Воздушный замок (илл. Гозман) - Джонс Диана Уинн. Страница 3

Абдулла с некоторым волнением ступил на ковер.

– Поднимись на два фута, – приказал он – или скорее проревел.

Судя по воплям, теперь к жаровне Джамала сбежалась Городская Стража. Стражники бряцали оружием и громогласно требовали, чтобы им немедленно все объяснили.

Ковер Абдуллу послушался. Он взмыл на два фута так стремительно, что у Абдуллы екнуло в животе. Абдулла поспешно сел. Сидеть на ковре было невероятно удобно. Он был как очень туго натянутый гамак.

– Мой прискорбно медлительный ум склоняется к доверию, – признался он незнакомцу. – Так сколько ты просишь, о образец щедрости? Двести серебром?

– Пятьсот золотых, – поправил его незнакомец. – Вели ковру спуститься, и мы все обсудим.

– Вниз, и ляг на пол, – приказал Абдулла ковру, и ковер так и поступил, лишив Абдуллу последних подозрений, что-де незнакомец успел что-то пробормотать, когда Абдулла в первый раз встал на ковер, и его слова заглушил гомон по соседству. Абдулла вскочил на ноги, и торговля началась.

– В моем кошельке лишь сто пятьдесят золотых, – поведал он, – и то если я вытрясу его и еще пошарю по швам.

– Что ж, тогда достань другой кошелек или даже пошарь под тюфяком, – отвечал незнакомец, – ибо предел моей щедрости – четыреста девяносто пять золотых, а дешевле я ковер не продам даже при крайней нужде.

– Что ж, я могу достать еще сорок пять золотых из подметки моей левой туфли, – продолжал Абдулла, – и это жалкие последыши моего былого богатства, которые я берег на случай исключительных обстоятельств…

– Посмотри в правой туфле, – посоветовал незнакомец. – Четыреста пятьдесят.

И так далее. Час спустя незнакомец покинул палатку с двумястами десятью золотыми, сделав Абдуллу счастливым владельцем самого что ни на есть настоящего – пусть и вытертого – ковра-самолета. Абдулле по-прежнему не верилось. Он не мог представить себе, чтобы кто угодно, даже пустынник-аскет, расстался с настоящим ковром-самолетом, пусть и истрепанным, меньше чем за четыре сотни золотых. Такая полезная вещь – лучше верблюда, ведь кормить ковер не нужно, – а цена хорошему верблюду четыреста пятьдесят, и никак не меньше!

Здесь таился подвох. Абдулла слышал про один такой трюк. Обычно его проделывали с конями или собаками. Приходит некто и поразительно дешево продает доверчивому крестьянину или же охотнику поистине замечательное животное, объясняя, что оказался на грани голодной смерти. Обрадованный крестьянин (или же охотник) на ночь помещает коня на конюшню (или же пса на псарню). К утру животное сбегает, поскольку его научили выскальзывать из уздечки (или же ошейника), и к вечеру следующего дня возвращается к хозяину. Абдулле подумалось, что послушный ковер можно научить чему-то подобному. Поэтому, прежде чем покинуть палатку, Абдулла тщательно обернул ковер вокруг одного из шестов, подпиравших потолок, и обмотал его целым клубком бечевки, концы которой привязал к железному колышку в углу.

– Теперь не сбежишь, – сказал он ковру и отправился поглядеть, что там с жаровней.

У жаровни было тихо и прибрано. Джамал сидел за прилавком, скорбно обнимая пса.

– Что случилось? – спросил Абдулла.

– Негодные мальчишки раскидали всех кальмаров, – пожаловался Джамал. – Все, что наготовил на целый день, – в грязи, затоптано, пропало!

Абдулла был так доволен покупкой, что дал Джамалу две серебряные монетки на новых кальмаров. Джамал разрыдался от благодарности и обнял Абдуллу. Его пес не только не стал кусать Абдуллу, но даже лизнул ему руку. Абдулла заулыбался. Жизнь была прекрасна. Посвистывая, он отправился вкусно поужинать, а пес остался сторожить палатку.

А когда вечер залил алым светом купола и минареты Занзиба, Абдулла вернулся, по-прежнему посвистывая, полный надежд продать ковер самому Султану за неимоверную цену. Ковер был на месте. А не лучше ли будет найти подход к великому визирю, думал Абдулла, умываясь. А не пожелает ли визирь преподнести ковер Султану в подарок? Тогда можно будет запросить еще больше… При мысли о том, каким дорогим стал ковер, Абдулла снова заволновался, поскольку вспомнил о конях, подученных убегать из конюшен. Переодеваясь в ночную рубашку, Абдулла так и видел, как ковер выворачивается из пут и улетает прочь. Ковер был старый, вытертый и гибкий. Выучка у него наверняка хорошая. Ему ничего не стоит выскользнуть из-под бечевки. А даже если он и не сможет выскользнуть, все равно Абдулле теперь не уснуть до рассвета.

В конце концов Абдулла осторожно разрезал бечевку и расстелил ковер на кипе самых дорогих циновок, которая всегда служила ему постелью. Затем Абдулла натянул ночной колпак – без этого было нельзя, ведь ночью со стороны пустыни дул холодный ветер и по палатке гуляли сквозняки, – укрылся одеялом, задул светильник и уснул.

Глава вторая, в которой Абдуллу принимают за юную даму

Он проснулся и обнаружил, что лежит на пригорке – по-прежнему на ковре – в таком прекрасном саду, что ничего подобного он и вообразить не мог.

Абдулла был уверен, что это сон. Вот он, сад, который Абдулла пытался представить себе как раз тогда, когда ему помешал незнакомец с ковром. Луна здесь была почти полная и плыла в небесах, заливая густым, как белила, светом сотни ароматных крошечных цветов в траве вокруг ковра. На деревьях висели круглые желтые фонари, рассеивая густые черные тени, оставленные лунным светом. Абдулла решил, что это очень правильное решение. В смешении желтого и белого сияния за лужайкой, на которой лежал Абдулла, был прекрасно виден густой плющ, увивающий изящные колонны галереи, а откуда-то издалека доносилось журчание невидимой воды.

Журчание навевало такую небесную прохладу, что Абдулла поднялся и отправился искать источник, для чего пришлось пройти по галерее, где лицо ему ласкали звездчатые цветы, белоснежные и сверкающие в лунном свете, а громадные колокольчики дурманили его нежнейшим из ароматов. Абдулла погладил огромную упругую лилию и двинулся в дивную долину чайных роз. Такой прекрасный сон снился ему впервые.

За густыми, похожими на папоротники кустами, усеянными росой, Абдулла обнаружил источник – оказалось, что это скромный мраморный фонтан посреди другой лужайки, залитой светом гирлянд из фонариков, развешанных по кустам, отчего струйки воды казались чудесными золотыми и серебряными полумесяцами. Абдулла в восторге кинулся к фонтану.

Лишь одного не хватало ему для полного счастья, и, как бывает в самых прекрасных снах, оно сразу и нашлось. По лужайке навстречу Абдулле шла, мягко ступая по густой траве босыми ножками, невозможно прелестная девушка. Воздушные одеяния позволяли заметить, что она стройна, но вовсе не худа – в точности как принцесса, о которой мечтал Абдулла. Когда девушка приблизилась, Абдулла увидел, что личико у нее не такое правильное и овальное, каким должно было быть лицо его принцессы, а в огромных темных глазах не было и следа поволоки. Напротив, они смотрели на него с живым интересом. Абдулла поспешно внес в свои мечты соответствующие поправки, поскольку девушка была очень, очень красива. А когда она заговорила, ее голос отвечал всем его мечтаниям – он был легок и весел, словно журчание фонтана, но одновременно решителен и тверд.

– Ты что, новая разновидность служанки? – спросила девушка.

Абдулла подумал, что в снах часто задают странные вопросы.

– Нет, о шедевр моего воображения, – ответил он. – Знай же – я потерянный сын чужеземного князя…

– А, – кивнула она. – Тогда другое дело. Значит ли это, что ты не такая же женщина, как я?

Абдулла в некотором изумлении уставился на девушку своей мечты.

– Я не женщина! – воскликнул он.

– Правда? – усомнилась она. – На тебе платье.

Абдулла опустил взгляд и обнаружил, что, как часто бывает во сне, на нем действительно ночная рубашка.

– Это такое чужеземное одеяние, – поспешно сказал он. – Моя родина очень далеко отсюда. Заверяю тебя, я мужчина.

– Нет, – возразила девушка. – Не может быть. Ты совсем иначе выглядишь. Мужчины вдвое толще тебя в обхвате, а на животе у них жир, который называется брюшком. Лица у них сплошь покрыты седыми волосами, а на голове гладкая блестящая кожа. А у тебя на голове волосы, как у меня, а на лице их почти нет. – Когда же Абдулла не без возмущения коснулся шести волосков на верхней губе, девушка спросила: – Может быть, у тебя под шапкой тоже голая кожа?