сюзанна знала, что ему на самом деле вовсе неохота никуда вырываться. Ему хватало яростного ритма компании. Даже дома он непрестанно думал, работал, донимал людей по одному из семи телефонов. Иногда Сюзанне казалось, что Сэм пытается опередить жизнь.

Ее руки замерли на его плечах.

— Сейчас благоприятный период месяца. Полнолуние, воющий волк, зрелое яйцо…

Он резко отодвинулся от нее.

— Господи, только не начинай опять всю эту ерунду про детишек, ладно? Просто не начинай. Ты даже не можешь выкроить время помочь мне подыскать новый восточный ковер для столовой. Как же ты думаешь воспитывать ребенка?

— Я не люблю выбирать ковры. Я люблю детей. Сэм, мне уже тридцать один год. Часы идут. К концу года в «Сисвэл» прямо на территории будет детский сад. Тогда будет все по-другому и для меня, и для других наших сотрудниц.

Едва закончив фразу, Сюзанна тут же пожалела, что заговорила о детском садике. Ведь тем самым она дала Сэму прекрасный повод увести разговор с личных тем на дела компании и не сомневалась, что он не упустит возможности воспользоваться этим поводом.

— Не знаю, почему ты говоришь об этом так, будто вопрос о детском саде — дело решенное. В этом я тебя поддерживать не стану, да и Митч наверняка тоже будет против. Бог ты мой, ведь корпорация вовсе не обязана заботиться о детях ее служащих!

— Еще как обязана, если корпорация хочет рассчитывать на женскую рабочую силу. В этом, Сэм, я буду выступать против тебя. И если придется, то поставлю вопрос перед советом директоров.

— Ну, это будет не впервые. — Он резко поднялся. — Я перестаю тебя понимать, Сюзанна. Создается такое впечатление, будто ты перечишь мне во всем!

Это было неправдой. Она по-прежнему считала, что из всей их четверки самое верное представление о будущем облике «Сисвэл» имеет именно Сэм. Именно благодаря ему компания никогда не перегружалась иерархическими структурами. Ее организация была мобильной и стройной, что обеспечивало компании процветание.

— Знаешь, Сюзанна, ты изменилась. И я вовсе не уверен, что к лучшему. — Сэм скользнул взглядом по ее наряду. Ему не нравилось, что она носит джинсы. Ему была отвратительна эта короткая стрижка. Если ему доводилось слышать от нее крепкое словцо, он устраивал крупный скандал. И Сюзанне наконец стало ясно, что Сэм хочет, чтобы она опять стала такой, какой была, когда они встретились в первый раз.

— Сэм, нам нужно больше времени проводить вдвоем, и чтобы не трезвонили все эти телефоны, и чтобы никакие люди не врывались в дверь. Мы должны уладить свои проблемы, а для этого необходимо лишь время.

— Знаешь, ты становишься похожей на заезженную пластинку! Не желаю больше слышать об этом. Мне хватает проблем и без этой твоей ерунды!

— Прошу прощения. А… Сэм, можно?..

Минди Брэдшоу вошла с такой осторожностью, словно кухня кишела гремучими змеями. Это была худая, анемичного сложения блондинка, с тонкими по-детски волосами, висевшими занавесками по обе стороны лица. Минди совсем недавно перевели в группу новых изделий. Она была довольно смышленой, но ей не хватало уверенности в себе, из-за чего она нередко оказывалась крайней в очередной публичной унизительной выволочке, устраиваемой Сэмом. За последние недели Сюзанна не раз наблюдала, как та убегает с собрания вся в слезах, но это была не совсем та манера поведения, которую хотелось бы видеть Сюзанне у работающих в компании женщин, которых она всегда яростно защищала. Но Минди, несмотря на придирки Сэма, продолжала внимать каждому его слову, не спуская с него глаз, словно он вот-вот начнет летать.

Сэм явно обрадовался возможности прерваться:

— А, Минди, в чем дело?

— Мы с Питом хотели бы знать… то есть…

— Христа ради, Минди. Начни все сначала, хорошо? Зайди в комнату, скажем, так, словно ты ее владелица. Стань прямо, посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я убирался ко всем чертям, если именно это ты и хотела сказать.

— Ох, нет, — чуть слышно произнесла она. — Просто… мы с Питом уплотняли кое-какие номера, и нам хотелось бы обсудить кое-что с вами.

— А, ну конечно. — Он швырнул пустую банку в мусороприемник и вышел из комнаты, даже не оглянувшись.