Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 5

— Ой, а как же ты?

— Да нормально, я учебники почитаю, мне надо…

— Евка, нешто ты и вправду доктором будешь?

— Буду, если не лениться.

— Ой, какая ты стала…

— Какая?

— Сознательная чересчур! Вон даже про парня своего не рассказала…

— Так рассказывать пока нечего.

— Как это нечего, коли ты с ним уже… того…

— О таких вещах не рассказывают.

— Дура ты! — вдруг рассердилась Шурка.

— Ну и ладно! Дура так дура. Пока, — Ева повернулась и побежала домой. Снег под старыми валенками скрипел весело и радостно, словно обещая, что все у нее будет хорошо.

Номер у Родиона был в коттедже «с видом на сад», вернее на чудную зеленую лужайку, с маленькой открытой террасой, где стояли плетеные кресла, столик и сушилка для плавок и полотенец. Кроме того возле террасы стоял шезлонг. Над ним раскинула ветви старая олива.

Солнца не было, и купаться он не пошел. Разобрал вещи и посмотрел на часы. До встречи с друзьями за ужином оставалось еще полчаса.

И вдруг он увидел, что по лужайке идет этот парень, хахаль Лали, в мокрых плавках. Родиону показалось, что он направляется к нему. Выяснять отношения, что ли? Он напрягся. Но нет, парень его попросту не замечал.

— Лали! — крикнул он.

— Я тут! — раздался ее голос… с соседней террасы.

— Зря ты не пошла купаться. Вода роскошная!

— Я утром пойду.

— Ну уж нет, я утром буду спать!

— Немедленно надень сухие трусы. Свежо, еще простудишь свое хозяйство.

Ишь ты, заботится, злобно подумал Родион. И очень явственно представил себе ее в объятиях этого юного жеребца. Он ушел в комнату и плотно закрыл раздвижную дверь. А то еще услышишь ненароком их любовные стоны… Тьфу! Пойду лучше посмотрю территорию, пока совсем не стемнело. Однако, взглянув на себя в зеркало, он решил, что надо бы побриться. Он знал, что Вавочка терпеть не может небритых мужиков. А он нежно любил жену старого друга.

Через десять минут, свежевыбритый и даже нарядный, он вышел через другую дверь и нос к носу столкнулся с Лали.

— О, мы соседи? — спросила она.

— Видимо, да! — обрадовался он тому, что секс с юным красавцем вряд ли занял бы так мало времени. То есть можно, конечно, управиться и куда быстрее, но она была так безмятежна, так аккуратно прибрана, да и глаза не те…

Надо было что-то говорить.

— Простите ради бога, а где здесь народ питается?

— В главном корпусе.

— Спасибо. А вы не туда направляетесь?

— Нет, я пойду позже.

— Тогда простите, я вас оставлю, меня ждут друзья.

Ему пришлось уйти. Она опять была в черном платье без рукавов с ниткой бирюзы на шее, отчего глаза казались бирюзовыми.

Черт возьми, какая женщина… Высший класс. Это тебе, Родя, не Верка, той цена два гроша в базарный день… Какое счастье, что я ее не взял сюда… Хотел бы я знать, этот хахаль с ней в одном номере живет?

— Родька! — кинулась к нему Вавочка. — Я заснула, вас дожидаясь! Что ж вы, мерзавцы такие, меня не разбудили?

— Вавочка, прости! Выглядишь потрясающе! Загорелая, молодая, глаза блестят!

У входа в главный корпус отеля сверкала витрина ювелирного магазинчика. Вавочка задержалась возле нее.

— С ума сойти, мы тут уже пять дней, утром и вечером два раза ходим на кормежку и всякий раз она пялится на эту витрину.

— Значит, надо ей тут что-нибудь купить, — рассмеялся Родион.

— Так она не носит драгоценности.

— Тогда зачем пялится?

— Поди спроси. Женщина!

— Слушай, Олег, Лали оказалась моей соседкой.

— Да?

Но тут Вавочка оторвалась от витрины.

— Ой, простите, мальчики!

— Что ты там высматривала? — решился спросить Родион.

— Да ничего, просто красиво… — чуть смущенно улыбнулась Вавочка.

Они увидели, как из лифта вышел юный любовник Лали, в джинсах и голубой рубашке.

— Петь, ну сколько тебя ждать! — навстречу ему поднялся молодой парень в очках.

— Прости, старик, но я точен. Это ты пришел раньше. Ладно. Погнали!

Молодые люди выбежали из холла и через минуту уже садились в машину, на которой Лали привезла Родиона и Олега из города.

Он оставил ее одну и уехал с приятелем в город, на гулянки, это совершенно очевидно. Так всегда бывает, когда женщина связывается с парнем намного моложе себя, мстительно подумал Родион.

После ужина друзья уселись в баре. Погода была чудесная, столики стояли на свежем воздухе.

— Родя, ты почему такой задумчивый? — спросила Вавочка.

— Да просто устал, рейс-то был утренний, ночь практически не спал… Ничего, высплюсь и завтра буду как огурчик.

И тут он увидел Лали. Она подошла к столику довольно далеко от них, села и сделала какой-то знак официанту. Вид у нее был вполне спокойный. Непохоже, что она страдает от отсутствия этого альфонса… Может, он ей надоел уже? Может, надо брать быка за рога?

— Вавочка, прости, но я просто обязан пригласить к нам эту даму, она привезла нас с Родькой из города…

— Какую даму?

— Лали.

— Да? — загорелась Вавочка. — Что ж ты мне сразу не сказал? Конечно, поди пригласи ее.

Настоящий друг, подумал Родион. Он видел как Олег подошел к ее столику. Она улыбнулась ему. Но на его предложение ответила отказом. Покачала головой, еще раз улыбнулась. Олег поцеловал ей руку и вернулся к их столику.

— Мадам не соизволила? — обиженно проговорила Вавочка.

— Увы! — развел руками Олег.

— Чем мотивировала?

— Да ничем. Просто поблагодарила и отказалась. Не мог же я особенно настаивать. Она поняла, что мы хотим как-то ее отблагодарить… Вот, собственно, и все. Знаешь, Вавочка, меня что-то здорово клонит в сон. Может, пойдем уже?

— Идите, ребята, я расплачусь.

— Ну что ж, пойдем, Олежек, я тогда телевизор посмотрю. Спокойной ночи, Родя.

— Сладких снов, красавица.

Они ушли. Надо завтра же купить Олегу торт. А мальчишка, похоже, живет в главном корпусе. Отдельно. Он встал и направился к ее столику.

Утром Ева спросила:

— Бабусь, а Георгий Иванович что, не придет сегодня?

— А тебе зачем?

— Он интересный человек… И еще мне его жалко.

— Ой, гляди, девка, не пара он тебе.

— Да что ты, бабусь! Я просто по-человечески… ты ж вот тоже его жалеешь…

— Мне можно, я старая. А он нынче в район пошел, ему ж в милиции отмечаться надо. Да и баба у него там…

— А, понятно. Бабусь, а научи меня твои оладушки печь. Вкусные уж очень.

— Зачем это? — засмеялась бабка. — Кого кормить-то думаешь?

— Подружек там, ну и Платона…

— Ишь ты… А у тебя часом карточки его нет?

— Есть, — покраснела вдруг Ева.

— Покажешь?

Ева вытащила из сумки учебник, где между страничками лежала цветная фотография Платона. Она рада была переменить тему, а то и так почти выдала себя.

— Вот, бабусь, смотри.

Варвара Семеновна обтерла руки полотенцем и взяла фотографию.

— Ишь какой… Красивенький… Любезный… Гладкий… А он работает, учится?

— Работает. Он экономист-международник.

— А это что еще за зверь такой? Что делает?

— Я, бабусь, сама не знаю. Вроде занимается международной экономикой.

— Зарабатывает хорошо?

— Я не спрашивала.

— Ну а с родными он тебя знакомил?

— Нет пока.

— Любит он тебя?

— Говорит…

— Ой, девка, будь поосторожнее с таким… На него небось бабы вешаются. Неспокойно мне что-то…

— Почему, бабусь?

— Да мать твоя шалавая разве углядит за тобой?

— Бабусь, мне уж двадцать лет, я взрослая.

— Вот замуж выйдешь, тогда и будешь взрослая.

— А если я вообще замуж не выйду? — звонко рассмеялась Ева.

— Это как? В девках останешься? Не приведи господь. С мужем-то хорошо жить, сладко, особливо ежели любимый…

Значит, я Платона не люблю? Никакой сладости я пока не почувствовала. Правда, говорят, это приходит с возрастом.