Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн. Страница 14

– А что, нужны доказательства? – удивился Крестоманси.

– Мне – да, – ответил Джо. – Я же тут новенький, и вообще, сами посудите, какой из него кудесник? Вот вы как считаете – похож он на кудесника?

Крестоманси задумчиво опустил глаза и посмотрел сверху вниз на Мура.

– Кудесники бывают всевозможных форм и размеров, – заметил он. – В случае Мура восемь человек, точно таких же, как он, в других мирах нашей серии либо вовсе не родились, либо умерли при рождении. Большинство из них, вероятно, тоже оказались бы кудесниками. Мур обладает волшебными способностями девятерых.

– Как будто его из них слепили, понимаю-понимаю, – сказал Джо. – Тогда ясно, откуда столько силы.

– Да. Ну что ж, теперь, когда мы уладили этот больной вопрос, – молвил Крестоманси, – быть может, Эрик, ты будешь так добр и спустишь нашего друга на пол, дабы он мог вернуться к своим обязанностям.

Мур задрал голову, улыбнулся Джо и мягко опустил его на ковер.

– Ступайте, – велел Крестоманси.

– Вы хотите сказать, что не уволите меня?! – поразился Джо.

– А вы хотите, чтобы я вас уволил? – уточнил Крестоманси.

– Да, – кивнул Джо.

– В таком случае мне представляется, что достаточным наказанием для вас будет сохранить свою должность, несомненно весьма скучную, – сказал ему Крестоманси. – А теперь, пожалуйста, оставьте нас.

– Да провались оно все! – буркнул Джо, ссутулился и потащился вон.

Крестоманси проводил его взглядом.

– Какой эксцентричный молодой человек, – заметил он, когда дверь наконец закрылась. И повернулся к Муру с куда менее приветливым выражением лица. – Мур…

– Сам знаю, – вздохнул Мур. – Просто он не верил…

– Ты слышал сказку про Кота в сапогах? – спросил Крестоманси.

– Да, – оторопел Мур.

– Тогда ты, должно быть, помнишь, что великан погиб, поскольку поддался на провокацию – его уговорили превратиться сначала во что-то очень большое, а потом – в такое маленькое, что его оказалось можно съесть, – сказал Крестоманси. – Мур, будь бдителен.

– Но… – начал было Мур.

– Я пытаюсь объяснить тебе, – продолжал Крестоманси, – что даже самого могущественного чародея можно победить, если обратить против него его же силу. Я не хочу сказать, что этот юноша…

– Нет-нет, – замотал головой Мур. – Ему просто было интересно. Он сам тоже колдует и, по-моему, считает, что волшебная сила зависит от роста и веса.

– Он практикует магию… Неужели? – удивился Крестоманси. – Надо разузнать о нем побольше. А теперь идем: за колдовство в стенах замка полагается наказание – дополнительный урок теории магии.

А все равно Джо отличный парень, мятежно думал Мур, ковыляя следом за Крестоманси по винтовой лестнице. Он понимал, что Джо его не провоцировал. На уроке ему было трудно сосредоточиться. Тема была «Перформативные высказывания». В них самих не было ничего сложного. Просто говоришь что-то особым образом, и оно происходит именно так, как говоришь. Мур это умел – ну, приблизительно. Но вот почему так происходит, уразуметь никак не мог, несмотря на все объяснения Крестоманси.

На следующее утро Мур увидел Джо по дороге в конюшню и обрадовался. Джо выскочил ему навстречу из кладовки, где хранились сапоги для верховой езды; он был в одной рубашке, без форменной куртки, и прижимал к животу сапог.

– Что, крепко тебе вчера влетело? – с тревогой спросил он.

– Ничего страшного, – ответил Мур. – Всего-то дополнительный урок.

– Хорошо, – сказал Джо. – Я не хотел тебя подставлять, честное слово. А Старший-то страшенный какой, правда? Смотришь на него – и словно весь усыхаешь, сразу начинаешь думать, сколько всего он может с тобой сотворить и что из этого самое худшее…

– Самое худшее? Даже и не знаю, – отозвался Мур. – Но думаю, это просто жуть. Ну, пока.

Он двинулся в конюшню, и ему сразу стало понятно, что Саламин заранее знал, когда он придет, и весь извелся от ожидания. Это было приятно. Но Джосс Каллоу раз и навсегда дал понять, что сначала надо выполнить остальные обязанности, например выгрести навоз. Для человека с талантами Мура это была пара пустяков. Он просто попросил все, что было на полу денника, перебраться в компостную кучу. Потом пригласил в денник свежую солому, а конюшенный мальчик буравил его завистливым взглядом.

– Хочешь, я все стойла так уберу? – предложил Мур.

Конюшенный мальчик сокрушенно мотнул головой.

– Мистер Каллоу меня убьет. Он, мистер Каллоу то есть, считает, что нет ничего полезнее тяжелого труда.

Вскоре Мур сам в этом убедился. Джосс Каллоу сказал, что ухаживать за Саламином при помощи волшебства нельзя, и все тут. И у Джосса были на то все основания. Даже самые мелкие намеки на колдовство поблизости действовали на Саламина весьма скверно. Так что Мур был вынужден ухаживать за ним самыми обычными способами, не жалея времени, и учиться по ходу дела.

С Саламином была еще одна сложность – он скучал. Когда Мур в жокейской форме – это была та самая форма, которую Милли купила Дженет, а потом весьма искусно переделала, – наконец оседлал Саламина и был готов вскочить на него, Джосс Каллоу постановил, что теперь они должны отправиться в загон и проделать там полный набор всяких упражненьиц по выездке. Мур не возражал: все мышцы и кости почти сразу заболели снова, как вчера. А вот Саламин был категорически против.

– Он хочет в галоп, – объяснил Мур.

– Хочет – значит перехочет, – отрезал Джосс. – Еще нельзя. Кто его знает, что там вытворял с ним тот волшебник, только теперь учиться твоему коню придется так же прилежно, как тебе самому.

Если вдуматься, Муру не меньше Саламина хотелось проскакать галопом по полям и лугам. Веди себя хорошо, и мы скоро поскачем гулять, сказал он Саламину. Саламин спросил: Скоро? Скоро-скоро? Да, ответил ему Мур. Скоро. Сейчас придется немного поскучать, зато скоро поскачем гулять. К великому облегчению Мура, Саламин ему поверил.

Потом Мур ушел в сторонку подумать. Раз Саламину так не нравится волшебство, значит Муру нужно заколдовать самого себя. Колдовать в замке ему запрещено, поэтому надо делать это там, где никто не заметит. И Мур тихонько-тихонько наслал на себя чары, чтобы укротить и натренировать все новые мышцы, которые теперь стали ему нужны. Он позволил Саламину показать ему, что требуется от наездника, а потом при помощи удивительного неволшебного волшебства, строго между ними, показал Саламину, как надо терпеть, вместо того чтобы скучать. Дело шло медленнее, чем рассчитывал Мур. Даже медленнее, чем у Дженет, которая, радостно хохоча, учила Джулию кататься на новеньком велосипеде. Роджер, Джулия и Дженет весело разъезжали вокруг замка и по всей деревне задолго до того, как Джосс Каллоу наконец удовлетворился успехами Мура и Саламина.

Но все равно это произошло довольно скоро. На самом деле Мур и не думал, что Джосс так быстро смилостивится и решит, что им уже можно отправиться на настоящую прогулку.

И они поскакали бок о бок – Джосс на крупном кауром жеребце, Мур на Саламине. Саламин разволновался и норовил погарцевать. Мур благоразумно приклеил себя к седлу чарами – так, на всякий случай, – а Джосс сурово и непреклонно отобрал у Мура поводья, когда они поскакали по большой дороге, а потом вверх по крутому склону, по тропе, которая вела в Домовый лес. Джосс разрешил Муру самому править Саламином, только когда они очутились на опушке. Тут Саламин помчался как бешеный.

Унялся он только фарлонга через два, а до той поры Мур чувствовал себя словно в маслобойке: стук копыт, оглушительное конское пыхтение, прошлогодняя листва, летящая из-под ног Саламина прямо Муру в лицо, папоротник, деревья и трава, только и мелькающие по сторонам, грива и уши перед носом. Потом Саламин соблаговолил перейти на рысь, и Джосс их нагнал. У Мура появилась возможность оглядеться, принюхаться и увидеть лес на переломе лета, только-только двинувшегося навстречу осени.

Муру нечасто приходилось бывать в лесах. Сначала он жил в городе, потом – в замке. Однако у него, как и у большинства людей на свете, было очень ясное представление о том, каким должен быть лес: темным, непроходимым, загадочным. Домовый лес был совсем другой. Кусты словно бы кто-то нарочно выполол, и остались только высокие деревья с темной листвой, папоротники и несколько кряжистых падубов, а между ними пролегали длинные прямые дорожки. И аромат здесь стоял свежий, сладкий, зеленый. Однако новая разновидность волшебства, которой Мур учился сейчас у Саламина, подсказала ему, что лес не должен быть так прост. А этот лес был именно прост. Хотя сквозь деревья было видно далеко-далеко, лесу недоставало глубины. Он затрагивал только переднюю часть сознания, будто картонные декорации.