Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история - Аромштам Марина Семеновна. Страница 10
– Не вор? Это, братец, судья решает. Вот сейчас и пойдем к судье. Чего это ты трясешься? Ладно, я пошутил. Ты ведь не горожанин? Недавно в Лондоне?
– С вечера. Я пришел на закате.
– На закате? – Человек насмешливо хмыкнул. – На-ка вот, подержи. А то я тут завозился. – Он сунул Дику в руки ящичек с коваными краями. – Крепче, крепче держи. А я ковырну. Тут такой хитрый замок…
Незнакомец вытащил плоский маленький нож и стал ковыряться в замке.
– Говорю, держи крепче… Та-а-ак…
Замок наконец поддался, и шкатулка открылась. Незнакомец что-то вытащил из нее и быстро спрятал за пазуху.
Где-то снова послышались шум и отдаленные голоса:
– Да не мог он уйти! Куда? Спрятался где-нибудь. Надо еще раз проверить.
– А ну-ка вставай, пойдем. – Тот, что в шляпе, схватил Дика за куртку и рывком заставил подняться. – Пойдем, говорю.
Перечить Дик не осмелился. Незнакомец был явно сильнее.
– Хочешь спать сегодня под крышей? Вижу, хочешь. Крепче, крепче держи шкатулку. И давай поживее двигай.
Кованые края шкатулки холодили Дику пальцы.
– Куда?
– Куда? Куда идем, туда и неси. Это верный способ оказаться под крышей.
В голосе человека Дик опять услышал насмешку.
Незнакомец замедлил шаг и прислушался. Голоса и топот, кажется, приближались.
Он свернул в узенький закоулок и двинулся прямо на голоса:
– Сказал, двигай живее.
Дик увидел тени. Они наползали на стены, прыгали, сжимались и говорили друг с другом:
– Не уйдет он. Не сможет. Мы его окружили.
– Ну, да, не уйдет. Это ж Фокс! Сколько его ни ловили, а он всегда ускользал. Хитрый лис – это да.
Тени запрыгали совсем близко. Дик различил огни, порождавшие тени. Это стражники с факелами!
Незнакомец придержал Дика за плечо. А потом, когда тени приблизились, резко толкнул его прямо навстречу огням.
Не упади Дик, он налетел бы на стражников. Шкатулка вывернулась из рук.
Стражники бросились к Дику:
– Вот он! Хватай его!
Дик успел обернуться, но незнакомец уже растворился в ночи.
– А ну подымайся, ворюга! – Дика пнули ногой.
– Да это не Фокс!
– Все они тут заодно – те, кто ночами бродят. Посмотри, что там?
– Посвети-ка… Шкатулка! Та самая… Гарри о ней говорил.
– А внутри-то что?
– Пусто.
– Куда все делось? Эй, отвечай! – стражник сильно тряхнул Дика за шиворот. – Куда, спрашиваю, всё дел?
Дик таращил на стражников испуганные глаза:
– Гудмэн, я ничего не знаю… Тут… Тут был человек. Он велел мне это нести.
– Какой человек? Как его звали?
– Не знаю.
– Не знаешь? Зато я знаю: Фокс. Хитрющий, черт! Самый ловкий ворюга в Лондоне. Опять он от нас улизнул. Но ты не уйдешь. Мелкий, а уже вор. Развелось вас тут, всякой шушеры. Обворуют барона – и в Лондон! Барон бы с них шкуру спустил, а здесь – пока доберутся!
– Гудмэны, ради Бога… Я не знаю, кто такой Фокс. И про шкатулку не знаю…
Стражники расхохотались:
– А это ты объяснишь судье. Тащите его в Нью-Гейт. Не знает он про шкатулку!
Когда-то, во времена Вильгельма Завоевателя, башня Нью-Гейт была частью городских укреплений и в ней были большие ворота. Но теперь она оказалось внутри городской стены, и рачительные горожане (нужно же как-то использовать башню) превратили Нью-Гейт в тюрьму.
О Нью-Гейтской тюрьме ходили страшные слухи. Будто бы там порой появляются призраки. Они что-то делают с узниками, отчего те сходят с ума.
К счастью, Дик об этом не знал. По дороге в Нью-Гейт он убеждал себя, что судья во всем разберется. Дик честно расскажет судье про малютку Мэйбл, про хворост, и про деньги, которых у него больше нет, и зачем он пришел сюда, в Лондон. Может, Дик даже расскажет про приветливый маленький колокол. В отличие от людей, колокола не врут. А колокол вот что сказал… Да, он расскажет все честно. И судья – он же лондонский! – непременно ему поверит. Дик почти убедил себя: все плохое, что может случиться, с ним уже произошло.
Открылась тяжелая низкая дверь, и Дика втолкнули внутрь.
Когда-то, давным-давно, в башне была каминная зала. По крайней мере, Дик сумел разглядеть очаг. Но башне было уже столько лет, что она вросла в землю. Дик спокойно мог дотянуться до потолка рукой. Его своды, казалось, хотят придавить собой тех, кто внутри. Стены точила влага. Пахло гнилым и затхлым. Но, кроме этого, был еще явственный запах дыма. И еще один запах – манящий и соблазнительный, оглушивший Дика даже сильнее, чем вонь. Почуяв его, стражники последовали за Диком.
– Что это здесь у вас? – стражники подозрительно оглядывались по углам. – Эй, Гош! Опять за свое? Начальник тюрьмы запретил разводить в очаге огонь.
– Гудмэн, какой огонь! Загляни – даже углей нет.
– А камни еще горячие, – стражник потрогал камин.
– Так то Дэдрет нагрел своей задницей. Это ведь ты, Дэдрет? Тренируешься перед публичной поркой? – (Тот, кого назвали Дэдретом, подобострастно кивнул.) – Вот видишь, гудмэн. А ты – огонь!
– Допрыгаешься ты, Гош.
– Так куда ж дальше-то? Вот ведь я – уже тут.
– Для таких, как ты, и это неподходящее место. И как это он ухитряется? – обернулся стражник к другим. – Ни огнива, ни дров… И пахнет… как будто мясом? – Стражник даже сглотнул.
– Мясом? Смеешься, гудмэн. Мясо в тюрьме Нью-Гейт? Да мы уже третьи сутки жрем овсяную шелуху.
– А чего на вас, чертей, тратиться? – огрызнулся стражник. – Половина из вас через сутки станет вороньим кормом. А твоя голова не иначе как украсит шест на мосту.
– Ну, не надо так сразу, гудмэн.
– Да судья так и скажет.
– Вот когда скажет, гудмэн…
– Если я что узнаю – про огонь и вообще, – упрячу тебя в подземелье. Будешь там дожидаться суда. А пока, – стражник пихнул в спину Дика, – вот, проведет с вами время.
Стражники вышли. Дверь с тяжелым звуком захлопнулась.
На короткое время тюрьма погрузилась во тьму. Но в узкие бойницы, забранные решетками, проникал свет луны. И скоро Дик уже снова различал обитателей залы.
– Эй, Дэдрет, поговори с ним. Чой-то он встал тут, как статуя на фонтане?
Гош, понял Дик, здесь за главного.
– Посчитай у него руки-ноги. Заодно и уши-глаза. У тебя-то с глазами не очень. И ушей недостаток. А у этого как?
Когда Дэдрет приблизился к Дику, Дик увидел, что тот одноглазый.
– Хе, Гош, смотри! Он в одном башмаке!
– А другой он кому одолжил? Ты спроси его, Дэдрет, спроси. Ты ж умеешь спрашивать?
Все остальные узники захихикали и задвигались.
Дэдрет внезапным движением оттянул Дику щеку:
– Мальчонка, ты кому одолжил башмак? С кем ты водил компанию? Вот такой, хромоногий?
Дик отбросил руку Дэдрета и попятился.
– Ему не нравится, Гош. Он не говорит.
– Ну так пусть скажет, Дэдрет.
– Я пришел вместе с Фоксом, – неожиданно выпалил Дик.
– С Фоксом? – это имя произвело на Дэдрета впечатление.
– Мы с ним гуляли вместе. Ночью. По городу, – Дик неожиданно осмелел.
– Что ж ты раньше молчал? – в голосе Гоша послышалось неподдельное восхищение. – Ребята, он знает Фокса! Он вместе с ним гулял! Это меняет дело. А как тебя звать, мальчонка?
– Роб.
– Ты часом не кровохлеб? – Гош поощрительно хохотнул. – У меня был дружок, его звали Кровавый Роб. Он любил говорить: «Нет лучше напитка, Гош, чем напиток Кровавого Роба. От него поначалу кружится голова. Но быстро привыкаешь». Вот что, ребята! Роб будет есть вместе с нами.
Дэдрет – уже по-приятельски – приобнял Дика за плечи и подтолкнул к остальным. Все уселись в круг на полу.
Гош, словно маг, извлек из-под кучи старой соломы большущий кувшин и вертел. Запах мяса усилился. Дика охватило нестерпимое возбуждение. А Гош поднялся, извлек из-под соломы какую-то тряпку и, кривляясь, сказал:
– Во славу истинной веры мы вкусим с вами, други! Ибо нет греха тяжелей, чем отступничество от веры. Может, мы и сами грешили. Но сегодня мы с вами одолели настоящего врага Божьего. Во славу Отца и Сына…