О девочке Васюшке и её снах - Бессонова Алёна. Страница 5
Не стала Василиса дослушивать противную тётку. Вскочила на коня – понеслась прочь. Долго гналась за ней Наглость, выла, кричала, царапалась, но не зацепила. Хорст бежал быстро, устал, остановился у колодца. Очень пить захотел.
Василиса закинула ведро в колодец, зачерпнула холодной прозрачной воды.
– Много воды взяла, девонька! Половинку вылей обратно! – услышала она голос. Обернулась. За её спиной стояли две одинаковые старухи. Только глаза у них были разные. У одной жёсткие, властные. У другой хитрые, бегающие. Та, которая молчала, выхватила из рук Василисы ведро – выплеснула воду на землю.
– Зачем вы вылили воду, бабушка? – закричала девочка. – Дали бы нам напиться! Вам что, жалко?
– Какая я тебе бабушка! Я ещё девица хоть куда… – прошамкала первая старуха беззубым ртом. – Моя вода! Хочу пить её одна!
– Моё ведро! Испачкаешь! Испортишь! – вторила ей другая.
– Где-то я уже слышал эти слова! – заметил Хорст – Только не про ведро, а про книгу.
Василиса заплакала и от воспоминания, и от обиды. Но всё же попросила:
– Может быть, вы сжалитесь над нами, бабушки, дадите напиться. Хотя бы коню, он долго бежал!
– Ха-ха-ха! – рассмеялись старухи.
Неожиданно из леса раздался свист и всадница на белом коне выскочила к колодцу:
– А ну, пошли отсюда, старые ведьмы, – воскликнула всадница, взмахнув хлыстом.
Старухи бросили ведро и исчезли за высокими кустами.
– Пей, девочка. Коня напои. Разве ты не узнала этих старух? Это Жадность и Ложь. Они всегда ходят вместе! Тебе, девочка, не нужно задерживаться в этом сне. Ты хорошая, просто иногда оступаешься. Ты поняла?
Всадница, пришпорив коня, понеслась вдаль.
– Мы забыли спросить, как её зовут! – огорчилась Василиса.
– По-моему, её зовут Справедливость! – сказал Хорст.
Василиса села на пенёк, заплакала ещё горше, чем прежде:
– Кешка, миленький, просыпай меня из этого сна!
Попугай, который всё это время сидел на спинке кровати Василисы, встал на цыпочки, и пропел:
Проснувшись, Василиса долго лежала с открытыми глазами. Думала. Когда в комнату вошла мама, Василиса заметила:
– Мамуль, наш Кешка умеет говорить не только «Ке-ш-шка хорош!» и «Кешка молодец-ц-ц!». Он много чего может говорить и ещё он может наколдовывать сны!
Мама наклонилась и поцеловала дочку в лобик:
– Это во сне, доченька. Во сне даже попугаи превращаются в волшебников. Чем наш Кешка хуже?
– Мамуль, ты не обидишься, если я подарю Альке великанскую книгу?
– У него что, день рождения? – удивлённо спросила мама, – вы же с ним в одном месяце родились, а сегодня вроде не декабрь?!
– Просто хочу сделать другу приятное, – виновато сказала Василиса и тихо добавила, – вчера я была неправа…
Собака Сайда положила голову на лапки и блаженно растянулась на ковре, Мадрюки пристроилась рядом. Мастер Шефу выкатил из-под дивана Мастера Говея. Все успокоились. А Кешка похлопав себя крыльями по бокам пророкотал:
– Ай, да Кеш-ш-ш-ка, ай, да молодец-ц-ц!
– Я помогу тебе, Васюшка. – улыбнулась мама. – Одна не тащи, книга тяжёлая, надорвёшься. Кешку тоже возьмём, пусть разомнётся, засиделся! Вставай, одевайся и пошли.
Когда дружная компания, к которой присоединилась ещё и кошка Мадрюки, подтащила к дому Альки большую книгу, навстречу им попалась девочка с собачкой. Собачка постоянно тявкала, пыталась укусить каждого, кто проходил мимо. Маленькая хозяйка изо всех сил тянула её за поводок. Увидев Василису, девочка воскликнула:
– Книжка большая, но не интересная! Заколки в волосах у тебя старые, попугай обтрёпанный, а кошка драная!
– Ой! – засмеялась Васюшка – Я, кажется, знаю, как тебя зовут!
– Я тоже тоже знаю! – затараторил Кешка. – Вр-р-р-р едностью её зовут.
– Однако! – удивилась мама, внимательно рассматривая попугая, – что-то я в тебе проглядела, птица. Не такой ты простой, как кажешься…
– Ой, мамочка, смотри, смотри, – радостно закричала Васюшка, – с неба белые хлебные крошки сыпятся. Не иначе, зима на разведку пришла!
– Что удивительного? Конец ноября, – мама смахнула со щеки присевшую, и сразу превратившуюся в капельку, снежинку, – Сколько осени по Земле не кататься и ей подойдет пора в свою норку прятаться. Наступило время новой владычице на Землю спускаться…
Глава пятая. Голубой сон
Зима сначала тронула холодом ещё зелёную траву, корябнула коготком кору деревьев, ребячьи щечки, заставила родителей повытаскать лыжи и санки из сараев и кладовок. А потом пошла, пошла шубами снеговыми трясти, сугробы наметать, шалями расписными реки и озёра укрывать.
Ближе к обеду забралась кошка Мадрюки на конёк крыши пузо на зимнем солнышке погреть, понаблюдать, как Васюшка с Алькой катаются со снежной горы. На горе было полно ребят с ледянками, санками, лыжами.
Гору собирали всем посёлком. Родители притащили тележки. Грузили на них снег. Свозили его в одно место. В этом месте и возникла гора. Гора была высокая, но совершенно безопасная. Родители позаботились об этом. По обеим сторонам склона насыпали высокие снежные бурты. Даже самый маленький ребятёнок не мог вылететь с горы куда угодно, а только туда, куда нужно. Дети гуськом по порядку забирались на верхушку, скатывались вниз, визжали от удовольствия. Василиса с Алькой возвратились домой усталые, мокрые, еле ноги притащили. Мама ребят раздела, теплой картошечкой политой сметаной и густо присыпанной укропчиком накормила. Малиновым чаем напоила. Валенки с рукавичками, колготки и комбинезоны по батареям развесила. На диваны ребят уложила и тёплыми пледами укутала.
– Сейчас бабушка вам сказку почитает, – сказала мама уходя в кухню, обед готовить.
Бабушка удобно уселась в мягкое кресло, раскрыла книгу, начала читать, – В некотором царстве, в некотором государстве…
Первым носом засопел Алька, а потом уж и Василису сон сморил, хотя она сопротивлялась, хотела сказку до конца дослушать….
– Ти-ти влинь, Ти-ти влинь, – запела птичка.
– Ничего себе, – сквозь сон подумала Василиса, – Разве птицы зимой поют?
А птичка завертелась юлой, крыльями захлопала и полетела навстречу молодому игривому облаку.
– Так, это сон! – поняла Васюшка, – Голубой-голубой сон!
Облако, к которому полетела птичка, было молодо. Оно плыло по небу легко, озорно заглядывало в озёрца. Озёрца покрытые тонким слоем льда были похожи на зеркала. В них Облако любовалось собою.
Оно радовалось ещё потому, что стало мамой. Внутри неё зародилось маленькая хрустальная капелька. Капелька была её деткой и называлась Снежинкой.
– Моя доченька, – думало Облако, – будет не просто обычной снежинкой, она будет Звездою Джомолунгмы. Я не позволю ей просто выпасть на землю и растаять в конце зимы. Такая судьба не для неё. Джомолунгма – самая высокая горная вершина в мире будет гордиться своею звездой.
Обычно облака, превращаясь в снеговые тучи, рождают много снежинок. Только не это облако. Это решило вырастить одну, но такую, чтобы можно было ею восхищаться.
Каждое утро облако умывало свою доченьку туманом, поило утренними росами. Днём прятала от жгучего солнца. Ночью качала над семи морями и четырьмя океанами. Снежинка мирно спала в самой середине облака под протяжную песню Ветра. Снежинке снились приятные, радостные сны. В них она играла с маленькой белокурой девочкой с карими глазами. Снежинка даже придумала ей имя – Василиса. Это имя подарил ей Лес, над которым они пролетали с мамой.
– «Лес-лиса-алиса– … Василиса» – шептали деревья.