Непристойное пари - Уайлдс Эмма. Страница 14

На фоне этой обстановки Кэролайн выглядела особенно привлекательной.

Возбуждение Николаса, возникшее после поцелуя, теперь достигло предела, и он ощущал напряжение восставшей плоти.

– Давайте сделаем это надлежащим образом, – предложил он.

Кэролайн не сопротивлялась, когда герцог распустил ее длинные волосы, и они свободно легли ей на спину. Он ощутил их теплую шелковистость и приятный легкий женственный аромат. Расстегивая платье, он, стараясь не спешить, нежно целовал Кэролайн. Затем, приподняв, отнес на кровать, где ловко снял с нее туфли и чулки, продолжая восхищаться красотой этой женщины. Потом сел на кровать, чтобы стянуть с себя сапоги. Быстро покончив с этим делом, он встал, чтобы довершить раздевание.

К своему удивлению, он, как никогда прежде, торопился.

Оставшись в одной сорочке, Кэролайн выглядела подобно Венере в лучах солнца, освещавшего ее нежные руки и безупречную кожу лица, обрамленного блестящими локонами. Ее упругие груди слегка подрагивали при каждом дыхании, а потемневшие серые глаза расширились, отражая сдерживаемую страсть.

Или, может быть, страх.

Николас с ужасом осознал это, и его пальцы, расстегивавшие пуговицы рубашки, замерли.

Он никак не мог поверить в то, что Кэролайн испытывала нечто подобное. Дрожащая от страха женщина в его постели едва ли могла пробудить в нем желание.

Вместо того чтобы покраснеть от возбуждения, ее лицо теперь слегка побледнело. Николас опустил руки, оставаясь в расстегнутой до пояса рубашке и не зная, что дальше предпринять.

– Мы не обязаны делать это. Вам достаточно сказать слово, и мы вернемся к столу, где выпьем вина, а завтра вы можете уехать, если пожелаете.

На мгновение она заколебалась, потом прошептала:

– Неужели я так и не сумею расслабиться?

Николас привык к тому, что женщина обычно испытывает страсть, находясь с ним в спальне, но пока что все обстояло иначе. И он решил, что лучше ответить уклончиво.

– Думаю, что по нашей вине вы оказались в непростой ситуации, миледи. Наше пари, было, всего лишь глупой выходкой двух подвыпивших джентльменов, которые проснулись на следующее утро с головной болью. И хотя ваше благосклонное присутствие в моей спальне весьма трогает меня, вы можете отказаться от своего предложения.

Лежа на постели в одной сорочке, Кэролайн слабо улыбнулась ему:

– Неудивительно, что вы герой светских сплетен, Роудей, но неужели вы думаете, что мне легко было предложить вам свою помощь? Из всех известных вам женщин меньше всего можно было ожидать, что именно я окажусь в вашей постели. Но я здесь, и вы должны соблазнить меня, не так ли?

Ее аргумент был убедителен. Они с Дереком едва ли решились бы иметь дело с робкой, неопытной женщиной, но Кэролайн сама предложила свои услуги. Они согласились, и вот теперь ему первому предстоит провести с ней неделю.

– Только если вы хотите этого.

– Если бы я не хотела, то не была бы здесь. Зачем, черт возьми, она явилась сюда, если от одной только мысли разделить с ним постель бледнеет и дрожит от страха?

– Я хочу этого, – сказала она с оттенком отчаяния в голосе.

Николас в растерянности продолжал стоять неподвижно. Он знал все, что касалось сексуальных игр между мужчинами и женщинами, но в данном случае было что-то необычное. По крайней мере, это никак нельзя было назвать беззаботным обольщением. Николас сел на кровать и, прикоснувшись к ее подбородку, слегка нажал, так чтобы она повернула к нему лицо. На ресницах ее блестели слезы, отчего он испытал шок.

– Возьмите меня, – прошептала она в напряженной тишине. – Пожалуйста.

Глава 8

Трудно представить, чтобы почти обнаженная и чрезвычайно соблазнительная женщина лежала в постели чувственного герцога Роудея, а тот не решался заняться с ней любовью.

Фактически она вынуждена была настаивать на этом.

– Поцелуйте меня еще, – попросила Кэролайн, глядя в его темные глаза. В проеме расстегнутой рубашки Николаса она могла разглядеть мускулистую твердость его груди, и это вызвало у нее странное ощущение внизу живота. Его мужская красота была неотразима. Впрочем, ее муж тоже был видным мужчиной. Возможно, не таким внушительным, как Роудей, но все-таки…

Николас наклонился и, к ее удивлению, вместо того чтобы прильнуть к ее губам страстным поцелуем, коснулся своими губами предательской влаги на ее ресницах. Он осушил ее слезы, и вместе с ними исчезли ее страхи. Когда Николас лег рядом и прижал ее к себе, она оставалась неподвижной в его крепких объятиях.

От него исходил приятный незнакомый запах. Интересно, все мужчины имеют такой специфический интригующий аромат или это характерно только для него одного?

– Ты очень красивая, – прошептал он, поглаживая ее спину и так искусно сдвигая кверху сорочку, что она даже не замечала того, что он делает, пока его пальцы не коснулись ее гладкого бедра.

Она инстинктивно вздрогнула, и он сразу убрал руку.

– Расслабься, – прошептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием.

– Я стараюсь. – «Но, наверное, у меня не очень получается», – с горечью подумала она. Возможно, Эдвард был прав относительно ее холодности, если, лежа рядом с самым сексуальным мужчиной Англии, она оставалась бесчувственной. Или нет?

Его ровное дыхание и ритмичное биение сердца позволили ей, наконец, успокоиться. К своему удивлению, она почувствовала, что груди ее напряглись, и когда он коснулся губами ее щеки, она повернулась к нему, подставив свои губы.

– Думаю, нам следует начать потихоньку, – сказал Николас.

Кэролайн хотела бы знать, что именно он имел в виду, но не осмеливалась даже предположить.

– Как пожелаете, – покорно ответила она, надеясь, что сможет достойно ответить на его предложение.

Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой:

– Поцелуи – это искусство. Хотите, я преподам вам урок?

– Иначе, зачем я здесь?

Действительно, зачем она оказалась в его уединенном поместье, в его постели, в его крепких объятиях, если не для того, чтобы познать все прелести любовных отношении между мужчиной и женщиной?

– В таком случае я с удовольствием сделаю это, миледи.

Он снова медленно склонил голову, и их губы слились, это был долгий, потрясающий, мучительный поцелуи.

Его язык вступил в страстный поединок с ее языком и Кэролайн начала расслабляться, поскольку он только обнимал ее и больше ничего не предпринимал. Николас еще был полностью одет, но она, тем не менее, чувствовала тепло его обнаженной кожи в проеме расстегнутой рубашки. Его губы теперь целовали ее шею, задержавшись на впадинке горла.

Сначала ей показалась странной эта его причуда, однако очень скоро Кэролайн охватило необычайно приятное чувство, и она решила, что в этом поцелуе нет ничего противоестественного.

– Я хочу попробовать вас на вкус, – произнес Николас слегка хрипловатым голосом, не отрываясь от ее кожи. – И ничего более. Вы позволите?

Она ощутила его пальцы на лентах, стягивающих корсаж ее сорочки, когда он попросил разрешения развязать их.

Попросил. Такого с ней никогда не было. То, что ее пожелания будут приниматься во внимание, окончательно успокоило Кэролайн.

Однако мысль о том, что он хочет видеть ее, полностью обнаженной смущала. Она оказалась в затруднительном положении. С одной стороны, она меньше всего хотела, чтобы он просто поднял кверху ее юбки и сделал свое дело, но с другой – стеснялась предстать перед ним совершенно голой при дневном свете. Ей нелегко было сделать это, однако он вежливо ждал в наступившей тишине, и она вдруг прониклась необычайным доверием к нему.

Неплохое начало, по крайней мере.

Кэролайн согласно кивнула и почувствовала прилив тепла к лицу, когда ее сорочка раскрылась, обнажив груди. Николас устремил свой взгляд на нежную плоть, затем медленно просунул руку под одежду и слегка прикоснулся кончиком пальца к соску. Кэролайн судорожно втянула воздух.