Бессердечный - Бэлоу Мэри. Страница 49

Люку казалось, что напряжение тает просто на глазах. Интересно, заметила Анна хоть что-нибудь или нет? У нее был счастливый дар приносить с собой солнечный свет. Только его мать все еще сидела с поджатыми губами.

И Анна была бледна. Она продолжала хранить от него свои тайны. Вот и еще один секрет – если только он не связан с предыдущим. Но на этот раз он не затронул их семейную жизнь.

Нет! Он не должен возводить Анну на пьедестал. Не должен восхищаться ею. Он не может себе позволить привязаться к ней, полностью доверять ей.

Его жена хранила от него тайны. И серьезные – он в этом уверен.

Глава 18

Генриетте было горько оттого, что все в ее жизни складывалось не так, как ей хотелось. Как и многие другие, она всю жизнь боролась за свое счастье. Но сейчас ей казалось, что она никогда не была счастлива.

Вот и Люк отказался от нее. Она думала, что они станут любовниками. Она ждала этого даже после того, как до нее дошли пугающие слухи о его женитьбе. В конце концов, в браках между аристократами очень редко бывают настоящие чувства. Она ждала этого даже после того, как познакомилась с Анной и увидела, как она очаровательна. Она еще помнила, как сильно он ее любил и как глубоко было его отчаяние, когда он потерял ее.

Но Люк оттолкнул ее, по крайней мере сейчас. Возможно, со временем...

У Генриетты были любовники. Да и как их могло не быть, если Джордж ни разу со дня их свадьбы не лег с нею в постель. А ведь ею тоже владели желания. Это же немыслимо было вести жизнь старой девы. Джордж часто возил ее с собой в Лондон, и там она находила себе любовников. Он знал о ее связях, но, казалось, его они не беспокоили.

Однако в деревне у нее никогда не было любовника. И никто не мог переступить порога уютной чистенькой спальни. И уж тем более любовник, чье лицо и тело она не одобрила бы заранее. Внешность для Генриетты имела огромное значение.

Тем не менее разбойник с большой дороги впервые занимался с ней любовью в сарае, на груде не очень чистой соломы. День был дождливым. Он остался полностью одетым, расстегнул только пуговицы на бриджах. Он даже не снял маску и сапоги. Юбка Генриетты была неаккуратно задрана на талию.

Он любил ее без всяких ласк и ухищрений, входя в нее быстро и почти жестоко и прижимая ее всем своим весом.

Она не могла понять, почему эти встречи доставляли ей такое наслаждение и почему она снова и снова возвращалась к нему. Он не хотел открыть ей свое имя. Не хотел снять плащ и маску. Она ничего не знала о нем, кроме того, что он был старше ее – лет на десять-пятнадцать – и что он знал, как удовлетворить ее, и любил делать это быстро и агрессивно.

Конечно, она с самого начала понимала, что главная причина ее влечения к этому мужчине – это его тайна. Возможно, если она увидит его, если узнает его имя или хоть что-нибудь о нем, то потеряет к нему всякий интерес.

Она пыталась это сделать.

– Откуда ты знаешь Анну? – спрашивала она. – Что тебе нужно от нее?

– Тебя это не касается, Генриетта, – отвечал он всегда. – В твоих интересах, дорогая, помочь мне, чтобы со временем ты могла занять то положение, к которому стремишься.

Помогать ему означало рассказывать обычные и, казалось бы, ничего не значащие подробности о том, как выглядит Анна и как она проводит время. Но, может, это было не так уж и бессмысленно. Генриетта заметила перемены в Анне. Она стала гораздо реже улыбаться и старалась не выходить из дома. Иногда она тревожно оглядывалась, будто чувствовала, что за ней следят.

– Но ты говоришь, что она тебя как женщина совсем не интересует, – говорила Генриетта.

– У вас нет никакого повода ревновать, мадам, – смеялся он.

– Ревновать! Ха, стала бы я ревновать к такой, как Анна. Что она такого сделала, что ты преследуешь ее?

– Это тебя не касается, – снова повторял он. – Я избавлю тебя от нее. Ты ведь хочешь этого, не правда ли? Больше того, я освобожу от нее Гарндона. К тому времени, как я увезу ее, он снова будет готов вернуться к тебе и ты снова станешь герцогиней Гарндонской. А этого ты хочешь еще больше, чем его самого, я же знаю. А пока ты будешь довольствоваться нашими еженедельными встречами, во время которых я буду удовлетворять тебя.

– 0-ла-ла! Я могу прожить и без ЭТОГО, уверяю вас, сэр!

Но он прижал ее к стволу старого дуба, поднял ей юбки и доказал обратное. Он смеялся над ее пылкостью.

Так на какое-то время он мог унять ее любовный аппетит, и ее мечты, и ее гордость. Но не ее любопытство. Не ее интерес к тому, что было между ним и Анной. И это любопытство тоже заставляло ее возвращаться к нему снова и снова и приходить на любое место встречи, которое он назначал.

Генриетта играла с Анной в опасные игры. Она позволяла ей заметить их с Люком вдвоем, а потом бурно извинялась перед невесткой.

– Это только потому, что мы выросли вместе и нам всегда было хорошо друг с другом, – объясняла она. – Ничего больше, клянусь тебе. Ты ведь не думаешь ничего плохого, правда? Если да, то я больше и словом с ним не обмолвлюсь, даже если нарушу приличия.

– Ах, ну что за глупости, – отвечала Анна, взяв Генриетту под руку. – Пойдем ко мне в комнату, выпьем чаю.

– Не хочу, чтобы ты думала, будто мне есть что скрывать. Ты должна знать, что Люк любит тебя. Он все время говорит об этом. Конечно, он любил меня когда-то, но это было так давно.

– Ты не должна чувствовать себя виноватой, Генриетта. Пойдешь со мной навестить Эмми?

Такие разговоры случались у них постоянно.

Анна выглядела затравленной.

Когда ее любовник уедет и увезет с собой Анну? Генриетта не знала. Но ей не хотелось, чтобы это случилось очень скоро. Он волновал ее.

Письма приходили регулярно, и Анна знала, что этому не будет конца. Иногда в них были воспоминания о прошлом и уверения в будущем счастье или требования выплатить очередную сумму. Иногда их целью было навести на нее ужас, и ему это всегда удавалось. Он знал ее дом как свой собственный: расположение всех комнат и даже цвет портьер. Он знал, как выглядит ее собственная гостиная. Знал ее наряды и безделушки. Все, что она говорит и что делает. Он даже знал, что говорят ей другие.

Было бессмысленно сидеть дома взаперти, хотя Анна старалась выходить на улицу как можно реже. Но и в доме он был с ней. Он был с ней в каждой комнате. Везде он стоял у нее за спиной. Даже в тот момент, когда Люк любил ее, она иногда испуганно открывала глаза, чтобы посмотреть, нет ли его в спальне. Ей казалось, он видит все. Абсолютно все.

Анна предпочитала письма с требованием денег, даже когда у нее не было достаточной суммы. Однажды ей даже пришлось попросить их у Люка взаймы.

– Конечно, – ответил он вставая, чтобы отпереть секретер, – но только не взаймы, Анна. Пусть это будет мой подарок. Ты разрешишь мне узнать, на что они тебе?

Анна шла к нему с заготовленной историей о свадебном подарке Виктору и новых платьях для Агнес и Эмили. Но она не смогла солгать. Она только молча смотрела на деньги в его протянутой руке.

– Секреты? – Его голос был непривычно резким. – Снова, Анна?

Она взглянула ему в лицо.

– Нет никаких секретов.

Ну вот, она и солгала. Его взгляд стал холодным и циничным.

– Секреты – это одно, мадам, а ложь – совсем другое. Вот ваши деньги, возьмите их и оставьте меня одного. Я занят.

С тем же успехом он мог ударить ее по лицу. Анна поморщилась как от боли и, взяв деньги, повернулась, чтобы уйти. Его голос остановил ее уже у самых дверей.

– Анна, – позвал он. – Анна, ты моя жена. А я никогда не бываю слишком занят для своей жены. Вернись, я прикажу, чтобы подали чай. Вилли приходил сегодня с визитом. Могу поклясться – ему нравится твоя сестра. Он краснеет и заикается как сразу десять безнадежно влюбленных. Если только она примет его предложение, то мы найдем способ вытряхнуть Вилли из этого ужасного парика и сменить его на более модный. Один его вид убивает меня. Появись он в Париже – весь город упал бы в обморок.