Прекрасный секрет (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 33

Очевидно, случившееся во время обеда подчеркнуло, что мы оба должны двигаться вперед, минуя кокетливые игры, которыми наслаждались весь день, к чему-то более личному и интимному.

Я просто не знаю, насколько хорош в этом. У меня было мало практики в проявлении эмоций, но еще меньше опыта в сексуальном плане. Я знал, что благодаря мне она кончила. Знал, что мог дать ей гораздо большее удовольствие, нежели сегодня. Это не то, что меня беспокоило. Меня волновало понимание, что она даст мне ровно столько, сколько я хотел от нее.

Я мог бы заняться с ней любовью этой ночью, если бы хотел. Мог бы почувствовать себя глубоко в ее горле. Если мне нужны ограничения, я был бы тем, кто их установит. Но действительно ли я их хотел или же думал, что должен хотеть?

Желудок свело, и я посмотрел на женщину во главе стола переговоров. Краем глаза я видел Руби, смотрящую на меня со склоненной головой, и я подозревал, что она читала каждую отображавшуюся на моем лице мысль. Я начинал думать, что она была чем-то вроде дешифратора и тем человеком, помимо моих брата и младшей сестры, кто, взглянув на меня, понимал, как много я скрывал.

Моргнув, я встретился с ней взглядом.

Она внимательно посмотрела меня, и ее выражение лица смягчилось, когда, улыбнувшись, одними губами произнесла:

– Не переживай, – после чего вернулась к своим заметкам и посмотрела в сторону ведущего дискуссии.

И тут же мои плечи расслабились, а челюсть разжалась.

«Отпусти это, – прошептал ее голос в моих мыслях. – Мы вместе решим».

***

Когда мы возвращались в отель, Руби мило болтала о совещании, о странно теплой погоде, о концерте группы, который она умирала, как хотела здесь посетить. Она рассказывала о всяких замечательных пустяках, отвлекая меня от собственных переживаний в свете предстоящего вечера.

В Parker Meridien Руби вела нас к лифтам, потом вдоль по коридору и остановилась у двери в мой номер. Подняв на меня свои зеленые глаза, она прошептала:

– Ну что ж, время принимать решение. Хочешь, чтобы я осталась с тобой сегодня? – она положила ладони мне на грудь. – Я не давлю. Я могу пойти в свой номер и мастурбировать, любуясь Райаном Гослингом в фильме, а ты в свой и надаешь себе под зад, что не заполучил меня топлес, выбор за тобой.

Сглотнув, я сделал несколько успокаивающих вдохов, прежде чем поцеловать ее в уголок рта и по всей щеке по направлению к уху.

– Да, пожалуйста, – пробормотал я.

– Тогда, – сказала она, пропев последний слог. – Ужинаем в городе или в номере?

У меня заняло не меньше трех секунд, чтобы решить:

– В номере, – и с сияющей улыбкой она забрала у меня ключ-карту и впустила нас.

Она скинула туфли, запрыгнула на кровать и зарылась лицом в мою подушку.

– Черт возьми, белье поменяли. Подушка не пахнет тобой, – она повернулась и все равно прижала ее к груди.

– Я прослежу, чтобы завтра не меняли.

На это голосом Найла Стеллы она ответила:

– Прекрасная идея, – и решительно кивнула, вызвав у меня улыбку. Улыбнувшись мне в ответ, она потянулась к меню обслуживания в номерах и раскрыла его. – Чего бы тебе хотелось?

Прислонившись к столу, я наблюдал за ней. Мне нравится видеть ее в моем номере, на этой кровати, когда ей так легко и комфортно в этой роли… моей девушки.

Сев и начав расшнуровывать туфли, я пробормотал:

– Хм-м. Может, бургер?

– Ты меня спрашиваешь? – она пробежала глазами по меню. – Тут есть несколько вариантов. Чизбургер и картофель фри?

– Идеально. И какое-нибудь темное пиво, что у них есть.

Она бросила меню на пол и сняла трубку. Я услышал тихий отзвук голоса на том конце провода, и Руби рассмеялась, прикрыв динамик рукой. С показным возмущением она сказала:

– Они назвали меня миссис Стелла.

Разуваясь, я улыбнулся. Миссис Стелла была моя мама и – когда-то – Порция. Эта жизнерадостная прелесть, распластавшаяся на моей кровати, с юбкой, постепенно поднимавшейся вверх по стройным бедрам не была «миссис Стелла».

Но в этом и проблема, верно? Я привык думать о Руби как о слишком забавной, слишком красивой, слишком необычной для таких, как я. В своей голове я держал образ той, кого, я думал, заслуживаю, кого-то похожего на меня и уж никак на Руби.

Услышь она сейчас мои мысли, я совершенно уверен, схватила бы телефон и запустила им в меня.

Я слушал и наблюдал, как она заказывала и подтверждала, после чего повесила трубку. Все это казалось настолько обычным делом, таким простым и комфортным; мои плечи не напряжены, в животе спокойно.

Она похлопала по кровати, приподнимая брови и соблазнительно улыбаясь.

– У нас есть минут сорок, чтобы похулиганить.

– Руби… – начал я.

Ее улыбка немного соскользнула, прежде чем появилась снова.

– Почему ты так боишься оказаться со мной на кровати? – спросила она, и под ее смешком я отчетливо услышал смущение. – Обещаю, я не стану покушаться на твою добродетель.

– Не в боязни дело. Я… – я остановился, снял галстук и повесил его на спинку стула. Всякий раз, когда я хотел объяснить что-то самому себе, сказать что-нибудь важное – личное – слова в моей голове оказывались в совершенном беспорядке. Именно поэтому с Порцией я давно сдался.

Я понимал, что должен перестать все сравнивать с собственным браком. Руби пыталась помочь мне понять самого себя, и мне нужно ей это позволить.

Новые отношения. Новые правила.

– Скажи мне.

Я закрыл глаза и тщательно сформулировал мысль, прежде чем ее озвучить.

– Я чувствую, что едва могу переварить идею быть с тобой, и что это за собой повлечет, и все-такие мы здесь, в комнате с кроватью. Хотя нельзя сказать, что в моем опыте с женщинами вообще существует понятие «нормально», мне нравится думать, что «нормально» – это пригласить тебя несколько раз поужинать и поцеловать на пороге. По крайней мере, это то, что я восемнадцатилетний сделал бы много лет назад, – с тихим глуповатым смешком сказал я. – Однако этим вечером мы в гостиничном номере, и чуть раньше в тебе побывали мои пальцы, и все, чего я сейчас хочу – это присоединиться к тебе и облегчить боль, которую ощущал весь день. И меня несколько удивляет, настолько далеко позади мое тело и сердце оставили мой мозг.

Руби встала на колени и подползла к изножью кровати. Протянув руку, она запустила палец в шлевку брюк и притянула меня к себе.

– Почему люди ведут себя так, будто сердце и тело не являются частью мозга? – она расстегнула верхнюю пуговицу моей рубашки и перешла к следующей. А затем и еще к одной. Кончики ее пальцев щекотали мою грудную клетку. – Если ты хочешь меня, – начала она, – это твой мозг. Если тебе нравится быть со мной… Эй, подумать только, – она посмотрела на меня, сладко улыбаясь и зажав между зубами кончик языка, – тоже из-за твоего мозга.

– Ты же понимаешь, о чем я, да? – шепотом спросил я. Наши лица были всего в паре сантиметров друг от друга; чтобы поцеловать ее, мне нужно всего лишь немного опустить голову. – Меня беспокоит твоя молодость. И собственная нервозность. Как все это преодолеть?

– На самом деле, – сказала она, с напускной серьезностью сдвинув брови, ­– думаю, для тебя будет легче, если мы сделаем это по приезде домой. В твоем пространстве, среди привычных дел. Полагаю, самая большая трудность для тебя в том, что ты находишься вдали от всего этого и я – просто еще одна капля хаоса в этой неразберихе.

Ее слова меня успокоили и погасили растущую волну беспокойства.

– Уверена, что ты не шестидесятилетняя девчонка после первоклассной пластической операции? Ты кажешься необыкновенно мудрой.

– Абсолютно, – мило улыбаясь, заверила меня она. – Но я так же уверена, что ты не должен делать то, чего не хочешь, Найл. Разреши себе не хотеть.

Я посмотрел, как на ее шее бьется пульс, и подумал, как он будет ощущаться под моими губами.