Как стать героем - Хили Кристофер. Страница 24

– Мне кажется, сударь, нас приняли за других, – сказал Лиам. – Мы всего лишь простые путники, случайно…

– Ты, – перебил его Разбойничий Король, – принц Лиам Эринтийский. Я это знаю, потому что обокрал тебя. И всех вас обокрал. Лиам, драгоценный меч твоего отца с усаженной самоцветами рукоятью, меч, которым владели двадцать поколений королевского рода Эринтии, – тот самый, который год назад куда-то подевался, – так вот, это я его украл.

У Лиама был такой вид, словно его ударили.

– Принц Дункан Сильварийский, – продолжал Разбойничий Король. – Помнишь, в галерее у библиотеки висели бесценные картины величайших художников твоего королевства? Теперь они украшают мой нужник.

Рис. 25. ЛОЖКИ

– Большой у тебя, наверное, нужник, – ответил Дункан.

– Большой. А ты, принц Фредерик, мой языкастый друг из Гармонии, – ручаюсь, ты тоскуешь по своей коллекции серебряных ложек со всего света!

– Мерзавец! – только и вымолвил Фредерик.

– А ты, Густав… Ах, Густав, Густав, Густав! Неужели ты так и не заметил, что я сижу на троне твоей матушки?!

Густав бросился на Разбойничьего Короля с кулаками, но ему помешали стражники, не говоря уже о цепях, которыми он был скован с остальными принцами.

– Прекрасно, – вздохнул Лиам. – Кто мы такие, ты знаешь. Чего тебе от нас нужно?

Разбойничий Король воздел руки и закатил глаза:

– Как все медленно соображают! Деньги! Мне нужен выкуп от ваших богатеньких-пребогатеньких родственничков! Не сомневаюсь, все они готовы раскошелиться, только бы их драгоценные сынки вернулись домой целыми и невредимыми! Или ваши родители не хотят больше вас видеть?

– А как же ваши родители? – спросил Фредерик. – Что, по-вашему, они думают о той жизни, которую вы себе избрали? Что бы сказали вам родители, если бы вы встретились сегодня?

– А я знаю, что бы они сказали, – захихикал Разбойничий Король. – Они бы сказали: «Спасите-помогите! Выпустите нас отсюда! Мы сто лет просидели, запертые в кладовке!»

Подручные дружно заржали.

Фредерик поджал губы, кивнул и промолчал.

– Нет, серьезно! – Диб Раубер утер слезу. – А что еще мне с вами, остолопами, делать? Я – Разбойничий Король. Мне надо дорожить репутацией. А заполучить в одну уютную камеру четверых принцев из четырех королевств – это удачный ход, согласитесь! Жду не дождусь, когда барды сложат про меня очередную балладу!

– Ох уж эти барды… – процедил Лиам, ни к кому не обращаясь. Потом он посмотрел на Раубера. – Как так вышло, что все мы знаем, кто ты такой? Почему твое имя известно всем, а наши – никому? Почему барды уделяют тебе столько внимания?

– Лиам, я же злодей, – улыбнулся Раубер, как будто это был очевиднейший ответ на свете. – Страх и отвращение – вот самый ходовой товар. Хочешь, чтобы тебя уважали, – переходи на другую сторону.

– Раубер, ты мне омерзителен! – скривился Лиам.

– Называй меня «ваше величество», – потребовал Разбойничий Король. – В этих стенах я царственная особа. Я тебе больше скажу – насколько я слышал, подданных у меня сейчас больше, чем у тебя. Похоже, народ Эринтии тобой не слишком доволен.

– Откуда ты знаешь? – ошеломленно спросил Лиам.

– Лиам, у меня повсюду шпионы, – сообщил Раубер. – Я прекрасно информирован.

Тут Лиама наконец осенило. Он прокашлялся.

– Ну что ж, ваше величество, докажите, что вы достойны такого множества сторонников. Давайте сразимся в поединке. Вы и я – и больше никого. Если победа останется за мной, мы с друзьями выйдем на свободу; если же верх одержите вы, мы попросим у наших королевств заплатить вам любой, даже самый щедрый выкуп.

– Шутишь? – спросил Раубер. Потом издал неприличный звук и сделал вид, будто отмахивается от вони. – С какой стати я должен соглашаться? Ты крупнее меня в два раза, прихлопнешь и не заметишь! Я злодей, а не дурак. Стража, отведите их обратно в камеру. Да, кстати, отрубите им ноги, чтобы не пытались сбежать.

Лиам снова потерял дар речи.

– Постой, может, лучше я? – подал голос Дункан. – Я на несколько дюймов ниже Лиама, никаким спортом не занимался – разве что от пчел бегал – и ни разу в жизни не брал в руки меч. Может, со мной сразишься?

– Совсем спятил! – хором прошипели Лиам и Фредерик.

– Не волнуйтесь, – шепнул в ответ Дункан. – Мне в таких заварушках всегда везет.

– Слушай, а это мысль, – протянул Разбойничий Король. – Почему бы и нет? Похоже, будет весело. Давай!

Приспешники разразились радостным ревом.

– Блеск, – сказал Дункан. – Если победа будет за мной, ты отпустишь всех нас на свободу?

– Что ты, конечно нет, – ответил Раубер. – Вы же мои пленники, и так и будет, пока я не получу от ваших родственничков сумасшедшие деньги. Но сразимся мы все равно. Так, для смеху. Я тебя, конечно, не убью, потому что за труп не дадут выкупа. Зато моим парням наверняка будет приятно поглядеть, как вам отрубают руки-ноги. – От восторга Разбойничий Король даже запрыгал на троне. – Ага, придумал! Знаешь что, Лиам, я покрошу твоего дружка на кусочки мечом твоего папаши!

Дункан сглотнул. Внутри у него все как-то нехорошо заколыхалось – незнакомое чувство. Неужели сомнения? «Нет-нет! – успокоил он себя. – Меня спасет счастливая звезда! – (Только вот никакой счастливой звезды у него не было.) – И вообще дело того стоит. Чудесный способ произвести впечатление на новых друзей».

– Кстати, классная у тебя повязка на глазу, – сказал он Разбойничьему Королю.

– Спасибо, – отозвался тот, сдвинул повязку и подмигнул из-под нее Дункану левым глазом. – У меня, признаться, оба глаза на месте, повязку я ношу ради устрашения. Ладно, стража, уведите их и подготовьте принца Дункана к поединку.

– На крыше, как всегда? – спросил начальника Хорес.

– Точно, – кивнул Невилл. – Ой, придумал! Невилл, давай-ка попросим у старушенции взаймы кого-нибудь из музыкантов. Мне бы хотелось, чтобы этот поединок запечатлели в балладе.

– Сударь, вы это, того, пошутили? – уточнил Невилл, нервно дернувшись. – Вы чего, хотите, чтоб я с ней поговорил? Вот так взял и поговорил? Да?

Раубер помедлил с ответом, отчего лоб у Невилла заблестел от пота.

– Впрочем, до ее дома отсюда далековато, – сказал наконец Раубер. – Не хочется так долго ждать. Эй, Дункан! Когда ты сюда попал, у тебя с собой была флейта; должно быть, ты обладаешь кое-какими музыкальными талантами. Сложи-ка балладу о том, как тебя разрубили на кусочки. Только постарайся попроще, а то мои парни туповаты, чего доброго, не запомнят.

Дункану стало интересно.

– Ой, я же никогда не сочинял баллад!

Он просиял. И когда его вместе с остальными принцами выводили из зала в цепях, уже принялся напевать что-то себе под нос.

– Странно, – шепнул Лиам товарищам на ходу. – Что это за старушенция, о которой он говорил?

– Его мамаша, наверное, – предположил Густав. – А, неважно. Давайте думать, как отсюда сбежать.

– Да нет же, он запер свою мать в… – начал было Лиам.

– При чем здесь его маменька? – воскликнул Фредерик. – Нам отрубят ноги! Неужели вам не понятно? Ноги отрубят. А я, между прочим, танцор. Танцор!

«И правда, – подумал Лиам. – Нам некогда обсуждать каждое слово, которое обронил Разбойничий Король. У нас есть вопросы поважнее. Например, неминуемая гибель Дункана».

11

Прекрасный Принц упражняется в прыжках

Крыша замка Разбойничьего Короля была нарочно устроена так, чтобы с нее было удобно поливать кипящим маслом любого, кто сунется к нему в логово, а также устраивать поединки и при случае загорать. Именно там Диб Раубер собирался порубить принца Дункана в капусту на глазах у верных подручных, которые выстроились по краям и подбадривали его приветственными криками.

Стражники привели четырех принцев, по-прежнему скованных цепью, из дозорной башни на крышу. Разбойничье войско свистело и улюлюкало, пока король не поднял руку и не дал им знак замолчать. Он приплясывал посреди крыши, вращая самым прекрасным мечом на свете. Меч был от рукояти до кончика украшен бриллиантами, изумрудами, рубинами и сапфирами. Клинок сверкал и искрился, словно небо в фейерверках. Это и был прославленный Эринтийский Меч. Увидев его, Лиам скрипнул зубами и дал молчаливую клятву когда-нибудь вернуть клинок в семью. «Но прежде всего мой долг сделать так, чтобы этот придурок Дункан остался жив, – подумал он. – Все надо делать по порядку. Ну и противная это работа – быть героем…»