Оползень - Бэгли Десмонд. Страница 29
В темноте кто-то пошевелился, а затем я услышал шаги Мака, подходившего к двери.
– Не приближайся, Мак! – закричал я.
Глаза мои начали привыкать к темноте, и я различил полоску окна на противоположной стене. Присев на корточки, я медленно обвел взглядом комнату. И вот полоска на мгновение затемнилась – кто-то двигался слева направо, чтобы незаметно добраться до двери. Я нырнул туда, где, как мне казалось, должны были быть его ноги. Он упал на меня, и резкая боль пронзила мое плечо. Мне пришлось ослабить хватку, и, не успев откатиться в сторону, я получил удар ногой в лицо. Когда я с трудом, спотыкаясь, добрался до двери, снаружи донесся лишь топот убегавшего. Я увидел Клэр, склонившуюся над распростертой фигурой.
Это был Мак. Когда я подошел, он, шатаясь, поднялся на ноги, схватившись за живот.
– Что случилось? Как вы?
– Он... долбанул... меня, – еле-еле выговорил Мак, – вышиб из меня дух.
– Ничего, не волнуйтесь, – сказал я.
– Давай поможем ему добраться до дома, – предложила Клэр.
– Туда нельзя, – сказал я резко. – Дом в любую минуту может взорваться, как бомба. Достань фонарь, там, в "лэндровере".
Она отошла, а я отвел Мака в сторону и усадил на пень. Он тяжело дышал, как старая паровая машина, и я выругался на чем свет стоит. Вернулась Клэр и направила на меня луч света.
– Боже! Что у тебя с лицом? – воскликнула она.
– На него наступили. Дай мне фонарь.
Я вошел в дом и осмотрел его. Керосинная вонь чуть не вывернула меня наизнанку. Да это и понятно. Все внутри было вверх дном: одеяла и простыни сорваны с кроватей, матрасы вспороты ножом, и все это свалено в кучу посредине комнаты и щедро полито керосином. Потрачено было галлонов пять, так что и на полу разлилась керосиновая лужа.
Я взял фонарь-жужжалку, несколько банок консервов из кладовки и вышел.
– Придется ночевать на улице, – сказал я. – Домом нельзя пользоваться, пока не приведем его в порядок. К счастью, я не распаковал еще мой чемодан, там найдутся простыни.
Маку тем временем стало лучше, он стал дышать более свободно. Он спросил:
– А что там в доме?
Я рассказал ему, и он начал изрыгать ругательства, пока не вспомнил, что рядом находится Клэр.
– Извиняюсь, – пробормотал он. – Меня понесло.
Она засмеялась.
– Я не слышала, чтобы так выражались, с тех пор как умер дядя Джон. Боб, как ты думаешь, кто это все сделал?
– Не знаю. Лиц я не разглядел. Но Маттерсон действует быстро. Миссис Эдертон доложила, и он сразу отреагировал.
– Надо заявить в полицию, – сказала она.
Мак хмыкнул.
– Много это даст, – сказал Мак язвительно. – Мы не видели никого, и нет никаких данных о том, что тут замешаны Маттерсоны. В любом случае я не представляю себе полицейских, ведущих расследование против Булла Маттерсона, он слишком крупная рыба, чтобы сержант Гиббонс ловил его на удочку.
– Вы хотите сказать, что этот Гиббонс подкуплен, как и все другие?
– Я ничего не хочу сказать, – ответил Мак. – Гиббонс хороший парень, но прежде чем он даже заговорит с Маттерсоном, ему нужны твердые доказательства, а что мы имеем? Ничего существенного.
Я сказал:
– Давайте устроим ночлег, а потом еще обсудим все это. Расположимся подальше от дома.
Мы выбрали полянку в четверти мили от дома, и я занялся костром. Левое плечо болело, и, приложив к нему руку, я увидел кровь. Клэр встревоженно спросила:
– Что это?
– Господи, меня, кажется, пырнули ножом!
4
На следующее утро я оставил Мака и Клэр приводить в порядок дом, а сам отправился в Форт-Фаррелл. Рана в плече была несерьезной, собственно, это оказался порез, который Клэр забинтовала без особого труда. Плечо ныло и затекло, но поскольку кровь удалось унять, это меня не беспокоило. Мак спросил:
– Куда ты собираешься?
– Нанести визит, – ответил я коротко.
– Не лезь на рожон, слышишь!
– Никаких происшествий не будет, – пообещал я.
Карбюратор затарахтел, поэтому я оставил "лэндровер" у Клэри Саммерскилла и двинулся по улице до полицейского участка, где тут же узнал, что сержанта Гиббонса нет на месте. В этом не было ничего удивительного – у сержанта полиции провинциального округа большая паства, а округ Гиббонса гораздо больше остальных.
Констебль выслушал все, что я рассказал, и, когда я сообщил ему о ножевой ране, он нахмурился.
– А вы не опознали этих людей?
Я покачал головой.
– Нет, было слишком темно.
– А у вас или мистера Мак Дугалла есть враги?
Я сказал осторожно:
– Не исключено, что эти люди могут оказаться на службе у Маттерсона.
Лицо констебля как-то закрылось, словно опустилась штора. Он сказал:
– Ну, так можно сказать о половине населения Форт-Фаррелла. Ладно, мистер Бойд, я займусь этим делом. Буду благодарен, если вы, ради соблюдения формы, изложите все на бумаге.
– Я пришлю вам заявление, – сказал я устало. Я понял, что без твердых доказательств мне здесь делать нечего. – Когда возвращается сержант Гиббонс?
– Через пару дней. Я прослежу за тем, чтобы ему доложили об этом.
"Могу поспорить, что проследишь", – подумал я с горечью, конечно, констебль будет только рад сплавить это дельце сержанту. Сержант прочтет мое заявление, понюхает носом воздух, ничего не найдет и все это дело прикроет. В данном случае его и винить будет не в чем.
Я вышел из полицейского участка, пересек улицу и подошел к Дому Маттерсона. Первым человеком, которого я увидел в фойе, оказалась миссис Эдертон.
– Привет, – сказала она весело. – Куда идете?
Я глянул ей прямо в глаза.
– Иду потрошить вашего брата.
Она залилась своим неестественным смехом.
– Знаете, я бы этого вам не советовала. У него теперь телохранитель. Вы к нему и близко не подойдете. – Она посмотрела на меня оценивающе. – Значит, старый шотландец вам что-то говорил обо мне?
– Ничего в вашу пользу.
– Нет, правда, я бы на вашем месте не пошла к Говарду, – проговорила она, когда я двинулся к лифту. – Неужели вам хочется лететь с восьмого этажа? Кроме того, вас хочет видеть старик. Поэтому я здесь, я вас ждала.
– Булл Маттерсон хочет меня видеть?
– Именно. Он послал меня за вами.
– Если он хочет меня видеть, я ведь часто бываю в городе, – сказал я. – Он найдет меня, когда ему нужно.
– Разве так можно относиться к старому человеку? – сказала она – Моему отцу семьдесят семь, мистер Бойд. Он почти не вылезает из дому.
Я потер подбородок.
– А зачем ему, а? За него все делают другие люди. Хорошо, миссис Эдертон. Я готов повидаться с ним.
Она сладко улыбнулась:
– Ну вот, я знала, что вы поступите правильно. Мой автомобиль на улице.
Мы забрались в "континентал" и выехали из города в южном направлении. Сначала я думал, что мы направляемся к Лейксайду, форт-фарреллскому варианту пригорода с домами высшего класса. Там жили все крупные чиновники Корпорации Маттерсона. Но мы миновали его и проследовали дальше на юг. Тогда мне пришло в голову, что ведь Булл Маттерсон не крупный чиновник и он не причисляет себя к высшему разряду. Он царь и построил себе приличествующий своему сану дворец.
По пути миссис Эдертон почти все время молчала, потому что я довольно грубо осадил ее. У меня не было настроения слушать ее болтовню, и я дал ей это понять. Ее это, по-видимому, не задело. Она курила сигарету за сигаретой и вела машину одной рукой.
Дворец Маттерсона оказался типичным французским замком, по размеру больше, чем дворец Фронтенак в Квебеке. Я понял, увидев дом, что собой представляет Маттерсон. Это был экземпляр, подобные которому, как мне казалось, вымерли еще в девятнадцатом веке: барон-грабитель, готовый совершить налет на железную дорогу или корпорацию, а затем использовать добытые деньги, чтобы награбить сокровищ в Европе. Просто удивительно, что такие люди еще существуют в середине двадцатого века, но эта порода на редкость крепкая.