Сказка о ветре в безветренный день - Прокофьева Софья Леонидовна. Страница 12

Он сидел, низко опустив кудрявую голову и обхватив колени руками. Торчали его острые колени и локти. На спине торчали острые лопатки.

— Чего ты ревёшь? — спросила Матя.

Мальчик в ужасе вскочил и стукнулся головой об лестницу.

— Не бейте меня, не бейте! — отчаянно закричал он. Его огромные блестящие глаза смотрели куда-то мимо Мати. Он быстро-быстро дышал и прикрывал руками то лицо, то живот, то грудь, как будто не знал, куда его сейчас ударит невидимая нога.

— Я тебя не бью. Ты сам головой об стену стукнулся, — сказала Матя.

— А вы… вы не будете меня бить?

— Я мальчишек бью, только когда они сами лезут, — солидно сказала Матя. — А первая я не дерусь.

У мальчика стало такое удивлённое лицо, как будто Матя сказала самую невероятную вещь на свете.

— А… а кто вы? — робко спросил он, на всякий случай поднимая руки на уровень лица, прикрывая его от удара.

— Я? Девочка, — с удивлением сказала Матя. Она совсем забыла, что на ней колпак-невидимка.

— Вы не простая девочка, — прошептал мальчик. — Вы богатая девочка. Ведь на вас колпак!

— Вот глупый! — сказала Матя и стянула с головы колпак-невидимку.

— Ой, у тебя босые ноги! — в восторге закричал мальчик. — А платье у тебя старое и заштопанное! Ой, как хорошо! Значит, ты бедная?

— Почему я бедная? Я просто не очень богатая, — сказала Матя. — У меня есть башмаки. Просто они очень громко топают. А чего ты ревел?

— Понимаешь, я каждый день натираю пол во всём дворце. Вот этой щёткой и воском. А вечером главный повар даёт мне за это кусок чёрного хлеба. Я никогда не ел белого хлеба, потому что повар говорит, что белый хлеб могут есть только белые люди. А сегодня, когда я натирал пол, я услышал, как Министр Войны сказал королю, что скоро они нападут на Страну Весёлых Тружеников. Они всех Весёлых Тружеников поубивают или возьмут в плен. А Весёлые Труженики даже не будут знать, кто их убивает или берёт в плен. Ведь на всех солдатах будут надеты колпаки. А Весёлые Труженики все очень хорошие. Я как раз собирался ещё немного подрасти и убежать в их страну…

Мальчик снова стал быстро дышать и всхлипывать.

— А как тебя зовут? — спросила Матя.

— Меня зовут… У меня очень некрасивое имя. — Мальчишка низко опустил свою кудрявую голову. — Меня зовут Щётка. У меня, наверное, есть другое имя. Настоящее. Я так думаю. Но ведь настоящее имя даёт мама. А я не знаю, кто моя мама, и поэтому я не знаю, какое у меня имя. А тебя как зовут? И откуда ты взяла этот колпак-невидимку?

— Подвинься, — сказала Матя. — Я тоже залезу под лестницу и всё тебе расскажу.

Глава 9. В чёрной башне

— А теперь я хочу повидать своих Братьев, — сказала Матя, окончив рассказ.

Щётка глубоко вздохнул, как будто проснулся, Матя посмотрела на него.

— О-о-о… Чёрная башня… — прошептал Щётка и поёжился. — Там на каждой двери два замка. А на окнах железные ставни. Туда ведёт подземный ход. У нас во дворце два подземных хода. Один ведёт в Белую башню, а другой в Чёрную. Нет, туда никому не пройти…

— Ну да! — сказала Матя. — В колпаке-то я куда хочешь пройду! — И Матя снова натянула колпак на голову.

В это время мимо ребят прошлёпали зелёные башмаки со стоптанными каблуками. Потом заскрипели ступеньки.

— Тише! Это Цеблион! — отчаянно прошептал Шётка. — Не шевелись! Он дерётся очень больно!

Бедный Щётка! Он делил всех людей на тех, кто дерётся очень больно, и на тех, кто дерётся не очень больно.

— Ой, он, наверное, пошёл к моим Братьям! — тихо ахнула Матя и выскочила из-под лестницы. Она чуть не задела Цеблиона.

Ещё немного, и они стукнулись бы лбами. Вот была бы история! И, как ты понимаешь, дело совсем не в том, что у Мати могла бы вскочить шишка на лбу!

— А, это ты, Щётка! — сказал Цеблион и посмотрел на негритёнка своими страшными глазами.

Под его взглядом Щётка съёжился в маленький чёрный комок. Он сжимался всё больше и больше, и Матя даже испугалась, как бы ои вообще не исчез.

Цеблион еще что-то пробормотал сквозь зубы и стал спускаться вниз по лестнице. А за ним на цыпочках Матя.

Она оглянулась. На верхней ступеньке стоял Щётка. Он делал какие-то немыслимые гримасы, ощупывал руками воздух и в отчаянии смотрел в пустоту. Его губы шевелились. Ему ужасно не хотелось, чтобы эта удивительная девочка ушла за этим страшным человеком туда, в страшную башню, о которой он боялся даже думать.

А Матя вслед за Цеблионом спускалась все ниже и ниже. Цеблион делал шаг, и Матя делала шаг.

Пахнуло сыростью, с потолка закапала зелёная, непрозрачная вода.

Из тёмных углов выползли круглые жабы. Они смотрели на Хранителя Запахов любящими глазами.

Это был подземный ход, который вёл в Чёрную башню.

«Ой, я иду под землёй! — со страхом подумала Матя. — Ой, как крот!..»

Вот ты, мой читатель, наверное, каждый день ездишь на метро и даже не думаешь о том, что над тобой большой шумный город. Ты проезжаешь под домами, под рекой, под старыми деревьями, чьи корни уходят глубоко вниз. И тебе нисколечко не страшно.

Но не забудь, что в метро вместе с тобой едет много людей, всюду яркие красивые лампы и ты не найдёшь в метро ни одной жабы, если даже объездишь все станции.

Поэтому не думай, что Матя трусиха, хотя она и дрожала с ног до головы всё время, пока шла по подземному ходу.

Как же она была рада, когда подземелье кончилось и она вслед за Цеблионом начала подниматься по узкой лестнице!

Эта лестница обвивалась вокруг столба, как змея вокруг дерева.

Они поднимались всё выше и выше, пока не остановились у какой-то запертой двери.

В нос ударил сильный запах ваксы.

— Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, я хочу поговорить с ткачами, — приказал Цеблион.

Загремели ключи.

Это Начищенный Сапог старался попасть невидимым ключом в замочную скважину.

Цеблион стоял, расставив ноги, и нетерпеливо раскачивался с носка на пятку.

Наконец ключ, скрипя, повернулся. Дверь отворилась. И в этот момент Матя незаметно проскочила между ногами Цеб-лиона прямо в комнату.

Матя увидела своих Братьев.

Она тут же зажала себе ладонью рот. Ей так хотелось обнять их и закричать: «Я тут! Вот она, я!»

Но она только стояла и смотрела, стояла и смотрела.

Старший Брат сидел около стола, положив на него свои тяжёлые, большие руки. Младший стоял рядом.

Мате показалось, что они какие-то совсем не такие, как дома.

Но, может быть, это было потому, что дома она разговаривала с ними, карабкалась им на плечи, налетала из-за угла, вместе с ними пела песни по вечерам, сидя на низкой скамейке у ног Старшего Брата.

Но никогда она вот так не стояла и не рассматривала их.

Ей показалось, что Старший Брат стал каким-то старым, а Младший — взрослым.

— Морщинки, — неслышно прошептала Матя. — Морщинки и тут и на лбу.

Цеблион молча остановился посреди комнаты. Глаза его, не отрываясь, жадно смотрели на Братьев. Губы шевелились.

«Ой, он сейчас кинется и начнёт их кусать!» — с испугом подумала Матя.

— Вот что, мои миленькие, хорошенькие ткачи! — сладким голосом сказал Цеблион. Он улыбнулся. Но глаза его остались такими же страшными. Улыбки не получилось. Просто человек оскалил зубы, и всё. — Невидимая жидкость готова. Теперь дело за вами. Вы должны сегодня же взяться за работу. Мне не хочется портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятными вещами.

Старший Брат медленно повернул голову и посмотрел на Цеблион а.

Его взгляд как раскалённый луч протянулся через всю комнату. Мате показалось, что она видит в воздухе этот взгляд. Она подумала, что Хранитель Запахов под этим взглядом сейчас завизжит, завертится на месте, задымится и сгорит.

Но ничего подобного не случилось.

Хранитель Запахов по-прежнему стоял посреди комнаты и неподвижным взглядом смотрел на Братьев.