Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история - Аромштам Марина Семеновна. Страница 1
Марина Аромштам
Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история
© Аромштам М. С., 2014
© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)
Часть первая
Глава 1
Во времена величия Древнего Рима корабли императора Юлия Цезаря приплыли к новой земле.
– Что за странные белые скалы? – спросил Цезарь легионеров.
– Они белые из-за тумана! – закричали легионеры. – Мы приплыли к Белой Земле!
Тогда император сказал:
– Назовем ее Альбион.
«Альбус» на языке древних римлян – «белый». Имя, которое дал когда-то Англии Юлий Цезарь, очень подходит для некоторых историй. Для таких, например, как эта – про парня по имени Дик.
Дик появился на свет примерно шестьсот пятьдесят лет назад в маленькой деревушке.
Он был сыном виллана, или простого крестьянина, который когда-то работал на земле сэра Гриндли. Но его полное имя – Ричард – можно считать королевским: почти все английские короли, дорвавшиеся до власти после Вильгельма Завоевателя, звались Генрихами и Ричардами. Иногда среди них попадались Эдуарды. Но Генрихов и Ричардов было все-таки больше. Однако и сын виллана мог носить имя Ричард, или – коротко – Дик. Это право даже тогда у вилланов никто не оспаривал.
И вот в один прекрасный или не очень прекрасный день оказалось, что Дик идет по большой дороге.
Судя по грязи на его башмаках, запылившейся куртке и осунувшемуся лицу, он шел не первый день. Дорога резко свернула, и далеко впереди, у самого горизонта, Дик вдруг увидел город. Он улыбнулся и тихонько сказал:
– Гляди-ка, малютка Мэйбл! Это, кажется, Лондон!
Когда стало ясно, что Мэйбл скоро отправится к ангелам, она вдруг сказала Дику:
– Ах, как я жалею, Дик, что мы родились не в Лондоне! Все было бы по-другому. Только подумай, Дик: в Лондоне нет сэра Гриндли.
В Лондоне нет сэра Гриндли…
И какая нелегкая принесла его в их деревушку? Раньше сэр Гриндли всегда проносился мимо. Его охотники, его лошади и собаки с диким гиком и лаем врезались прямо в посевы, преследуя лис, оленей или другого зверя. Вилланы молча терпели, хотя и скрипели зубами: сэр Гриндли был в своем праве. Он скакал по своей земле. И для Пингля Гриндли затравленная лиса была гораздо важнее, чем посевы каких-то вилланов, с которых все тот же Пингль потом собирал налоги. А тут сэр Гриндли после охоты решил проехать через деревню. И вдруг увидел Мэйбл – как она идет к мельнице. А Мэйбл ходила так, что все смотрели ей вслед. Дик не мог объяснить, что в этом было такого. Но Мэйбл как будто бы не касалась земли. Она была такой легкой…
Пингль присвистнул, и его спутники стали в ответ улюлюкать. Мэйбл прибавила шагу. Пингль не дал ей уйти: сделал знак остальным, чтобы те не двигались с места, и подъехал почти вплотную.
– Эй, красотка, ты кто? – заговорил Пингль Гриндли. – А ну, давай, не молчи. Или ты меня не узнала?
– Как же, как же! Узнала, сэр, – от испуга у Мэйбл сел голос.
– Ну и как же тебя зовут?
– Малютка Мэйбл… Простите, сэр. Я дочь Виттингтона, Мэйбл.
– Дочь Виттингтона? Больно знакомое имя. Небось, он мне задолжал, этот Виттингтон? Так ведь, малютка Мэйбл?
– Он давно умер, сэр.
– Умер? И что с того? У него не осталось долгов? – Пингль думал, что шутит.
– Сэр… Я ничего не знаю.
– Не знаешь? Еще бы ты знала! Кому охота знать о долгах своего отца?
– Честное слово, сэр, мы ничего не должны. Дику только тринадцать. А мне недавно четырнадцать. К нам еще не приходили…
– Четырнадцать? Ну ты сказала! Я на тебя смотрю и думаю: ай да девка! И тут у нее, и тут. Того и гляди перезреет, – сэр Гриндли ткнул в Мэйбл пальцем. Она покраснела и постаралась скрыться от сэра Гриндли – свернула на узенькую тропинку к овину.
Мэйбл совсем не нужно было к чужому овину. Ей нужно было на мельницу. Но по узкой тропинке к овину сэр Гриндли не мог проехать.
– Эй, куда! Ну-ка, стой! Думаешь, убежала? – захохотал сэр Гриндли. – Глупая! Еще свидимся!
И довольный Пингль поворотил коня.
– Видали? – кивнул он своим. – Думает, убежала.
Те ответили гоготом. Пингль спешился и повел коня в кузницу.
– Виттингтон… Кто ж такой? Почему я о нем не слышал?
– Вы очень молоды, сэр, – лесничий по прозвищу Томми-Шныряло был тут как тут. Ему палец в рот не клади. Он все про вилланов расскажет – что нужно и что не нужно. Он служил еще отцу сэра Гриндли. – Вы носили детское платьице, а в то время в округе все знали про Виттингтона. Он хотел уйти в Лондон.
– В Лондон? Отвратное место, – перебил Пингль Гриндли лесничего. – Там всюду хамы и выскочки. Сидят на мешках шерсти и мнят себя королями. Собрать бы всех разом на площади, заголить зады да и всыпать. А мешки отобрать… Ну, и что Виттингтон?
– Вот это самое, сэр. Хотел в Лондон. Сильно хотел.
– Чего так?
– Ну так уж, сэр. Это ж сразу после чумы. Умерло много вилланов, господа стали жаловаться: некому, мол, работать. И король запретил вилланам уходить из своих деревень. А Виттингтон роптал: что это, мол, такое? За работу теперь платят в два раза меньше. Пусть за такую плату сам сэр Гриндли работает (ваш достойный отец). Вот в Лондоне сэров нет. У них вместо сэра мэр. И они его из своих выбирают. Из таких же неблагородных. И будто суд там другой.
– Тьфу, отвратное место! – повторил Пингль Гриндли и смачно сплюнул. – Ну и что же, ушел он в свой Лондон?
– Хуже, сэр. Он ушел в графство Кент.
– Что? – Сэр Гриндли нахмурился.
– Вот то-то, – поддакнул Томми-Шныряло. – Решил подыскать компанию – чтобы в Лондон идти. А в графстве Кент – Уот Тайлер. Ох, он там воду мутил! Вокруг него виттингтоны роились – как мухи вокруг дерьма. Им, видишь ты, подавай свободу от сэров… В общем, ушел Виттингтон.
– Ну, и догнали его? Содрали шкуру с этого Виттингтона?
– Не больно-то и догонишь. Но он это… умер сам. Как раз по дороге в Лондон. Его шайка наткнулась на чумную деревню. Здесь он чуму пережил, а там взял да и помер. А вообще-то все Виттингтоны померли. Только двое осталось – вот эта малютка Мэйбл и братец ее.
– И они не платят налоги.
– Пока не платят, сэр Гриндли. Что с них возьмешь? Малолетки. Мальчишке только тринадцать.
– Знаю я этих вилланов. Небось, ему тринадцать последние десять лет.
– Так что ж тут поделать? – Томми-Шныряло сокрушенно развел руками. – Как записали его переписчики, так оно, значит, и есть.
– И что этот мальчишка? Такой же наглец, как отец? Есть за что его выпороть?
– Ну, я не знаю, сэр. Отец Уильям его привечает. Говорит, он какой-то такой. Ну, не знаю, как вам сказать… В общем, он его привечает. Учит там, то да се.
– И что же, пороть его не за что? Он небось хворост ворует!
– Не знаю. Не видел, сэр. Виттингтоны – они такие… Помрут – воровать не станут. Их отец-то что говорил? Я, говорил, почему иду к Тайлеру? Потому что он не ворует. Он, даже если и подожжет замок какого-нибудь благородного сэра, ни пенни оттуда не вынесет. Мол, это барону месть, а мне чужое не нужно. Мне нужна справедливость.