Гэсэр.Бурятский народный эпос(перепечатано с издания 1968 года) - Автор неизвестен. Страница 21
Встреча с царевной Тумэн-Жаргалан
От владений Саргала вдали
Там, где северо-запад земли,
Гордый хан Турушхэй-Баян
Объявил указ-приказанье:
«Кто, участвуя в состязанье,
Три награды сумеет взять,
Тот в мой дом да вступит как зять,
Назовет мою дочь женою!
Так Тумэн-Жаргалан светла,
Что лица своего белизною
Наполняет все зеркала,
А ее походкою плавной
Околдован дворец мой славный,
И на многие тысячи лет
Ей ниспосланы счастье и свет!»
Как дошло до Сопливца нежданно
Повеленье могучего хана,
Порешил Нюсата-Нюргай
В полуночный отправиться край
И участвовать в состязанье.
Испросил Соплячок у отца
Изволенье-благопожеланье
В ту далекую землю отправиться,
Пусть женой ему станет красавица!
Порешила Тумэн-Жаргалан
Поскакать в это время весеннее
На моление-поклонение,
Близких родичей навестить,
Погостить у них беззаботно.
Вот из бычьей кожи суму
Нагрузила золотом плотно,
Вот из конской кожи суму
Серебром нагрузила бессчетно,
Поклонилась отцу своему,
Чтоб сказал ей напутствия слово,
Скакуна снарядила гнедого
С тридцатисаженным хребтом,—
Поскакала знакомым путем.
Прозорливым умом обладая,
Догадался Нюсата скоро,
Что спешит из далекого края
Конь гнедой, с быстротой облета:
Расстоянье в три кругозора,—
И помчался навстречу царевне.
Там, где путь пролегает древний,
На дороге владык малолюдной,
На дороге народа простого
Он коня увидел гнедого,
Повстречался с красавицей чудной,
Он учтивую речь произнес,
Он ей вежливо задал вопрос:
«Вы какого племени-роду?
Из какой реки пьете воду?
Как зовут вашу добрую мать?
Как отца почтенного звать?
Кто ваш хан? Где ваше жилье?
Назовите мне имя свое!»
Соплячку удивилась царевна,
Но сказала спокойно, безгневно:
«Я из дальних приехала стран.
Мой отец — Турущхэй-Баян.
Я царевна Тумэн-Жаргалан.
Там, где сходится север с закатом.
Во дворце родилась я богатом…
Из каких вы едете мест?
Для какого скачете дела?»
Вновь красавица поглядела,—
Никого не видно окрест,
Лишь наглец поперек пути —
Не проехать и не пройти!
И сказала, дрожью объята:
«Мне поручено вам привезти
Серебро и червонное злато».
Так, напугана тем Соплячком,
Две сумы, набитых битком,
Отдала ему ханская дочь,
Чтоб Сопливец убрался прочь!
На коня навьючил Нюсата
Серебро и червонное злато:
«Милой матушке дар я доставлю
И направлю обратно коня.
Здесь, красавица, жди ты меня».
Поскакал домой мальчуган,
А царевна Тумэн-Жаргалан
У родных обрела приют,
И снедала ее досада…
Возвратился назад Нюсата,
А слова его жалят и жгут:
«Если женщина нравом беззлобна,
То в дому ее дети шумят.
Если женщина суке подобна,
То она производит щенят.
Удивительны в мире дела:
Дочка хана щенка родила!
Род — высокий, а нрав-то — сучий:
Нехороший, неслыханный случай!»
И Тумэн-Жаргалан, чья краса
Озарить могла небеса,
От позора-стыда запылала,
Потеряла власть над собой
И упала к ногам зубоскала,
Обратилась к нему с мольбой:
«Всех людей, чьи чисты сердца,
Превзойдите делами благими!
Вы мое не позорьте имя!
Как дойдет до хана-отца
Эта злобная черная весть,
Молодой головы мне не снесть!»
Так в смятенье, в тревоге душевной,
Умоляла его царевна,
У Сопливца валялась в ногах,
Обливая слезами прах.
Крепко сердце Нюсаты забилось,
Докрасна оно раскалилось,
Излучая сияющий свет.
Он сказал царевне в ответ:
«Разве я тебя опозорю?
Твоему помогу я горю,
Если стану тебе родным,
Если головы соединим,
Две судьбы сольем воедино».
Дочь Баяна, дочь властелина,
Простодушна была и невинна,—
Согласилась царевна с ним:
«Как созреем для этого дела —
Для единой судьбы-удела,—
Наши головы соединим».
Речь заводит Нюсата снова:
«Коль сказала ты верное слово,
Коль дала обещанье святое,
То вручи мне кольцо золотое,
Что на правой ты носишь руке,
Что на пальце твоем безымянном».
От родных и друзей вдалеке,
На дороге, повитой туманом,
Растерялась Тумэн-Жаргалан,
И кольцо она с пальца сняла
И Сопливцу кольцо отдала.
«За тобою примчусь: жди меня
У себя через два-три дня»,—
Так Нюсата сказал озорной,
Провожая царевну домой.
Произнес он эти слова,
И при помощи колдовства
Превратился он в муху черную.
Как царевна поводья взяла
И пустилась дорогой торною,
Сел он к ней на луку седла.
Разгадал ее думы Нюсата:
Дочь могучего хана сочла,
Что она грешна, виновата
В том, что верное слово дала,
Отдала золотое кольцо.
Было скорбным ее лицо:
«На него противно смотреть.
Стать Сопливцу женою — горе.
Лучше мне сейчас умереть,
И с утеса я брошусь в море».
На скалу взобралась крутую,
Чтоб низринуться в бездну морскую,
Вдруг Нюсата схватил гнедого
За его шелковистый хвост
И сказал душевное слово:
«Не иди ты путем обмана.
Не пристало дочери хана
Обещанье свое нарушать!» —
И коня повернул он вспять.
Испугалась дочь властелина:
«Здесь, где моря шумит пучина,
Захотелось мне умереть,
Но дала я верное слово
И его не нарушу впредь».
И к пределам края родного
Погнала царевна гнедого,
А Нюсата вернулся домой.
Кончен горный путь и степной,
И предстала она перед ханом,
Пред отцом Турушхэй-Баяном,
О нежданной поведала встрече.
Хан Баян, услыхав эти речи,
Приласкал, успокоил ее,
Пожелал ей счастья и мира,
Приказал, чтоб для праздника-пира
Приготовили яства-питье.