Бессердечный - Бэлоу Мэри. Страница 44

Глава 16

Анна поддалась искушению. Когда Люк вытащил у нее из-под головы руку и хотел встать, чтобы отправиться на ежедневную утреннюю прогулку, она осталась в постели и лишь сонно пробормотала что-то.

– Поспи еще, – предложил ей Люк как всегда.

И она, последовав его совету, перекатилась в теплуюю ямку, оставленную его телом. Анна пропустила их совместную утреннюю прогулку верхом – ее любимое время дня.

Теперь она стояла у окна в спальне, рассеянно глядя на сад и деревья, в которых уже можно было заметить признаки увядания и приближающейся осени. Кто-то уже заходил в комнату и разжег камин. Должно быть, она спала как убитая, раз не услышала этого.

Но ведь она спит теперь за двоих, оправдывала себя Анна. Она положила руку на живот. Сквозь тонкую ткань пеньюара Анна ощущала его увеличившиеся размеры. Прошлой ночью Люк положил на него руку – впрочем, теперь он делал это часто – и поинтересовался у Анны, где бы это она могла потерять свою талию.

Да, эти месяцы принесли Анне настоящее удовлетворение. Ее ребенок стал ощутимой реальностью. Теперь он существовал не только в ее воображении, она чувствовала его внутри себя. Стала появляться непривычная усталость, Анна чаще испытывала голод и ощущала, как ребенок толкается в ней. Она радовалась своему предстоящему материнству, как может радоваться только женщина, приготовившаяся прожить всю жизнь бесплодной девственницей.

Это продолжалось уже больше трех месяцев. Два месяца они были дома. Анна начинала верить в свободу. Верить в счастье.

Ей нравилось заниматься домашними делами. Она выполняла свои обязанности герцогини и верила, что люди Люка любят ее. Она подружилась со всеми соседями и несколько раз устраивала обеды и вечера с картами и танцами. Она с удовольствием принимала ответные приглашения, и соседи, которые побаивались Люка, теперь снова охотно принимали его.

Эмили, казалось, здесь была так счастлива как никогда дома. Люк, к удивлению Анны, по-доброму относился к девочке, и Эмили привязалась к нему. Но в Эшли она нашла своего героя и старалась при любой возможности быть рядом с ним. Анна сказала ему извиняющимся тоном, что девочка не должна превращаться для него в обузу, но Эшли ответил, что она нравится ему и он всегда рад ее обществу. И он часто брал ее с собой на прогулку и даже кататься верхом, всегда извещая об этом ее нянек и спрашивая разрешения у Анны. Это была трогательная пара: немой ребенок и одинокий несчастный мужчина. Казалось, они находили утешение в обществе друг друга.

Анна не могла разжечь даже искру интереса друг к другу в Агнес и Эшли. Агнес, несмотря на свою красоту, очень смущалась в обществе красивых мужчин – а Эшли был очень привлекательным. По соседству с ними жили и другие интересные молодые люди, и многие из них пытались ухаживать за Агнес, но та, казалось, предпочла им солидного и скучного лорда Севериджа, брата Генриетты. С ним нельзя было говорить ни о чем, кроме его фермы, его лошадей и гончих, но Агнес, сидя за обедом рядом с ним, слушала его с неподдельным интересом.

«Это будет хорошая партия, если до того дойдет, – думала Анна. – Но, Господи, до чего же скучная».

Она улыбнулась своим мыслям. За кого бы Агнес ни вышла, она выберет его сама. Если она захочет выйти замуж за скучного человека – так оно и будет. Но как можно Вильяма предпочесть Эшли? Хотя нельзя сказать, что и Эшли очень заинтересовался Агнес. Наверное, он был еще слишком молод, чтобы ограничить свои увлечения кем-то одним. К тому же он чувствовал себя несчастным и ненужным. Бедный Эшли!

Дорис тоже была несчастна, но меньше, чем Эшли. Они с Люком не разговаривали, несмотря на попытки Анны объяснить мужу, что Дорис не хватает его любви. Все это было очень грустно.

Дорис с Анной снова стали друзьями. Девушка сама заговорила с ней о том происшествии в «Рэнела-Гарденс» и сказала, что ни в чем ее не винит.

Дружба Анны с Генриеттой не охладела, несмотря на то, что теперь Анна знала об их прошлом. Она старалась выкинуть это из головы н жить настоящим.

Она старалась не думать и о своем прошлом. Да и ее нынешнее положение хозяйки и мысли о ребенке отвлекали ее от этих воспоминаний. Иногда она ощущала себя подобно человеку, который болел, и сейчас, все еще бледный и слабый, несомненно поправляется. Она чувствовала, как восстанавливается здоровье ее души и тела.

Но это не могло продолжаться долго.

Анна услышала шаги своей горничной и обернулась еще до того, как девушка постучалась и робко отворила дверь.

– Вам письмо, мадам, – сказала она, протягивая Анне конверт. – Его привез специальный посыльный и просил передать вам в руки.

Анна вспомнила, что, стоя у окна, заметила незнакомого всадника, скакавшего прочь от дома. Тогда она не обратила на него внимания. Возможно, он еще и сейчас был там, среди деревьев.

Она знала, от кого это письмо. Она могла даже не брать конверт и не смотреть на подпись, хотя сделала и то и другое.

– Спасибо, Пенни, – сказала Анна. – Я скоро буду одеваться. Вернешься через полчаса, хорошо?

– Да, мадам, – ответила девушка, делая реверанс. Она закрыла за собой дверь.

«Прошло уже много времени, моя Анна, – писал он. – Иногда я жалею, что позволил тебе выйти замуж. Но терпение ведет нас к счастью – я слышал, ты носишь наследника Гарндона».

Анна положила руку на живот и на секунду закрыла глаза. Она вдруг почувствовала головокружение и леденящий, обжигающий холод.

«Но ты прекрасна даже теперь, – продолжала читать Анна. – В своем зеленом утреннем платье ты была похожа на частичку сада, когда гуляла там позапрошлым утром. А молодой Коллинз почти нескромно восхищался тобой, когда ты, в роскошном голубом наряде, была на приеме у его матушки. Как видишь, моя Анна, я неподалеку».

Ей показалось, что она теряет сознание. Но ее мускулы были слишком напряжены, чтобы позволить ей упасть. Или хотя бы отойти от окна. У нее было ощущение, что за ней следят из-за каждого дерева. Она чувствовала чей-то взгляд у себя за спиной, но не могла повернуться.

«Не забывай – я только дал тебя взаймы. И еще одно маленькое испытание, моя Анна, прости меня. Небольшой долг, который должен быть выплачен. Совсем немного – двести фунтов. В ста ярдах к западу от ворот Баденского парка есть старый коттедж. У порога ты увидишь большой камень. Счет будет лежать сегодня под ним. Можешь забрать его, моя Анна, положив туда деньги. Тогда я буду считать, что долг возвращен. Постарайся сделать это до того, как взойдет солнце. Твой слуга Блэйдон».

Прошло несколько минут, и руки Анны уже почти не дрожали, сжимая конверт. Она привыкла к таким письмам. Подобным образом она выплатила уже многие отцовские долги, хотя знала, что их осталось достаточно, чтобы держать ее в пожизненном рабстве.

Ее мучили не только денежные долги. Если бы проблема была только в этом, она могла бы обратиться за помощью к Люку. Люк выплатил бы их ради нее – хотя теперь и ради ее брата. Даже не ради сестер: Шарлотта была замужем, а Агнес и Эмми в безопасности здесь, в Бадене.

Да, она обратилась бы к Люку, если бы речь шла только о деньгах. Она ничем не ущемила бы свою гордость, если бы попросила его выплачивать их постепенно из ее содержания. И рассказала бы Виктору, который ничего не знал о существовании этих долгов. Он думал, что благодаря какому-то чуду отец успел выплатить их. Виктор мог бы постепенно возвращать эти деньги.

И Люку не пришлось бы полностью оплачивать все эти огромные долги. К тому же он говорил, что у него два больших состояния. Он не отказал бы ей.

Однако дело было не только в долгах. И даже не деньги тут главное. Она оплатила уже множество счетов, но почти ни один – деньгами.

Она просто делала то, что Блэйдон требовал от нее. Она весело болтала со своими соседями на званых вечерах, отвлекая их внимание, пока он вытаскивал у них украшения и драгоценности. Она очаровывала мужчин, игравших с ним в карты, кокетливо обмахиваясь веером и как будто нечаянно позволяя нескромным взорам проникнуть к ней за корсаж, пока он обманывал их. Однажды она даже ездила с ним в город, где ее никто не знал, чтобы продать украшения ювелиру. Украшения, украденные у ее соседей и друзей.