Джим Пуговица и Чертова дюжина - Энде Михаэль Андреас Гельмут. Страница 18

К заходу солнца все морские коньки были впряжены. Лукас и Джим направились к тендеру, чтобы влезть в кабину и начать погружение, но тут господин Тур Тур попросил:

— Не могли бы вы взять меня с собой, мои уважаемые друзья?

— Но, дорогой господин Тур Тур, ведь это очень опасно, — с удивлением сказал Лукас.

— Я знаю, — ответил господин Тур Тур, бледный, но решительный. — Именно поэтому я и хочу отправиться, чтобы разделить эту опасность с вами. Я думаю, так делается у друзей.

— Вы правы, — ответил Лукас, — ну, тогда едем.

Все трое взобрались в угольное отверстие тендера, потом закрыли его за собой, потом плотно перекрыли лаз в кабину. Лукас дал щитоводу знак, и тот открыл наливной вентиль котла и сливной кран под котлом.

Трое в каюте, затаив дыхание, смотрели, как вода поднимается по окну. Это означало, что паровоз погружается в воду. Когда вода сомкнулась над крышей кабины, стало очень тихо, шум волн больше не доносился сюда. Мягкий зеленый свет проникал сквозь воду, но по мере того, как паровоз наподобие лифта погружался все глубже, свет мерк. Впереди с коньками была русалка, Ушау-Ришуум плыл рядом с кабиной.

Лукас убедился, что ни одна капля воды не просачивается внутрь, успокоился, выбил свою трубку и сунул ее в карман.

Постепенно становилось все темнее. Должно быть, они опустились уже очень глубоко. Сердце Джима стучало, мнимый великан в волнении судорожно сжимал руки. Лукас включал фары Эммы. Два ярких луча пронзили черно-зеленую толщу воды. Мимо проплывали диковенные рыбы и удивленно пятились на непривычный свет. Иные были длинные и тонкие, как змеи, другие короткие, похожие на чемоданы. Потом мимо проплыла стая больших плоских рыб, похожих на пестрые ковры. Некоторые из них имели собственные светильники. Удивительный волшебный мир открылся взору путешественников. Но вот они ощутили толчок, достигнув дна. Однако то, что они увидели здесь в свете Эмминых фар, ужаснуло их.

Куда ни глянь, всюду лежали затонувшие корабли. Большинство разбито в щепки, некоторые уже обросли ракушками и водорослями. В корабельных бортах зияли пробоины, и через них виднелись внутренние части. Джим даже заметил скелет, сидевший на сундуке, из которого сверкали золотые украшения и монеты.

Совсем не просто было русалочке находить путь для паровоза среди всех этих завалов. Иногда они проезжали сквозь какой-нибудь разрушенный корабль, как по туннелю.

— Это все корабли, — приглушенно сказал Лукас, — которые за многие столетия разбились о магнитные утесы. — И потом добавил: — Хорошо, что впредь этого уже никогда не будет.

— Да, — тихо сказал Джим, — это хорошо, что мы привезли Непомука.

Вот паровоз уже объехал подножие железных утесов. Сурсулапичи направила лошадок по кругу большого радиуса. Потом они проделали третий и четвертый круг все дальше от утесов. Путешественники пристально вглядывались, но Молли нигде не было видно.

Только сотни корабельных останков.

Они провели в подводных поисках уже несколько часов, Джим зевнул и пробормотал:

— Я думаю, Молли здесь нет.

— Да, — сказал господин Тур Тур и тоже начал зевать, вежливо прикрывая рот, — видимо, она не упала в воду.

— А если и упала, — сонно сказал Джим, — то не утонула. Ведь она была законопачена. Может, ее унесло волнами.

— Тоже может быть, — проворчал Лукас. — Но это осложняет нашу задачу, ведь океан слишком велик. И нам долго придется искать ее.

— Может, нам помогут морские жители, — сказал Джим и снова зевнул.

— С вами происходит то же самое? — спросил господин Тур Тур. — Меня одолевает сонливость.

— Да, — ответил Джим, не переставая зевать. — Что это?

Тут и Лукас начал зевать. Но вдруг закрыл рот и уставился на Джима и господина Тур Тура.

— Кислород! — сказал он. — Это не обычная усталость. У нас кончается кислород. Вы понимаете, что это значит?

— Это значит, — сказал господин Тур Тур, — что нам надо поскорее подниматься наверх.

— Правильно, — буркнул Лукас, постучал в окно, и щитовод, сидевший со своей невестой впереди на паровозе, медленно подплыл и заглянул в окно. Лукас показал ему знаками, что надо подниматься.

Ушау-Ришуум кивнул и медленно поплыл к Сурсулапичи, чтобы передать ей приказ путешественников. Принцесса направила коньков вверх, нос паровоза несколько раз приподнялся, но оторваться от дна так и не смог. Эмма была слишком тяжела.

Щитовод вернулся к окну, покачал головой и пожал плечами. По выражению лиц пассажиров он увидел, что положение стало серьезным. Он сделал успокаивающий жест рукой и вернулся к русалке, чтобы посоветоваться.

— Если бы мы выкачали воду из котла, — сказал Джим, у которого, несмотря на опасность, слипались глаза, — то Эмма всплыла бы сама собой.

— Под водой воду не откачаешь, — объяснил Лукас. — Кажется, старина, мы совершили большую глупость.

— А если мы просто выйдем и всплывем наверх? — предложил Джим. Но Лукас покачал головой:

— Слишком глубоко. Мы захлебнемся раньше, чем вынырнем.

— Что же нам делать? — спросил дрожащим голосом господин Тур Тур.

— Подождать, — ответил Лукас. — Может, они там что-нибудь придумают.

А пока он осторожно отодвинул заслонку тендерного хода, чтобы проверить, не просочилась ли туда вода. С полведра, как оказалось, все же натекло сквозь неплотность крышки тендера, но вместе с этой водой в кабину хлынул струей свежий воздух, заключенный раньше в тендере и отделенный плотной заслонкой.

— Значит, еще на какое-то время хватит, — сказал Лукас.

— Надолго ли? — спросил господин Тур Тур.

— Понятия не имею, — ответил Лукас. — Мы должны перестать разговаривать, чтобы экономить воздух. Кажется, они там снаружи что-то решили.

Так оно и было. Щитоводу пришло в голову, что в полночь Непомук должен включить иллюминацию. Это, видимо, будет уже скоро. Поэтому нужно как можно скорее увезти паровоз из зоны притяжения магнита. Единственная возможность вывести Эмму на поверхность — отъехать с ней к острову с пологим морским дном и берегом, чтобы морские коньки плавно смогли вывести ее на сушу. Сурсулапичи знала один такой остров. Правда, он был далеко, но если поторопиться, можно успеть. Чтобы не терять времени, Сурсулапичи тотчас погнала легион морских коньков в сторону от утесов.

Путешественники молча наблюдали из кабины, как паровоз стремительно стал удаляться от железного подножия.

— Кажется, они что-то придумали, — с надеждой сказал Джим.

— Не разговаривай, — ответил Лукас. — Кто знает, сколько это продлится.

И они снова замолчали и глядели из окна на подводный мир, который, все убыстряясь, проносился мимо.

Сперва это были только горы морского ила, лишенные жизни, потом они на большой скорости перелетели через какой-то подводный разлом дна. Серебряные волосы Сурсулапичи так и реяли за ее плечами, как змеи.

Как долго продолжалась эта гонка, никто из путешественников не мог сказать. Из области притяжения магнита они, наверное, уже вырвались. Трое пассажиров кабины боролись с сонливостью, которая наваливалась на них все неодолимее. Успеют ли они достигнуть спасительной цели раньше, чем станет уже поздно?

Движение пошло с ощутимым уклоном вверх. Казалось, они уже достигли острова с пологим берегом. Но вскоре дно опять выровнялось, и они мчались все дальше и дальше.

Джим едва мог открыть глаза, у Лукаса состояние было не лучше, а мнимый великан уже спал, слабо дыша.

Как во сне путешественники видели причудливые подводные пейзажи, проносившиеся за окном. Коралловые леса чередовались с лугами. А вон подводные скалы — разве они не из драгоценных камней? Вот паровоз проносится по подводному мосту. Но разве под водой бывают мосты? А вот — что это, разве не древний затонувший город с дворцами и храмами, построенными все из тех же драгоценных камней?

В это мгновение Непомук, должно быть, включил магнит, все морское дно озарилось голубым и зеленым свечением. Разрушенные дворцы начали сверкать и переливаться всеми цветами радуги.