Колдовской сапфир - Дельвиг Антонина. Страница 8

Филипп вдруг снова остановился.

- Что случилось? Кто еще там выполз? - взвизгнула девочка. Ясно, что было у нее на уме!

Но принц не ответил. Он внимательно рассматривал стены.

Сеня тоже посмотрела. «Ничего особенного! Подпоры как подпоры!… - И тут ее осенило. - Подпоры!!! Откуда им здесь взяться? Значит, они попали в какой-то укрепленный ящерицами ход!»

Девочка потрогала дерево; оно было черное и трухлявое - такое же, как и в том старинном ходе, где их завалило. Но неважно! Главное, что Громадная Пещера где-то поблизости, и найти выход - дело времени!

Но Филипп и Пина отчего-то не проявляли никакой радости. Казалось, они оба были озадачены.

- Что же мы стоим? Нам бежать надо! Быстрее пойдем, быстрее доберемся до дома! - заторопила ящериц Сеня.

- Совсем необязательно, - покачал головой Филипп. - Видишь ли, мы очень хорошо ориентируемся под землей. Так вот все то время, пока мы шли по кротиному туннелю, мы удалялись от Громадной Пещеры. Правильно, Пина?

Принцесса кивнула и добавила:

- В этой стороне никогда не строили ходов, мы бы знали.

Но на Сеню их слова впечатления не произвели.

- Даже если все так и есть на самом деле, это еще не значит, что мы должны здесь оставаться! - решительно заявила девочка. - Куда-то мы, надо надеяться, придем!

Сене просто не терпелось выбраться из этих бесконечных подземных переходов. Куда угодно! Ящерицы согласились с нею - собственно, ничего ведь не изменилось, выбора-то у них и не было.

Снова они шли, шли и шли… Минуло еще несколько часов - счет времени давно уж был потерян… И вот когда Сене стало казаться, что они и в самом деле никуда и никогда не придут, туннель кончился.

Дети стояли перед тяжелой кованой дверью с медной ручкой… Ручкой в виде ящерицы, кусающей себя за хвост.

IV. Забытый город

Филипп долго и внимательно осматривал дверь - и вверху, и внизу, и по сторонам. Что-то он искал; может быть, знак какой-то или надпись. Наконец он передал свечку сестре и взялся за ручку. Поднатужившись, он попытался повернуть ее, но медная ящерица не поддавалась. Тогда принц поднял кирку и, просунув острие в кольцо, налег на деревянную рукоять всем телом! Но кольцо сидело мертво… Кирка выпала из лап принца, звякнув о каменный порог. Филипп бессильно привалился к стене.

- Я так и думал! Дверь заговорена, и нам ее никогда не открыть… - пробормотал он устало.

- Как это она заговорена? - не поняла Сеня. - Что это значит, и кто это ее заговорил?

- Ну, точно уж не ящерицы, иначе открывающие слова были бы выбиты где-то здесь. - Филипп теперь ощупывал дверь, будто надеясь, что глаза его обманули. - А их нет… Колдовство, - пояснил он. - Наговор, заперший эту дверь, сделан тем, кто не хотел, чтобы мы туда проникли, хотя бы даже и случайно.

- Кто мог знать, что мы здесь окажемся? - удивилась Сеня.

- Я имею в виду не нас троих, а весь народ ящериц, - мрачно ответил принц.

Девочка замолчала. «Ерунда какая-то! Просто мания преследования!» - подумала она.

- Что же нам делать? - тихонько спросила Пина. В голосе ее звучали слезы. Филипп ответил не сразу.

- Не знаю. Наверное, идти обратно, в кротиный туннель. Что еще?

От одних этих его слов Сене стало нехорошо.

- Ну уж нет! Только не обратно! Постоять у двери и вернуться к милым удавочервякам! Наверняка что-то можно сделать - только придумать что!

Девочка подошла к двери и, взявшись за кольцо, подергала его - просто так, от отчаяния; она ведь видела, как бился над замком принц, а он был гораздо сильнее нее.

И вдруг, о чудо!!! Под ее рукой медная ящерица легко, даже не скрипнув, повернулась на полный оборот! Дверь, дрогнув, стала медленно открываться… Ящерицы переглянулись в радостном изумлении. Вот уж чего никто не ожидал! Но Сеня не успела насладиться своей победой. Из образовавшегося проема хлынул поток ослепительного света! После кромешной тьмы подземелья он казался нестерпимо ярким, так что дети даже отступили на несколько шагов обратно, в темноту. Но вот девочка в нетерпении рванулась вперед. Она первой переступила через порог и пораженная замерла на месте.

Это был, наверное, сон! Или нет, это был Бело-Голубой Город - тот самый, с картины… Стены его, будто сахарные, сияли чистой белизной в солнечных лучах. Лазурит колонн и пилястр был подобен голубым узорам на молоке саксонского фарфора…

Сеня вопрошающе взглянула на друзей. Те буквально впились глазами в открывшуюся им картину, но девочке показалось, что глаза их блестят как-то слишком уж сильно.

- В чем дело? Что-то не так? - сразу обеспокоилась Сеня.

Пина улыбнулась ей сквозь слезы.

- Это Забытый Город… Забытый Город, который мы покинули уже полтысячелетия назад. Пять сотен лет наш народ безуспешно искал его, но если бы не ты, нам, может быть, никогда так и не удалось бы его увидеть…

- Ничего не пойму!… - пробормотала девочка.

Принц кивнул.

- Неудивительно! История эта весьма запутанная… Но ты оказала нашему народу неоценимую услугу! Ты открыла сейчас заколдованную дверь, к которой пятьсот лет мы не могли даже приблизиться. Как ни старались! Теперь, я уверен, королева расскажет тебе о всех наших злоключениях. Я только скажу, что раньше мы жили очень счастливо в этом городе, и были мы, как ни трудно сейчас в это поверить, людьми, а не уродливыми пресмыкающимися…

- Никакие вы не уродливые! - заспорила Сеня. - Гибкие и изящные! Особенно Пиночка! - девочка дернула принцессу за край плаща.

Та взглянула на нее с благодарностью, но круглые черные глаза ящерицы были еще полны слез.

- А сейчас я предлагаю соревнование: кто первый добежит вон до того фонтана! - крикнула Сеня и кинулась бежать. Потом она подумает обо всем об этом!

От яркого света, простора кровь буквально забурлила в жилах; хотелось кричать и бешено мчаться вперед, не разбирая дороги, - почувствовать, наконец, что нет больше вокруг ненавистной кротиной норы. Это было настоящее счастье!

Белоснежка само собой быстро всех обогнала и бежала впереди, высоко вскидывая задние ноги, будто малый жеребенок. Она ощущала, верно, то же самое! Сеня припустила за ней, но что и говорить, ее любимица первая домчала до фонтана.

Это было чудесно! Затейливый фонтан казался вырезанным из куска рафинада… Белая красавица лошадь, дугой изогнув шею, пьет из него воду. Девочка любовалась на бегу волшебным этим зрелищем… Но вот, наконец, и она зачерпнула пригоршню ледяной воды и плеснула себе в лицо. У-у-ух хорошо!

Ящерицы брызгали друг на друга водой, заливаясь довольным смехом. Налетающий ветерок сносил струи воды в сторону, и детей то и дело обдавало дождем брызг. Было очень тепло. Солнце пригревало. Сеня подняла голову и поискала его глазами.

Солнца не было!!!

Все вокруг было буквально залито светом, но самого светила не было и в помине! Забытый Город был накрыт каменным колпаком… Как и тот - другой город ящериц, - он находился под землей, в пещере. Кстати, ветру здесь тоже совершенно неоткуда было браться! Но ветерок тем не менее все налетал и обдавал детей брызгами, и приносил с собою жаркий запах неведомых трав с невидимых глазу лугов…

У Сени просто голова шла кругом - настолько все это было невероятно! Но девочка быстро взяла себя в руки; потому как, если удивляться всему, что было странным у ящериц, можно очень быстро сойти с ума. Быть может, ей в самом деле когда-нибудь раскроют бесчисленные эти тайны!… А пока - пусть все будет так, как есть!

Вдоволь натешившись у фонтана, друзья зашагали по гладким белым плитам дороги, направляясь к центру. Вблизи город оказался ничуть не хуже, чем издалека. Дома, построенные крепко - на века, являли собой верх архитектурного искусства. Лазуритовые колонны порталов, воздушная синева арок только подчеркивали снежную белизну стен и скульптуры. Около домов на газонах стояли и лежали гигантские кувшины, до половины заросшие белыми и голубыми цветами. Фонтаны в этом городе были повсюду - тихое журчание воды наполняло воздух; вдобавок со всех сторон звучала музыка. Музыка эта была странная: тихая, ненавязчивая, но непрерывная, обволакивающая, напоминающая чем-то протяжные песни ящериц… Девочка шла, прислушиваясь, тщетно пытаясь определить ее источник. Но тут выяснилось, что кувшины - вовсе не кувшины, а особые музыкальные инструменты. Каждый звук - слово, стук, крик, попадая в них, проходил сквозь множество мембран, меняясь, усиливаясь, рождая, наконец, мелодию, всякий раз новую, неповторимую. Голоса кувшинов откликались один в другом, сливаясь в чудное многоголосье. Только ночью в городе становилось тихо, а днем нежная музыка всегда сопровождала жителей.