Сказки Мирраславы: Для взрослых и детей - Тихоновская Мирраслава. Страница 4

Увидев свою подругу с большим выводком, бездетная утка не смогла согласиться с таким несправедливым решением судьбы. Она подплыла к утятам и оттеснила троих, разделив таким образом «по справедливости» детей и материнское счастье.

Утка-мать возмущённо захлопала крыльями по воде и закричала: «Где это видано, чтобы среди бела дня на глазах у честного народа у матери отбирали её детей!» Она стала защищать малышей, отбиваясь от «подруги», претендующей на половину её семейства. Утки не на шутку разгорячились.

А люди, стоящие на берегу, сопереживали обеим уткам, не зная, как можно правильно рассудить этот конфликт. По понятиям людей, всё естественно: одна – многодетная мать, другая – бездетная. Но жалко было обеих. Обыденное человеческое сознание не видело решения столь сложной задачи. Чтобы разрешить этот спор, нужна была мудрость Соломона.

Прогуливающиеся вдоль берега пары, рыбаки, забывшие про свои удочки, наблюдая конфликт двух птиц, не знали, как им помочь. И что в данном случае справедливо? Одной – всё, а другой – ничего. А ведь из неё тоже получилась бы хорошая мать.

Для принятия решения утки решили удалиться подальше от праздных зрителей, которые ничем не могут помочь.

Через некоторое время они показались.

Наблюдатели были восхищены разумностью обыкновенных уток-крякв. Со счётом 5:2 победила утка-мать. Они плыли рядом со своими детьми. Пять с одной и два с другой.

По-новому взглянув на заботу о детях, утки отказались от собственнических чувств, сохранив материнскую любовь. Они решили, что так легче будет сберечь детей. Ведь за ними нужен глаз да глаз. Этому их научил плачевный опыт.

Опровергнув традиционные представления о семье, утки решили, разделив заботы, умножить радость. Потому что, «делясь – ты умножаешь», – таков закон Жизни.

Запасной вариант

Есть мнение, что в настоящее время на Земле стремительно эволюционирует ещё один биологический вид, готовясь перехватить эстафету у человечества, застрявшего в своём развитии в технократическом тупике, заигравшегося с изобретениями, притупляющими способности, данные от природы.

Они приходили каждый вечер. Открыв тяжёлую железную дверь, вносили плотно упакованные мешки, от которых пахло зерном, или, в зависимости от обстоятельств, наоборот, уносили.

Обратный процесс наводил на нас ужас, было страшно подумать, что однажды Они вынесут всё до последнего зёрнышка и никогда не вернутся назад. Когда Они переговаривались, мы замирали, чтобы не пропустить ни одного словечка. Они обсуждали бизнес-план, возможности взять кредиты. Судя по содержанию их разговоров, а деловые люди только о деле и говорят, предстояло расширение бизнеса, и ассортимент обещали ещё больше разнообразить. Нам ничего не грозило; наоборот, хозяйский бизнес процветал, а вместе с ним и мы.

Так могло продолжаться вечно. Но… однажды дверь глухо грохнула, и вместо ожидаемых мешков в помещение въехало вонючее, уродливое создание рук человеческих. Они называли это чудовище – «скутер» и возбуждённо обсуждали его рабочие характеристики. Непонятно, чем тут можно восторгаться, если от удушающего запаха бензина, который он жрёт, не то что голова варить не будет, а вообще лапы откинешь.

Конечно, это было грубой ошибкой – допустить, чтобы один из наших братьев, осмелившись, не только подошёл к этой штуковине, но и забрался на неё. Трудно сказать, что ему так понравилось, но только он повадился взбираться и подолгу просиживать там.

Известно же, любопытство до добра не доводит. Другие тоже последовали его примеру. Как говорится, «плохие товарищи портят хорошие нравы».

Вот с этого дня и начались наши несчастья.

Ни с того ни с сего этот драндулет вдруг перестал заводиться. Расстроенный хозяин потащил его в гарантийную мастерскую. Потом Они вернулись и, озираясь, стали искать нас глазами, как будто им донесли о нашем невидимом присутствии.

Прояснил ситуацию Димон.

– Ещё немного – и они бы доели его. Силиконовые ручки от велосипеда, которые они сгрызли целиком, им не так понравились, как скутер. Представляешь, на что они покусились? На святое!

Мы решили, что наши сильно наследили, когда «изучали» этот самый скутер. На всякий случай повысили бдительность. И не зря!

Следующий день стал днём печали. Наши бизнесмены пришли с утра пораньше, в неурочное время, что само по себе было плохим предзнаменованием, и начали выносить ещё почти полные мешки. Из дыр сыпалось зерно, а они молчали, отчего нам становилось просто жутко. Сердце холодело от ужаса. Вот, интеллигенция! Уж лучше бы матерились, спускали бы пар, глядишь, всё как-нибудь и устроилось. А они, наоборот, только мрачнели и мрачнели, как две грозовые тучи перед дождём.

Мы, конечно, постарались рассредоточиться – обычный приём, когда есть угроза для всех. Но наблюдали издалека за развитием событий.

А дело принимало новый оборот. Вынеся все до последнего мешки, они решили вынести и доски, которыми был вымощен пол.

«Это ещё зачем? Они что, эмигрировать, что ли, собрались? Каждую нитку готовы забрать», – мы все были ни живы ни мертвы. И тут, подняв пару досок, Антон (так зовут старшого), увидев гнёзда с нашими малыми голыми новорожденными, с отвращением отшатнулся и как заорёт: «Вот они где!!!» Два высших, а культуры никакой! Надо уметь держать себя в руках перед лицом жизненных испытаний. Как-то несолидно. Настоящие бизнесмены так не кричат.

К нему подошёл Димон. Его передёрнуло от открывшегося вида. «Что делать-то с ними?» – спросил как-то горестно. По нему было видно, что он потрясён и наглядностью, и масштабом проблемы.

Мы смотрим со стороны и телепатируем – мысленно посылаем им такой вариант: «Верните всё на место, а то потом всю жизнь будут мучить угрызения совести».

Антон отмахнулся обеими руками:

– Делай что хочешь, но только без меня! Я их не приглашал. Видеть этого не могу. Мне всю оставшуюся жизнь этот кошмар будет сниться. Увольте!

Тяжело вздохнув, Дима нерешительно принялся сгребать лопатой и складывать наше «будущее» в ведро.

– Ну что ж, пусть их мамки сами разбираются со своим потомством.

А мы стали молиться своему богу… «Э-э-э! Ты там поосторожней шуруй лопаткой. Мы тут тоже не просто так, а на задании», – чуть не проболталась я.

– А я-то собирался поставить сюда новую машину, – сказал озабоченно Антон.

– Поставь, поставь. Им чем больше, тем лучше. Мерзкие твари! Да она целее будет, если её оставлять рядом с гаражом. Ну и гадость! – отвечал ему с отвращением Димон.

Но, видно, Наверху были достигнуты определённые договорённости, потому что Дима отнёс ведро и высыпал поодаль содержимое со словами: «Мамаши, разбирайте свою мелочь голопузую! Родильное отделение закрыто».

А когда он вернулся и увидел, как мой малыш доверчиво разгуливает по полу, не ведая опасности, ему стало совестно и жалко всех. Сомнение закралось в душу: прав ли он? Но было уже поздно исправлять ошибку, мы уже растащили и попрятали своих детей.

– У меня такое чувство, что они дурят нас. По-моему, мы их недооцениваем, – высказал предположение Дима.

А я вышла на середину и, не умея скрыть материнское страдание, посмотрела ему в глаза с обидой и упрёком. И как он теперь будет жить с таким грузом на душе? Потом я взяла моего сынка – капельку, кровиночку свою, и ушла, оставив в раздумьях наших обидчиков.