Золотой киль - Бэгли Десмонд. Страница 20

— Может, это марокканец проявил любопытство? — предположил я.

Курце выругался.

— Если он сует нос, куда его не просят, я швырну его за борт.

Я поднялся на палубу. Марокканец сидел на том же месте.

— Мистер Меткаф? — спросил я.

Он показал рукой на стоявший в гавани фэамайл. Я спустил ялик и поплыл к нему.

Меткаф встретил меня вопросом:

— Как Уокер?

— Полон раскаяния, — ответил я, наблюдая, как Меткаф пришвартовывает мою лодку. — Жаль, что все так получилось. Его будет мутить как собаку, когда мы поплывем.

— Вы уходите? — удивился Меткаф.

— Я не успел сказать тебе об этом вчера. Берем курс на Испанию. — Я выдал ему заготовленную байку, а напоследок сказал: — Не знаю, зайдем ли на обратном пути. Уокер, конечно, вернется, а мы с Курце пройдем вдоль восточного побережья и домой, в Южную Африку.

Я думал, что мои слова звучат убедительно.

— Очень жаль, — ответил Меткаф, — я надеялся, что ты спроектируешь для меня ялик.

— Знаешь что, я напишу в Кейптаун и дам верфи поручение выслать тебе комплект «сокола». За мой счет, конечно. Тебе останется оплатить транспортные расходы.

— Ну спасибо, очень мило с твоей стороны.

Мне показалось, что он доволен.

— Рад, что могу отблагодарить тебя за гостеприимство.

Он протянул мне руку, и я пожал ее.

— Удачи тебе, Хал, во всем. Надеюсь, ты осуществишь свой замысел.

Я был неосторожен.

— Какой замысел? — резко спросил я.

— Да я о твоем плане покупки верфи! Разве у тебя на уме еще что-нибудь?

Я обругал себя в сердцах и с трудом выдавил улыбку.

— Нет… конечно, нет.

Я повернулся, чтобы спуститься в лодку, и услышал спокойный голос Меткафа:

— Ты не годишься для такой жизни, как моя, Хал. Если у тебя и была подобная мысль, то лучше выброси ее из головы. Жизнь эта сложная, и в ней слишком много конкурентов.

Выгребая к «Санфорд», я размышлял над словами Меткафа: не скрывалось ли в них намека на то, что он в курсе наших дел? В определенном смысле Меткаф был честным человеком и не стал бы без нужды нападать на друга. Но он пойдет на это, если друг будет ему мешать.

В три пополудни мы покинули танжерскую гавань, и я взял курс на Гибралтар. Мы вышли на выбранный нами путь, но позади оставили слишком много ошибок.

Глава IV

Франческа

Мы шли, сражаясь с ветром в проливе, когда Курце предложил отправиться прямо в Италию.

— Слушай, если мы сказали Меткафу, что идем в Испанию, значит, мы пойдем в Испанию.

Он хлопнул кулаком по обшивке кубрика.

— Но у нас нет времени!

— Придется наверстывать, — сказал я упрямо. — Я предупреждал, что у нас могут быть непредвиденные обстоятельства, которые съедят наш резервный месяц, вот тебе одно из них. До Италии нам теперь добираться целый месяц вместо двух недель, в запасе остается только две недели, но придется пойти на это. Может, удастся наверстать в Италии.

Он проворчал в ответ, что напрасно я опасаюсь Меткафа. Тогда я сказал:

— Ты ждал такой возможности пятнадцать лет — сможешь подождать лишние две недели. Мы зайдем в Гибралтар, Малагу и Барселону, посетим Ривьеру, Ниццу и Монте-Карло и только потом попадем в Италию. Мы посмотрим корриду, поиграем в рулетку, побываем в казино — будем вести себя как самые обычные туристы. Причем такие прилежные туристы, каких Меткаф в жизни не видывал.

— Но Меткаф остался в Танжере!

— Возможно, что сейчас он уже в Испании. В любой момент он мог обойти нас на своем фэамайле. Мог прилететь на самолете, переправиться в Гибралтар на пароме — он может все. Если Меткаф хоть что-то заподозрил, уверен, он будет следить за нами.

— Черт бы побрал этого Уокера! — взорвался Курце.

— Согласен, — сказал я. — Но что было, то сплыло.

Я стал вспоминать, сколько ошибок мы наделали. Под номером один — опрометчивое заявление Уокера Аристиду, что он пользуется аккредитивом. Это ложь, да к тому же бессмысленная — аккредитив был у меня, и Уокер мог так и сказать. Только контроль за финансовой стороной нашей экспедиции давал гарантию, что Курце не обманет меня. Ведь я еще не знал, где находится золото.

Аристид, естественно, может навести справки у своих знакомых банкиров о финансовом положении «богача» Уокера. Ему ничего не стоит получить такую информацию, все банкиры связаны между собой (и плевать им на этику). Он, конечно, выяснит, что мистер Уокер не брал никаких денег ни в одном из банков Танжера. Вполне вероятно, Аристид спросит об этом у Меткафа, а для Меткафа такое обстоятельство станет еще одним поводом для подозрений. Он выведает у Аристида, что Уокер и Халлоран интересовались вопросами ввоза и вывоза золота.

Меткаф может сам отправиться в Каза Сета и там собрать сведения. Допустим, он не узнает ничего такого, что противоречило бы легенде Уокера, но именно его легенда должна вызывать наибольшие подозрения — ведь Уокер после того, как напился, напрочь выпадал из нее. При упоминании о золоте у Меткафа небось уши торчком встали — такие люди издалека золото чуют. И я бы на месте Меткафа тоже проявил интерес к маршруту прогулочной яхты «Санфорд».

Все мои рассуждения имели смысл только при одном условии: пьяный Уокер не рассказал о золоте. Если же рассказал, то и рассуждать нечего — беды не миновать.

Мы бросили якорь в Гибралтаре и провели там целый день, глазея на берберийских обезьян и искусственные пещеры. Затем попали в Малагу и до тошноты наслушались цыганской музыки. На второй день нашего пребывания в Малаге, когда мы с Уокером, как все добропорядочные туристы, отправились к цыганским пещерам, я обнаружил, что за нами следят. Усатый молодой человек с нездоровым цветом лица сидел в отдалении, когда мы закусывали в уличном кафе; он мелькнул на стоянке яхт, аплодировал исполнителям фламенко во время нашего посещения цыган.

Я ничего не сказал своим спутникам, но убедился, что правильно оценил возможности Меткафа. Наверняка у него есть друзья в каждом средиземноморском порту, и он, вероятно, сидел в Танжере, как паук в паутине, принимая телефонограммы из тех мест, где мы появлялись. Возможно, он знал не только наш маршрут, но и наши расходы до последней песеты.

Единственный выход — вести себя как ни в чем не бывало и надеяться, что ему надоест за нами следить и он в конце концов оставит свои подозрения.

В Барселоне мы пошли на бой быков. К тому времени я уже развлекал себя тем, что угадывал людей Меткафа, Вычислить их при желании не составляло особого труда, на этот раз наблюдателем оказался молодчик высокого роста с острым подбородком.

Я с полным основанием считал, что если кто и попытается ограбить «Санфорд», то это непременно будут друзья Меткафа. Разнесется слух, что он за нами охотится, и мелкая рыбешка оставит яхту в покое. Я нанял на судно сторожа, который явно не внушал доверия — по лицу было видно, что он родную бабушку продаст за десять песет, и мы втроем отправились на бой быков.

Перед уходом я позаботился о тщательном камуфляже: набросал ложную смету расходов по устройству судостроительной верфи в Испании, положив ее вместе с ворохом технической документации; оставил на виду предположительную схему нашего маршрута вплоть до Греции, перечень адресов людей, которых надо посетить. С точностью до миллиметра определил расположение каждой бумажки.

Когда мы вернулись, сторож доложил, что все было спокойно, я расплатился, и он ушел. Но бумаги оказались сдвинутыми со своих мест, в запертую кабину кто-то входил, несмотря на присутствие сторожа… а может быть, и благодаря его присутствию. Интересно, подумал я, сколько ему заплатили, и, главное, поверил ли Меткаф в то, что мы — самые обыкновенные путешествующие бездельники.

Из Барселоны мы пошли через Лионский залив в Ниццу, не заходя на Мальорку из-за нехватки времени. Опять я вел свою игру, обходя судостроительные верфи, и опять вычислил наблюдателя Меткафа, но на сей раз совершил ошибку: сказал обо всем Курце. Тот раскипятился.