Высокие маки - Бэгшоу Луиза. Страница 14

Она решила, что хануку надо устраивать повеселее и посерьезнее. Потому что ее ребенок не должен скучать или жаловаться.

Вот тогда она все поняла.

— Фрэнк, мне надо вам кое-что сказать.

— Ты уходишь, — взволнованно сказал Фрэнк.

Нина работала в «Зеленой планете» несколько месяцев, но ему казалось, что она была здесь всегда. И он не знал, как ему дальше обходиться без нее.

— Нет, но я надеюсь, вы не сойдете с ума… Я решила сохранить ребенка.

— Так это прекрасно! — воскликнул старик, и его лицо расплылось в широкой улыбке. — Ты будешь замечательной матерью. Думаю, я должен тебе прибавить зарплату.

Он подошел к ней тяжелой походкой и обнял. Нина чуть не расплакалась. Никто никогда не обращался с ней так дружески.

А Фрэнк продолжил:

— Я подумал и решил выделить тебе долю от прибыли. Пять процентов сверх зарплаты, как только начнем получать прибыль.

— О, Фрэнк! — воскликнула Нина.

Она понимала, что стоит образумить его, но с деньгами у нее так напряженно, что отказаться не было сил.

Фрэнк Мэлоун одинок, он относится к ней как к дочери, и она действительно много сделала для его магазина.

— Мне не следует соглашаться… — неуверенно начала девушка.

— Соглашайся. — Фрэнк отбросил ее сомнения. — У меня двоюродный брат в Квинсе, адвокат. Он составляет мое завещание. Я скажу ему, чтобы он его изменил.

Нина могла себя поздравить. Пять процентов от маленького магазина. Конечно, это не империя. Но хоть что-то, первый шаг по лестнице вверх. Фрэнк оказался настоящим другом. Да, она скоро родит ребенка, и будущее не казалось ей розовым, но, может, оно окажется не столь мрачным?

Через три дня с Фрэнком Мэлоуном случился удар.

Его быстро отправили в больницу, но врачи ничего не смогли сделать. Через час он умер.

— Нина Рот?

Нина перестала подметать пол, когда дверь со стуком распахнулась. Высокий плотный мужчина в фетровой шляпе и черном плаще вошел в магазин, не обращая внимания на вывеску «Закрыто». Она нахмурилась. Столько дел надо переделать до похорон, и некому, кроме нее.

— Да, это я, — сказала она, не выпуская из рук веник и тем самым намекая незнакомцу, что задерживаться не стоит.

— Я Коннор Мэлоун.

— О! — Нина вспыхнула, вытерла запачканные руки о фартук и подошла пожать руку. Коннор, должно быть, сын Фрэнка от Олбани. Тот, на которого старик жаловался, что он совсем не навещает его. У Коннора есть сестра Мэри в Техасе, но Нина не ожидала, что кто-то из них появится так скоро. Она хотела бы выглядеть поприличнее, но была всего лишь в потертых голубых джинсах и рубашке в красную клетку. — Привет. Мне так жаль Фрэнка, мистер Мэлоун, он очень хорошо ко мне относился.

Она решила даже не заикаться о пяти процентах.

Коннор Мэлоун не поверит ей, поняла она с первого взгляда.

— Да, он всегда отличался великодушием, — уклончиво заметил Коннор, оглядывая магазин. — Действительно, за последнее время он много сделал.

Нина не решилась сказать, что в основном это ее заслуга. Она просто кивала и улыбалась.

— Да, «Зеленая планета» идет в гору.

— Хорошо, мы сможем запросить цену повыше.

Коннор Мэлоун работал страховым оценщиком и привык сразу все переводить на деньги. Увиденное ему понравилось: разнообразие товаров, аккуратная выкладка. Смерть отца огорчила его, хотя особой близости между ними не было уже много лет. Да, пятьдесят процентов от стоимости магазина придутся очень ко времени для Черил и детей. Он не заметил паники на лице темноволосой девушки, стоявшей перед ним.

— Не может быть, чтобы вы хотели это продать, мистер Мэлоун.

Коннор взглянул на нее.

— Конечно, а кто теперь будет заниматься магазином?

— А почему бы не я?

— Да я так не думаю, — вежливо улыбнулся он. — О'кей, спасибо, что вы присмотрели за всем, пока я сюда добирался, мисс Рот. Я знаю, у вас не было контракта, но я прослежу, чтобы вы получили зарплату целиком.

Так будет справедливо.

— Мистер Мэлоун, неужели вы не сохраните «Зеленую планету»? Магазин дает хороший доход… :

— Но отец умер, — начал терпеливо объяснять он.

— Да, сэр, но я вела все бухгалтерские книги, делала заказы и проводила инвентаризацию. Я могу продолжить работу, а вы наймете мне в помощь кого-нибудь помоложе.

Мэлоун посмотрел в честное личико и чуть не расхохотался.

— А тебе сколько лет, девочка? Двадцать два?

— Восемнадцать, — призналась Нина.

— Да? Ты кажешься старше… Но тем не менее я не собираюсь нанимать девочек-подростков, чтобы они занимались бизнесом. Даже если они очень хорошенькие, — добавил он, пытаясь быть галантным.

— Но я уже занимаюсь бизнесом, — возразила она.

С лица Коннора слетело великодушное выражение.

— Бесполезная попытка, Нина. Сожалею. Чек получишь завтра.

Нина не пошла на похороны. Она осталась в магазине и организовала то, что называется ирландскими поминками. Умеренная выпивка — несколько рюмок виски — подсушенные сандвичи. Вот и все, что Коннор счел достаточным. Она работала механически, пока гости не вернулись с похорон. Привела в порядок коробки с таблетками и пузырьками под прилавками. Коннору будет приятно узнать, что во всем полный порядок. Ей казалось, лучше проститься с Фрэнком так, нем просто принести пучок цветов. Нина терла прилавок красного дерева до тех пор, пока не увидела в нем свое отражение.

Она попыталась представить, что бы Фрэнк посоветовал ей сейчас. Во-первых, не паниковать.

Она прислонилась к пустым полкам и глубоко вздохнула. Снова предоставлена самой себе. Ну что ж. Это уже однажды с ней было.

Конечно, все ужасно, но сейчас у нее есть кое-какой выбор. Хозяева окрестных магазинов знали ее и попробовали выяснить ее намерения. Фатима Рисэд из большой бакалейной лавки на другой стороне улицы даже предложила Нине работу. Так что голодать не придется.

Но надо думать и о ребенке.

Миссис Мински из парикмахерской напротив, обожавшая серьезную спокойную девочку, сумевшую преобразить маленький жалкий магазинчик Фрэнка Мэлоуна, тоже забежала к ней в то утро и сказала, что «Абрахам и Штраус», огромный универмаг на Хойт-стрит, запускает программу по менеджменту.

— Племянник мужа там работает, он мог бы замолвить за тебя словечко, — заявила миссис Мински. — Хорошая зарплата, премиальные… И потом это настоящий бизнес, Нина. Ты сможешь дальше продвинуться.

— Спасибо, миссис Мински, я вам очень благодарна, — неопределенно ответила она.

— Ну так и что, тебе не нравится «Абрахам и Штраус»? Или после вот этой «империи» для тебя там недостаточно крупный размах? — Миссис Мински хмыкнула и обвела рукой пустую комнату.

— Дело не в этом, — сказала Нина.

— Ты работала в розничной торговле, в аптеке, — напомнила миссис Мински. — Теперь вопрос, куда идти дальше. Конечно, в торговлю. Она у тебя в руках. И «Абрахам и Штраус» — самое лучшее, дорогая, что тут есть.

Так что подумай.

После похорон молодой Коннор отвел ее в сторону и великодушно объявил, что решил накинуть ей плату еще за одну неделю. Но Нина уже приняла решение.

Все же ей интереснее сами лекарства, а не то, чем торгуют вместе с ними. «Абрахам и Штраус» для Бруклина — замечательное заведение. Карьера в розничной торговле могла привести в «Сакс и Блумингдэйл», к прилавкам с косметикой, где сотрудникам со скидкой продают духи. Это, конечно, престижно и очень модно.

Однако настоящие деньги водятся не здесь. Работа с бухгалтерскими счетами показала ей, какие деньги делаются на лекарствах, выписанных по рецептам. Нью-Йорк помешан на витаминах, таблетках, микстурах, и так будет всегда. Правда, в фармацевтическом бизнесе надо кое-что улучшить. Как покупательница, Нина понимала, в чем дело.

Лекарственный бизнес меньше отвлекает и утомляет, чем розничная торговля, эта работа позволит найти время для ребенка. Для Нины теперь это было единственным, что имело значение.