Рикошет из прошлого (СИ) - Кофф Натализа. Страница 7

  -Тебе вредно волноваться, - напомнил я, видя, как она закусила губу. Нам еще о много предстоит поговорить, но первым делом нужно перекусить. Во-первых, будущей мамочке нужно хорошо питаться, а во-вторых, я и сам проголодался после таких переживаний. Да и повод есть у нас с Таей, чтобы отметить новые события.

  -Илюш, - Тая вздохнула, вновь прикусила губу,- Тут такое дело. По поводу аборта.

  -Да, не будет его. Я же сказал уже, - растерялся я. Мы же вроде все решили, или нет?

  -Не будет, потому что, чтобы его делать, нужно быть беременной, - тараторила Тая, быстро-быстро, словно боялась, что передумает говорить, - А чтобы забеременеть, нужно переспать с кем-то. А я не хочу с кем-то. Я тебя люблю....

  Таисия замолчала, спрятала лицо в ладонях. Выдохнула, словно, стараясь отдышаться.

  -Вот, - проговорила она, раздвигая пальцы и глядя на меня, так и не убирая ладоней от лица. Расплылся в улыбке. Значит, не было у нее никого. Это же ... Это же просто замечательно!!

  -Таюшка, - проговорил я, привлекая расстроенную девушку к себе, обнял ее, начал поглаживать по затылку. Почувствовал, как она несмело погладила меня по спине, обняла за талию. Я стоял, немного покачиваясь из стороны в сторону, и дышал полной грудью. Начинал жить. А ребенок? Ну, у нас будет, и не один, это точно!

  Глава 4

  Алку в тот день мы так и не встретили. Пряталась, поганка мелкая. После обеда в ресторане, мы пошли в парк, гуляли, разговаривали, рассказывали друг другу все, будто только вчера познакомились. Но теперь я мог свободно обнимать Таю за плечи, привлекать к себе, устроив руки на ее талии, поглаживая по спине, или просто держал ее за руку, удивляясь, какие у нее крохотные и хрупкие пальчики. А еще, она смеялась только для меня. Дарила мне радость и счастье. Все было отлично. До того момента, как мы решили пойти ко мне домой.

  На пороге меня застал телефонный звонок мобильного. Звонила Алла.

  -Совесть замучила или любопытство? - засмеялся я, не поздоровавшись. Тая снимала туфли, и увидев абонента, чья фотка высветилась у меня на дисплее, погрозила ему кулачком. Только засмеялся, видя ее негодование. Алка ведь помочь хотела, кто знает, сколько мы еще вокруг да около ходили бы?

  -Илюш, - всхлипнула сестра, - Отец в больнице. Инфаркт. Говорят, плохо все.

  Замер, глядя на Таю. Она застыла, словно вкопанная. В ее глазах увидел слезы.

  -Поехали, - уверенно проговорила она. А я, словно в ступоре, кивнул и вышел вслед за малышкой из квартиры.

  -Давай я за руль сяду? - предложила Тая, когда мы подходили к машине.

  -Все в порядке, - ответил я, придерживая для нее пассажирскую переднюю дверцу. В больницу мы ехали в полной тишине. С тех пор, как я стал жить отдельно от родителей, я не так уж часто приезжал к ним. И не потому, что не хотел. Просто знал и чувствовал, что в отчем доме я не самый желанный гость. Вот и сошли все мои визиты на 'нет'. Единственной моей связью с родней была сестра. Она и новости мне рассказывала и приветы передавала, хотя я и не сомневался, что никто кроме нее и не вспоминал обо мне, а приветы от родителей были придуманы ею.

  Около палаты реанимации стояла Алла. Врачи, как ни странно пустили всю семью разом. Понял, что просто жить отцу остались считанные минуты. Не успел я войти в палату, как мать мельком взглянув на меня, вновь повернулась к отцу.

  -Пришел, - процедила она сквозь зубы. Такой мать я еще ни разу не видел. Почувствовал, как Тая сжала мою ладонь. А я молчал.

  -Слышишь, Михаил, - вновь начала говорить мать, - Твой ублюдок явился.

  Я опешил. Нет, мать меня, конечно, не любила, но таких слов я от нее не слышала ранее. Отец открыл глаза. Готов был поклясться, что на какое-то мгновение в его взгляде мелькнула не то что любовь к приемному сыну, а какие-то теплые чувства.

  -Молчишь, Мишенька? - раздался язвительный голос матери.

  -Мам! - одернула мать Алла. Но та продолжала изливать свой яд на отца, и, как выяснилось, на меня.

  -Ты ведь хотел его видеть? - говорила мать, - Теперь-то уже чего скрывать! Давай, расскажи ему. Он ведь спрашивал, кто его отец?

  Я посмотрел на мать. Та, прищурившись, смерила меня презрительным взглядом.

  -Ты должен был сдохнуть, как и твоя мамаша, - тихо и злобно говорила Зинаида Карповна, - Но ты оказался живучим. А самое мерзкое другое. Я всю жизнь поражалась, как тебя земля носит, выродка!

  Я все еще молчал. Просто было плевать на эту женщину. Я пришел отдать последнюю дань человеку, который воспитал меня. Пусть он и не был самым добрым и хорошим отцом, но он был моим родственником.

  -Скажи, Миша! Говори! - потребовала Зинаида Карповна.

  Отец, с трудом повернув голову в мою сторону, только тихо прошептал одно короткое слово 'Я'.

  Внутри все похолодело. Информация просто не воспринималась. Только хрупкая ручка Таи удерживала меня от понимания того, что все реально, все происходит со мной на самом деле.

  -Вот-вот, - вмешалась в наш разговор мать, - Твой папочка трахнул мою сестру Аньку за моей спиной. И не просто переспал с ней, а изнасиловал по пьяне. А когда она родила, забрал тебя. Наш Мишенька решил, что я обязана воспитать и тебя, Илья Михайлович! А Анька, твоя мать, с крыши и спрыгнула. Послеродовая депрессия у нее началась. Нам переехать пришлось, чтобы люди пальцем не тыкали. И тебе сказали, что отца нет, а мамаша твоя - Анна Задворская. Хотя у Мишки отродясь сестер не было!

  Я слушал слова матери. В этот самый момент я чувствовал себя грязным. Права мать - выродок. Другого слова нет. Зачатый в пьяном угаре сын несовершеннолетней и насильника.

  Посмотрел в глаза отца, ожидая намека на отрицания. Просто хотя бы взгляда, и я бы не поверил ни единому слову матери. Но отец моргнул. Прошептал 'прости' и закрыл глаза.

  Услышал тихий плач справа от себя. На меня смотрела Алла. Сестра. Мы ведь, получается, родные с ней. Вроде и хорошо, да что-то на душе хреново.

  Почувствовал, как на грудь легла хрупкая ладошка. Я повернул голову, глядя, как белоснежные пальчики лежат на моем черным свитере. Черное и белое. Я слишком черный, грязный, чтобы иметь право касаться ее, маленького непорочного, хрупкого ангела.

   Отчаянно затряс головой. В палату вошла медсестра, следом врач, констатируя факт смерти. А я начал пятится назад, к выходу. В голове четко бились слова матери: 'Ублюдок, выродок!'. Права она, права.

  Не оглядываясь, вышел из палаты. Пошел по коридору, с каждым шагом увеличивая скорость. Слышал, как меня зовет Таисия. Окликает, просит подождать. Но я только тряс головой. Нет! Она слишком светлая, чтобы пачкаться об меня.

  Выскочил на улицу, грудь сдавило. Хотелось только уехать далеко, туда, где нет никого, даже воспоминаний. Хотелось, чтобы у меня вдруг случилась амнезия, и я все забыл. Но нет, перед глазами появлялись картинки из детства. Тот разговор с отцом, необъяснимая злость матери на меня.

  -Илюша, подожди! - кричала Тая. А я сел в машину. Невидящим взглядом смотрел прямо перед собой. Тая стремительно распахнула дверцу.

  -Все хорошо, Таисия, - усмехнулся я, стараясь ее не сильно огорчать. Но боялся смотреть в ее глаза, и видеть в них упрек или наоборот, жалость.

  Рванул с места, и только спустя пару секунд, позволил себе посмотреть в зеркало заднего вида. Тая стояла посреди парковки и смотрела мне в след. Сжал руль до боли в ладонях. Так лучше, ей не нужно такое убожество, как я. Не нужно.

  Домой я вернулся не скоро, просто гнал по трассе, пока не замигала лампочка датчика топлива. Потом, поймав попутку, решил вернуться домой. Больше ведь пойти некуда, да и не хотелось никуда идти. Сегодня у меня не стало отца, которого я только, можно сказать, нашел. Внутри была пустота, и горечь. А еще, чувствовал себя перепачканным в грязи с головы до пят.

  Когда вошел в квартиру, меня встретила гробовая тишина. Бросил ключи на тумбочку и пошел в ванную. Встав под холодные струи воды, думал, как жить-то теперь с такой правдой о моем рождении. Холодная вода затекала за шиворот рубашки, тонкая ткань прилипала к телу. Но я упорно не раздевался, стоя под душем прямо в одежде. Оперся руками о стекло душевой кабинки. Было противно и мерзко. Понимал, что вода не смоет это чувство, не сделает меня чище, чем я есть. И от этого становилось еще поганей.