Неправильное привидение - Воронков Николай. Страница 14
Тут и до нее наконец дошла абсурдность ситуации. Теперь уже под ее чутким руководством я снова ходил восьмерками, тыкал бревно. В конце концов мы предположили, что я могу ходить по дереву, если оно параллельно земле, то есть становится для меня чем-то вроде пола. Я тут же придумал новое испытание — Таня взяла два прутика и держала их ровно над землей. Очень осторожно я наступил на них. Ощущение странное — как будто стоишь на двух очень тугих проволочках. Но ведь стоял и не проваливался! Причем Таня никакого веса не чувствовала! Несколько раз она подняла прутики вверх-вниз, но я ничего не ощутил, кроме легкой тяги, как в лифте. Поэкспериментировав еще, выяснили, что прутики держат меня примерно до наклона градусов в тридцать. После этого я с них не соскальзываю, а просто проваливаюсь. Объяснения этому у меня не было, но появились новые идеи. Таня, заметив мой задумчивый взгляд, среагировала странно.
— Даже не думай! — прошипела она.
— О чем? — не понял я.
— Что я буду носить тебя на руках!
Логика таких заявлений была странной, но сразу появилась еще одна идея.
— А почему бы и нет? — расплылся я во вредной улыбке. — Представляешь, ты берешь небольшую досочку в руки, я на нее встаю, а ты меня поднимаешь без всяких усилий. Чем не цирк? И авторитет у тебя сразу станет невероятный, и денежку можно заработать в любой деревне, а не рыскать в поиске кладов.
— А если кто-то для проверки потребует, чтобы я подняла на досочке и его? Или захочет сам поднять тебя? Все сразу поймут, что с тобой что-то не то, будет как минимум скандал.
М-да, идея сразу провалилась, но я не расстроился.
— Вообще-то я хотел предложить совсем другое. Мы же теперь можем спокойно нанять повозку и ехать с комфортом! Раз я не проваливаюсь сквозь ровную деревянную поверхность, то ты можешь ехать с возничим впереди, а я заныкаюсь в повозке. И быстро, и с комфортом, и без проблем.
— А если кто-нибудь захочет с тобой познакомиться или устроить проверку?
— Тогда можно положить меня на носилки, я буду лежать и стонать, очень страшно, чтобы к нам никто не подходил. Потом можно изобразить, что я умер от ужасной заразной болезни, и тогда к нашей повозке вообще никто не подойдет, побоятся!
Таня внимательно слушала, и я, вдохновившись, стал развивать идею дальше:
— Еще можно сделать гроб, я туда лягу, и никто даже не обратит на меня внимания.
— А на гроб?
— А чего гроб? Ящик он и есть ящик. Единственное, что вдруг мне захочется повернуться, или там руки затекут, раскину их и… — В голове живо появилась картина в красках. — Представляешь, везут гроб, а из него вдруг появляются руки, да еще и шевелятся! — Я изобразил, как это будет выглядеть, как будут смотреть пораженные окружающие, какие у них будут лица, и, не выдержав, заржал.
Но Таня шутку, наверное, не поняла и оставалась серьезной.
— У вас все такие идиоты или это только мне такой подарок достался?
С трудом подавив смех, я немного обиделся:
— А что я такого сказал? Нормальная шутка. У вас что, молодые не веселятся и не придумывают всякие приколы?
— ТАКИМИ вещами у нас не шутят, это просто никому не придет в голову! Да и у вас, я думаю, УМНЫЕ люди тоже на такое не пойдут.
— Ну, как знаешь, я хотел как лучше, о тебе же заботился.
— Я это уже поняла, только ты бы еще и думал хоть немного, как к твоим словам и поступкам отнесутся другие! Если меня увидят рядом с таким гробом, сквозь стенки которого торчат шевелящиеся руки, то…
— Что, позовут магов?
— И магов, и стражу, и еще кого-нибудь. И пока ты будешь идиотничать и хихикать в гробу над собственными глупыми шутками, мне быстренько отрубят голову, как возможной пособнице!
Настроение от таких слов резко пошло вниз.
— Ну извини, Тань, не подумал.
— А чья это была идея — твоя или твоей демонской сущности? — Таня по-прежнему серьезно смотрела на меня.
— Какая идея?
— Ну, эта, про гроб и что это будет весело.
— Так я вроде бы един, раздвоением личности не страдаю, а сущность у меня…
Тут я как-то задумался. Чего она все время к этому цепляется? Ведь выяснили же, что я — необычное, но все же привидение. Ну, характер не сахар, часто говорю, не подумав, до шуток моих местные еще не доросли, деревня. Но обзываться-то зачем?! Вот я начну говорить через слово: «Ведьма, Таня, ведьма». Что, ей понравится?!
— За идею я извиняюсь, сам придумал, не подумав, но и ты давай завязывай с подобными вопросами, а то ведь задолбала уже… ведьма.
— Что?! — теперь уже Таня задохнулась от возмущения.
— А то! У меня имя есть! И главная моя сущность… — тут я немного растерялся, не зная, что же во мне главное.
Зато слова нашлись у Тани, причем слово «дурак» можно было считать самым доброжелательным. Почувствовав себя в родной стихии, я тоже отвесил несколько «ласковых» определений, и разговор быстро перерос в обмен обидными и язвительными репликами и сравнениями.
Неожиданно сбоку послышался громкий мужской голос:
— Сударыня, этот человек пристает к вам?
Мы повернулись на голос и опешили, правда, по разным причинам. Пока мы выясняли отношения, незаметно для себя дошли до хорошей дороги. И теперь к нам приблизился небольшой отряд — впереди пара мужчин верхом, сзади — два десятка солдат тоже на лошадях, повозка с вещами. В середине, под защитой солдат, легкая карета, в которой сидели две молодые женщины лет двадцати пяти. Я обалдел от красоты девушек, с интересом смотревших на нас. А Таня, похоже, от красоты мужика, который с нами разговаривал. Классический рыцарь на белом коне, вернее, на гнедом. Тот спрыгнул на землю и подошел к нам. М-да, рядом с таким мне ловить нечего… Мужик в самом расцвете сил. Лет тридцати, ростом даже выше меня, красивая фигура, осанка, классический римский профиль, пышная шевелюра, голос… Девки, наверное, пачками ложатся у его ног.
Тот подошел к нам, но смотрел только на меня. Невольно я сдвинулся назад, чтобы случайно не задеть его и не добавить нам проблем. Мужчина воспринял это по-своему — презрительно усмехнувшись, процедил:
— Так ты еще и трус… — И замахнулся плеткой.
Ну, все, обреченно подумал я. Каждый раз одно и то же — стоит мне сделать шаг назад, как все воспринимают это как трусость. Сейчас он меня постарается ударить, потом будет недоумение, скандал, потом придется с ним что-то делать, а потом выслушивать очередные попреки от Тани. Но та неожиданно бросилась между нами и даже развела руки в стороны, стараясь меня защитить.
— Не смейте, его нельзя бить, он… больной!
Мужик насторожился.
— И чем же, интересно, он болен, что позволяет себе разговаривать с женщиной в таком тоне?
Таня опустила руки, немного подумала.
— Я путешествовала с обозом этого человека, на нас напали и ограбили, мы чудом спаслись. Но этот молодой купец потерял все, что у него было, и подвинулся рассудком. Теперь он периодически начинает заговариваться, у него появилась боязнь прикосновений. И если к нему приблизиться, может начаться истерика или даже эпилептический припадок.
Я чуть не открыл рот от удивления, а мужик немного успокоился:
— Как же вы не боитесь путешествовать в его обществе?
— Если его не беспокоить, то он ведет себя достаточно мирно. Я решила отвезти его к родственникам, в столицу Гвардаха — Черлем. Мы как раз обсуждали, как обезопасить его самого, окружающих, и придумали, но на это нужны деньги.
Мужчина нехорошо прищурился — ну, правильно, решил, что из него сейчас начнут тянуть денежки.
— И что же вы придумали?
— Мы решили, что наилучшим вариантом будет, если мы посадим его в клетку и на повозке отвезем до самого дома.
Наступила минута ошарашивающей тишины. Мужик несколько раз переводил взгляд с меня на Таню и обратно.
— Вы это серьезно?! И он на это согласился?! Сам?!
— Конечно, он же понимает, что это будет лучшим решением наших проблем.
Мужчина помолчал, разглядывая меня, потом, более оценивающе, Таню.