Высокая цитадель - Бэгли Десмонд. Страница 65

— Мне кажется… — пробормотал он, — нет, нет…

Он опять улегся, но мгновение спустя снова поднял голову.

— Да нет, точно… Слышите?

— Что?

— Самолет, или самолеты, — произнес О'Хара взволнованно.

Армстронг напряг слух, и тут же отчетливо зазвучал, быстро нарастая, вой реактивного самолета. Он промчался прямо над ними, и вой стал постепенно стихать.

— Господи, вы правы, — сказал Армстронг, взглянул на О'Хару неожиданно округлившимися глазами. — Наш или их?

Но до О'Хары уже дошло, какая жуткая опасность нависла над ними. Он с ужасом смотрел из туннеля в небо. Там, в рамке, образованной аркой входа, виднелся самолет, несшийся прямо на них. Вдруг от каждого его крыла что-то оторвалось, и образовались два дымных облака.

— Ракеты! — закричал он. — Ложитесь!..

V

Набрав высоту, Форестер направил свой «Сейбр» к трем другим самолетам. Увидев его, они построились в линию. Он зашел сзади и взял на прицел хвост одного из них. Сняв предохранители, он поднес большой палец к кнопке огня. «Этот малый никогда не узнает, кто его подбил», — подумал он, поглаживая кнопку.

Все это время в наушниках звучал голос летчика, вызывавшего Коельо. Наконец решив, что связь с Коельо по какой-то причине нарушена, он сказал:

— Поскольку вы молчите, мой полковник, я поведу атаку.

Тогда Форестер понял, что эти летчики получили инструктаж на земле, и нажал кнопку.

Он снова, как и раньше, почувствовал знакомое содрогание самолета, почти остановку, и увидел, как понеслись к цели трассирующие снаряды.

Вражеский истребитель заплясал в воздухе, вспышки огня от разрывающихся снарядов вспороли его корпус, и тут же он взорвался облаком черного дыма с красным пламенем в центре.

Форестер сманеврировал, чтобы не столкнуться с обломками, сделал резкий разворот и пошел вверх. В наушниках раздались возгласы ужаса двух оставшихся летчиков. Они захлебываясь что-то говорили, затем один из них сказал:

— Тише! Я займусь им.

«Быстро он сообразил», — подумал Форестер, всматриваясь в небо. Холодок пробежал у него по спине. Ему придется иметь дело с молодыми, быстрыми и тренированными ребятами. А он толком не летал уже десять лет. Несколько часов в год, необходимых для того чтобы формально подтвердить свою квалификацию, разумеется, были не в счет. И теперь он мрачно думал о том, сколько времени он сможет продержаться.

Появились недруги. Один из них нырнул вниз, другой пошел резко вверх, обходя его сзади по крутой дуге. Форестер следил за ним и увидел, как тот выпустил ракеты.

— Э, нет, мерзавец, так ты меня не поймаешь, — сказал Форестер вслух.

Он понял, что летчик избавился от ракет, чтобы уменьшить вес самолета и прибавить в скорости. В какой-то момент он хотел сделать то же самое и выйти на прямой бой в чистом небе. Но прекрасно осознавал, что тут у него шансов нет. Кроме того, надеялся использовать ракеты с гораздо большей для себя пользой.

Форестер надавил на рулевую колонку, самолет с воем помчался вниз. Это было опасно: противник был быстрее, а потеря высоты в бою — вещь вообще недопустимая, это уж он знал назубок. Он напряженно вглядывался в зеркало, и скоро «Сейбр» появился сзади и стал быстро его догонять. Он ждал до последнего момента и когда почувствовал, что тот вот-вот выстрелит, снова двинул колонку вперед. Самолет вошел в почти вертикальное, смертельное пике. Противник, никак не ожидавший столь рискованного маневра так близко от земли, промахнулся. Форестер, зная, что ему удалось оторваться лишь на время, сосредоточился на пилотировании, — теперь ему нужно быть предельно внимательным, чтобы не врезаться в горы. Самолет задрожал, подбираясь к звуковому барьеру, и металл его корпуса застонал, когда Форестер вытащил самолет из пике. Беспрестанно молил Бога, чтобы не отвалились крылья.

Он уже несся параллельно земле, скалы и снег футах в двухстах под ним слились в сплошную серую массу. Резко поднялся вдруг ввысь и по широкой дуге отвел самолет от гор, глазами отыскивая внизу ущелье и мост. Ущелье заметил сразу же — оно было характерной деталью рельефа, а через минуту увидел и мост. Он сделал над ним разворот, внимательно изучая землю, но около моста никого не было. Тогда он направил самолет над до боли знакомым серпантином дороги, где было истрачено столько сил.

Форестер резко переменил курс, намереваясь подойти руднику параллельно горному хребту, и в этот момент, взглянув вверх, увидел, как в тысяче футов над ним «Сейбр» выпускает две ракеты. «Я опоздал», — мелькнуло в мозгу.

Опять повернул и пронесся низко над рудником вдоль посадочной полосы. Он увидел сараи, несколько машин и огромную, составленную из камней стрелу, упиравшуюся в основание горной стены. И на ее острие — клубящееся облако дыма и пыли, там, где разорвались ракеты.

— Господи! — вырвалось у него. — Только б они остались живы!

Он сделал разворот, собираясь совершить новый заход, и тут обнаружил висевшего на своем хвосте противника. Летчик, от которого он ушел на высоте, обнаружил его и уже нажимал на пушечную гашетку. Но расстояние было слишком велико, и стрельба была явно преждевременной, что говорило о неопытности противника. Это дало Форе-стеру некоторую надежду, однако он убедился, что тот истребитель был быстрее, и ему следовало бы тотчас же расстаться с ракетами.

Он уже нашел для себя ничего не подозревавшую цель, но чтобы поразить ее, нужно было гладко спикировать, а это было связано с опасностью подставиться противнику. Тогда он, оскалившись от напряжения, нацелил самолет на сараи, грузовики и группку людей, стоявших рядом с ними, и нажал на кнопку. Восемь ракет залпом устремились к грузовикам и людям, которые, задрав головы, радостно махали руками. Только в последний момент они осознали, что смерть с неба несется прямо на них, бросились врассыпную, но было уже поздно. Ракеты взорвались прямо среди них, и Форестер, с воем пролетев над рудником, заметил, как взрывной волной в воздух подбросило грузовик. Он громко расхохотался. Разумеется, для ракеты, способной остановить танк, грузовик был просто игрушкой.

Без ракет самолет моментально стал лучше управляемым, и его скорость значительно увеличилась. Форестер шел вдоль посадочной полосы на бреющем полете, не оглядываясь на причиненные им разрушения. Он очень надеялся, что ему удастся уйти от своего преследователя, держась, насколько возможно, ближе к земле. В конце полосы, словно соскальзывая с обрыва, нырнул еще ниже, туда, где лежали обломки «Дакоты», и заложил отчаянный вираж.

Посмотрев в зеркало, увидел, что его преследователь пошел по более гладкой и высокой траектории. Форестер ухмыльнулся. «Негодяй не решился повторить мой маневр, — подумал. — Он не смог стрелять и потерял дистанцию. Теперь надо с ним покончить».

Он опять пошел вверх вдоль горного склона футах в двадцати от поверхности. Это было очень рисковано, так как при малейшем просчете какой-нибудь торчащий каменный зуб мог распороть самолету все брюхо. За считанные секунды, потребовавшиеся ему, чтобы достичь чистого неба, его лоб покрылся испариной.

Над горами противник опять ринулся на него, но Форестер сделал «горку» и ушел в другом направлении. В зеркало видел, как тот делает широкий разворот, чтобы повторить атаку, с ехидцей улыбнулся: проэкзаменовал своего врага и узнал, чего тому не хватает. Молодой летчик боялся рисковать, и Форестер теперь убедился, что наверняка справится с ним.

Все произошло быстро и хладнокровно. Форестер сделал разворот и направил свой самолет навстречу вражескому, показывая, что идет на таран. Они стремительно сближались, и противник, как и предполагал Форестер, дрогнул и свернул в сторону. Не успел он опомниться, как Форестер уже сидел у него на хвосте. Конец был почти мгновенным и безжалостным — залп с близкого расстояния, взрыв в воздухе, разлетевшиеся обломки. Резко сворачивая в сторону, чтобы избежать столкновения с ними, Форестер подумал, как много все же значит в жизни боевой опыт, а оценка личности противника — еще больше.