Мальчик из Сиреневой Страны - Агазаде Алия. Страница 4

— Да. — радостно завопил Фимидус. — И мы так рады, что ты не утонула!

Казалось, что девочка снова заплачет, и Игги стало страшно. Он подошёл к ней и ласково сказал, взяв за руку.

— Не грусти, Амора. У меня тоже есть мама и я её давно не видел. Мы обязательно вернём тебя домой. — уверено сказал он, стараясь сделать всё, что бы она не заплакала. Он соврал девочке. Просто по логике вещей мальчик должен был любить свою маму, но только не Игги. Он не знал, что испытывал будто бы считал, что его мама далеко. Он смотрел на Амору и, ему было жаль эту маленькую девочку, которую могла спасти сейчас только его ложь. Ведь людям необходимо, что бы их обманывали и он хорошо знал это.

— Спасибо, Игги. — радостно сказала Амора и улыбнулась.

Глава седьмая,

в которой Фимидус узнаёт, что такое слёзы

Обитатели Сиреневой Страны молча наблюдали за жизнью двух странных существ, оставшихся жить в их стране. Они были такие странные. Такие удивительные и непонятные. Небо удивлялось цветам детей, их поступкам ичуствам. А Солнце играло с ними в игры. Фимидус катал их по волнам, смеялся с ними, знакомя с Морем и с его глубинами, находил для Аморы самые красивые ракушки с морскогно дна. И всё было хорошо, всё было как в сказке.

Игги привык к весёлой, радостной и счастливой Аморе, которая была его прямой противоположностью такого молчаливого и скрытного. Они как бы дополняли друг друга и это было прекрасно. Игги всё время вспоминал слова Плентуса и думал, что может быть Амора и есть его шанс полюбить людей, привыкнуть к ним, а может даже найти место, которому он принадлежит. Ведь, наверное в мире есть ещё мальчики с нарисованными сердцами.

Аморе казалось, что вся её прежняя жизнь была ненастоящей. Она часто ощущала, что знает Игги всю жизнь, и никак не могла понять как же жила без этого мальчика все эти годы. Девочка смотрела в его чистые зелёные глаза, которые меняли свой цвет, становясь серыми, когда он грустил, карими — когда темнело, а иногда, но очень редко, болотными от невысказанных слов, которые жгли его мозг и думала о том, что очень хочет спросить, о чём он грустит, но всё же не смеет. Что-то таинственное было в Игги, что-то ранящее, чего она не понимала, и это заставляло девочку молчать, а иногда просто грустить вместе с ним.

Как-то они сидели на мостике, болтая ногами над сиреневой водой моря, и разговаривали, будто ни о чём, но на самом деле обо всём. Амора посмотрела на Игги и взяв его руку в свою сказала.

— Мама говорит, что линии на руке, что-то значат. — начала она, глядя на его ладонь. Конечно же она ничего не понимала в этих линиях. Ей просто хотелось знать какая она эта рука на ощупь.

— Я не знаю. — ответил Игги, отняв руку, словно стестняясь её прикосновений. Я в это не верю.

— Почему? — удивилась девочка.

— Люди во многое верят, часто в то, что ничего не значит. — ответил мальчик, глядя в даль.

— Как это? — наивно спросила Амора.

— Просто верят и всё. Или же они просто не знают, что это значит и начинают придумывать значение вещей, хотя это и неправильно.

Амора не понимала значения этих слов, как часто не понимал Игги Фимидус, но боялась задавать слишком много вопросов, потому что Игги это не нравилось.

— Я бы очень хотела вернуться к маме. — сказала она, меняя тему — Я по ней скучаю. А ты?

— Я тоже. — соврал Игги. — Скучаю.

— А ты хотел бы вернуться домой со мной?

Игги молчал, как и молчало его сердце. Нарисованное сердце мальчика не знало, что отвечать. Ему было жаль эту добрую, наивную девочку, так на него не похожую, принадлежищую миру людей и которую он никак не мог научиться любить, хотя и знал, что она его уже полюбила. Он смотрел на неё с тоской и очень хотел погладить её длинные, вьющиеся, золотые волосы, но не смел этого сделать. Словно думал, что они обожгут его руку. Он многое хотел ей рассказать, объяснить, показать, но боялся, что она не поймёт и её маленькое хрупкое сердце разобьётся от его безжалостных, но правильных слов. Поэтому, немного помолчав, он устало ответил.

— Я правда не знаю, Амора. У нас же разные мамы и живём мы совсем в разных странах. Я обещал тебе найти твой дом, но вернуться с тобой не смогу. Ты вернёшься домой, и всё будет по-прежнему. А я пока не знаю, что буду делать. Мне надо найти свой дом. А он очень далеко отсюда.

Амора почуствовала себя несчастной от этих слов. Ведь ей казалось, что разлука с Игги убьёт её. И проглотив слёзы, она спросила с надеждой.

— Где же он? Может рядом с моим?

— Нет. — печально сказал Игги. — Не рядом.

Воцарилось молчание, но вскоре Амора снова нарушила его.

— Ты не хочешь домой, ведь так? — грустно сказала она. — Не хочешь, потому что тебе там скучно.

— Нет же. Просто я не хочу жить как другие! — рассердился Игги. — Мне тогда придётся притворяться. То как живут на Земле сплошная неправда. Люди живут вместе, притворяясь, что любят друг друга, дарят друг другу подарки, рвут цветы, переделывают природу, всё время что-то изобретают, заменяя настоящие вещи искусственными, понимаешь? Я так жить не хочу. Не хочу подчиняться графикам и расписаниям когда-то кем-то придуманным. — встретив испуганный взгляд Аморы он замолчал.

— Значит всё, что мы делаем ненастоящее? — в ужасе спросил девочка.

— Я не знаю. — быстро сказал Игги, сглаживая впечатление от сказанных слов. — Если даже настоящее, мне это не нравится. — уже раздражённо ответил он, видя, что расстраивает девочку. — И вообще я устал и очень хочу спать! Спокойной ночи.

— Постой. — вдруг сказала она, удерживая его за руку. — Не уходи. Побудь ещё немного со мной.

— Я устал, Амора и мне нужно поспать. Утром мы должны найти твой дом, не забыла? — сказал Игги уже мягче. — И ты тоже поспи.

Амора смотрела на него с тоской в глазах, а потом уныло сказала.

— Ну хорошо иди. — она знала, что Игги не удержать. Это всё равно, что захотеть оставить себе Море. И она хороршо это понимала.

Игги колебался, потому что знал, что обидел девочку, но иначе не мог. Он глубоко вдохнул воздух и ушёл прочь быстрыми шагами вглубь леса, к своей постели, убегая от неё, потому что боялся остаться, боялся рассказать всё, что её напугало бы.

Амора осталась на берегу и сидела там долго, закрыв лицо руками, и тихо плакала. Слёзы падали в глубину моря, смешиваясь с морской водой. Их вкус почуствовал Фимидус и сразу вынырнул из воды.

— Амора! Дорогая Амора! Что с тобой? — заверещал он — И что это за странные капельки на твоих щеках? Откуда они взялись? — беспокойно спросил дельфин.

— Это слёзы, Фимидус. — всхлипывая, ответила девочка.

— Слёзы? А что это такое? — спросил дельфин.

— Слёзы? Это такая вода. Только она не такая солёная, как морская. Мама говорит, что я много плачу.

— Почему же ты плачешь, и у тебя в глазах появляется эта странная вода? — непонимающе спросил дельфин.

— Понимашь, когда нам людям делают больно, обижают, не любят и заставляют страдать, тогда мы плачем. То есть грустим, но по-другому.

— Ты грустишь, Амора? — понимающе спросил Фимидус.

— Немного. — опустив голову ответила она.

— А Игги тоже умеет плакать? — неожиданно спросил дельфин, застав девочку врасплох.

— Все умеют, — ответила Амора, подумав — но не все плачут. Игги необыкновенный мальчик и я никогда не видела его плачущим.

Амора замолчала и о чём-то задумалась. На душе было пусто и тоскливо как зимой, когда всё спит под белым покрывалом снега, и не с кем играть. Фимидус смотрел на неё и думал о странном мире людей, о котором он ничего не знает.

— Ты скучаешь по маме? — снова спросил он.

— Очень скучаю! — вздохнув ответила девочка. — Но когда я вернусь к ней, я буду скучать по Игги.

— Правда? — печально спросил Фимидус. — И вы никогда-никогда не останетесь здесь?

— К сожалению нет. Мы принадлежим разным мирам. Ты ведь не смог бы жить в другом месте, гдё всё не сиреневое, ведь, правда?