Фабрика грез - Бэгшоу Луиза. Страница 87

— Как все просто, да?

— Да, просто. А что тебя останавливает?

— Ты серьезно? — спросил Зак, поворачиваясь к ней.

Серые глаза пристально смотрели в глубину ее карих глаз.

Она почувствовала, как внизу живота все напряглось.

— Совершенно серьезно. А почему нет? Я уверена, им тоже неуютно, как и тебе. — Ощущая собственный жар, она вынула тюбик с мазью от насекомых. — Дай-ка я тебя обработаю. А то в сумерках нас съедят.

— Сними майку, — сказал Зак.

— Что?

— Снимай майку. — Он похлопал по влажной земле и потянулся к поясу, чтобы развязать рваную рубашку. — Надо подстелить под себя что-нибудь посолиднее, чтобы никто не выполз из-под листьев, когда мы заснем. А твое средство спасет нас от летучих гадов.

Меган подчинилась, разложила на земле майку рядом с его рубашкой, пытаясь вести себя естественно. Им просто надо выжить, уверяла она себя. Она же раздевается у доктора. Ну и здесь то же самое. Ничего плохого он не подумает.

— Боже, какая ты красивая! — тихо воскликнул Зак. Он потянулся и провел пальцем по нежной сметанно-белой коже левой груди Меган.

Она почувствовала, как будто расплавленная лава потекла внутри ее от одного прикосновения Зака. Соски напряглись от удовольствия, и они оба увидели это, их распухшие бутоны выпирали под тонкими шоколадного цвета кружевами лифчика. Словно загипнотизированная, Меган смотрела вниз. Зак возбудился, и очертания мощной напрягшейся плоти натянули эластичную кожу брюк. Меган почувствовала, как влага затопила ее, она задвигала бедрами, словно от нетерпения, и застонала.

— Я хочу тебя, — хрипло сказал Зак.

Меган дотронулась до его груди и сказала:

— О да, Зак, пожалуйста. Сейчас же.

А потом его руки оказались у нее на груди, но на этот раз они были не слишком нежными: тискали, хватали, пальцы крутили затвердевшие соски, посылая через них чувственные токи всему телу. Меган наклонилась вперед и дрожащими пальцами стала распутывать шнурки на его брюках, пробуя приспустить их, чтобы вызволить страждущую плоть. Потом взяла ее в руки и стала гладить, ласкать теплую кожу, пальцы ритмично сжимались и разжимались…

Зак застонал от удовольствия и, отстранившись от нее, начал срывать с себя одежду. Меган, у которой сердце бешено колотилось, в спешке чуть не сорвала пуговицы со своих джинсов, а потом вдруг, расстроенная, остановилась.

— В чем дело? — спросил Зак, заметив ее внезапное отчаяние.

Меган указала на поврежденную лодыжку невероятного цвета.

— Я не смогу снять джинсы. Мне не протащить их через ботинок, — сказала она, чуть не плача и задыхаясь от разочарования.

Мэйсон взял ее голову обеими руками и поцеловал долгим поцелуем. Их языки встретились, замерли, потом он прикусил ее нижнюю губу. Тело Меган купалось в желании, она прижалась к нему, ее груди набухли от страсти, а соски, ставшие твердыми и острыми, впивались ему в грудь.

— А тебе не надо их совсем снимать. И так достаточно, — сказал Зак, улыбаясь.

Меган ахнула, когда его левая рука скользнула под нее, сжав за затылок, а правая оказалась между ее ногами. Ладонь прижалась к повлажневшим шелковым волоскам — сначала робко, потом все решительнее, — отчего волны удовольствия накатывались на Меган. Она начала выгибаться под ним, двигать бедрами, она даже пыталась уклониться от его ласки, но он настиг ее. Неснятые джинсы, расстегнутые для него, приковали ее к месту, стреножили ее, как молоденькую лошадку. Зак заглянул ей в глаза и засмеялся низким смехом, полным удовольствия и желания.

— Нет, детка. У тебя нет выхода, — сказал он. А потом его два пальца оказались внутри, они гладили нежно, как бы пробуя, насколько готова Меган, а затем стали гладить ее очень интимно…

Меган вскрикнула, выгнулась под ним и забилась в экстазе.

— Это у нас пока разминка, — прошептал Зак Мэйсон и осторожно лег сверху, стараясь не задеть больную ногу Меган.

Она вцепилась пальцами в его темную гриву, когда он наклонился к ней. Его язык лизал ее соски; она снова застонала, чувствуя теплый прилив между ногами, а потом задрожала. Он лизал грудь, пупок, крепко держа Меган. И наконец — о Боже, это было совершенно невероятно! — он добрался до интимного местечка, его губы приникли к нему, и Меган унеслась с этой земли, из этих джунглей в другое измерение. Новые ощущения затопили ее, а вселенная сжалась до тела Зака, до его губ и рук, до его горячего дыхания.

Она вскрикивала от удовольствия, невыносимого и невероятного, она думала, что вот-вот кончит, взорвется, но именно в этот момент Зак отодвинулся и вошел в нее. Его плоть дрожала и пульсировала от жажды и страсти. Он был внутри ее, он любил ее глубоко, медленно, ритмично, удары становились все тверже и быстрее, он словно впивался в нее, она уже не могла ни дышать, ни думать.

Невероятно, разве может секс быть таким? И тут он добрался до самых ее глубин, куда еще не добирался никто, до какой-то тайной точки… Меган услышала свой крик, доносившийся словно откуда-то издалека, наслаждение затопило ее, голова пошла кругом, и весь мир раскололся на части, кости растаяли, тело тоже… Сладостная дрожь прошла по всем мышцам, по чреслам, икрам, спине, оргазм поднимался все выше, и Меган охватил невероятный восторг. Она лежала в горячем поту, в крепких и тесных объятиях любимого, глядя в волчьи глаза Зака.

Глава 33

Роксана Феликс была в осаде. В буквальном смысле слова. Репортеры шныряли повсюду: они запрудили дорогу перед домом, они кружили на вертолетах, пытаясь сделать снимки с воздуха. Скромная уединенная кофейно-белая вилла в марокканском стиле была предметом их охоты, они гонялись за добычей. Все отчаянно хотели фотографию, комментарий, а еще лучше — хотя бы кусочек отснятых пленок. Высокая живая изгородь частного владения шуршала от нарушителей, пытавшихся проникнуть сквозь нее.

За все возможные точки для обозрения на соседних высоких деревьях и каменных выступах шла настоящая война.

Роксана не осмеливалась даже выйти в спальню или выглянуть из окна: малейшее движение занавесей вызвало бы стрекот камер, щелканье затворов и слепящие молнии фотовспышек. Роксана Феликс стала скандально известной.

Падший ангел. Мадонна, оказавшаяся проституткой. Обожаемая супермодель, любовь Америки, робкая, скромная героиня журналов с миллионными тиражами оказалась проституткой-подростком и держательницей борделя, Америка и весь мир жадно облизывались. Да кто откажется насладиться таким блюдом? Ничего лучше, ничего интереснее не было после истории с Майклом Джексоном. Марисса Мэтьюз первая выступила со своей сенсацией, обнародовав неприятные детали, и нью-йоркское общество познакомилось с ними в среду за завтраком А через несколько часов про это напечатали все остальные, пуская слюни от зависти.

Были отданы приказы, и репортеры понеслись в Лондон, Париж, Мадрид, Сидней. Предлагались огромные взятки любому, кто заговорит. Старые клиенты, старые проститутки, старые школьные подруги — да любой! И вдруг знакомые — а их оказалось невероятно много — потекли таким потоком, что телевидение и газеты не могли справиться. Ее парикмахер. Ее нью-йоркский шофер. Секретарша ее бухгалтера в агентстве «Юник». Каждую минуту все новые репортеры подтягивались к вилле, запрятанной среди голливудских холмов.

Роксана сидела на стуле, который притащила в ванную, обхватив голову руками и слушая, как трезвонит телефон.

Она выбрала ванную, потому что это была единственная в доме комната без окон. Только здесь ее никто не мог увидеть. Она не отключала телефон и факс, чего от нее как раз ожидали, она не трусиха.

Итак, наконец это случилось, подумала Роксана. После стольких лет ее все же достали. Они узнали почти все. И в итоге ее слава, ее успехи, ее безопасность, обожание публики, ее крепость, больше похожая на замок, которую она воздвигала одиннадцать лет, тщательно выстраивая дюйм за дюймом, в течение считанных часов исчезли, испарились, как роса под солнцем.