Наваждение темного воина (ЛП) - Коул Кресли. Страница 15

— У меня есть к тебе вопросы, Валькирия.

«О, у меня к тебе тоже, несколько. Например, почему ты своим мечом, как блендером, превратил мои внутренности в кашу?»

— Ответишь на них правдиво, и тебе больше не причинят зла этой ночью.

«Этой ночью?»

Наконец она кивнула.

Он протянул руку в перчатке к её рту. Другой — он приставил пистолет к её голове.

— Я знаю, что выстрел не убьет тебя. Но это заткнет твой рот. Попробуй испустить один из своих воплей Валькирии — и я всажу пулю в твой мозг.

Он точно готов это сделать. И даже больше. Возвращение её викинга на этот раз оказалось неправильным. Она знала, что это должно будет произойти, рано или поздно.

«Привет, поздно».

Все усилия, которые она прикладывала, чтобы избегать его, сохраняя его текущую жизнь, были потрачены впустую.

Итак, почему он захватил ее? И кто были те мужчины с ним?

— Ты поняла меня, женщина?

Когда она снова кивнула, он сорвал ленту, от чего её губы обожгло, словно огнем. Она воздержалась от грязного проклятия, становясь с каждой секундой все менее растерянной и все более злой. Характер Реджин не без причины стал легендарным.

— Откуда твоя сестра Никс узнала, что мы следим за тобой? Почему она послала тебя напасть на моих людей?

— Послала?

Он что — прослушивал её машину? Что еще он мог услышать?

— Ты знаешь, это скорее было просто предположение, что-то вроде пробной попытки.

Его бледные губы искривились в злой усмешке.

— Тебе раньше когда-нибудь стреляли в голову? Я часто думал, на что будет похожа эта боль.

— Мне стреляли, и это больно, — честно ответила она. — Я отвечу на твои вопросы, если ты скажешь мне, кто ты и зачем захватил меня.

Его глаза сузились.

— Я Деклан Чейз.

Он думал, что его имя Деклан. Но это ненадолго.

— Я работаю на Орден, армию смертных, воюющую с вашим родом.

— Никогда не слышала о нем.

«У меня крупные неприятности».

— Тогда почему вы взяли меня в плен? Почему бы просто не убить меня?

«Может быть, она была военным трофеем? В таком случае история повторяется».

Ей пришлось сдерживать истерический смех.

— Во всяком случае, ты шел именно за мной, не так ли?

— Ты была выбрана для захвата. Мы также… изучаем уникальных бессмертных.

Что-то в том, как он произнес последнюю фразу, заставило её поежиться.

— Ты имеешь в виду эксперименты?

— Верно.

«Упс. Вот так попала».

Её глаза лихорадочно заметались по грузовому отсеку. Как, черт возьми, она сможет отсюда сбежать?

— Икуда ты везешь меня? В тюрьму? Или, возможно, в лабораторию?

— Мы называем это объектом. А теперь ответь на мои вопросы, — сказал он.

Его акцент стал более заметным.

Он был похож на ирландский, или же на говор жителей шотландского нагорья. Эта версия Эйдана была кельтской. А прежде он был французским рыцарем, испанским пиратом и английским кавалеристом.

— Никс знает почти все, — сообщила Реджин. — Она прорицательница. На самом деле, я уверена, что она уже предвидела, куда вы отвезете меня. Я не знаю, почему она хотела, чтобы я напала на твоих людей.

«Если только она не планировала, чтоб меня взяли в плен».

Зная Никс, можно было предположить, что она, вероятно, сочлаэто прекрасным поводом, чтобы возобновить связь между Реджин и Эйданом.

— Я обычно не задаю ей лишних вопросов.

— В любом случае мы это выясним, своими методами.

Дуло сильнее прижалось к её виску.

— Ну, так скажи, тебе понравилось убивать моих людей?

Реджин закатила глаза.

— Еще бы мне не понравилось давать сдачи. Твои ребята первыми потоптались по моей лужайке, помнишь?

«Реджин, следи за своим языком!»

— Я должен бы прикончить тебя прямо здесь, — он начал бессознательно водить пистолетным стволом вверх и вниз по её щеке.

Она могла бы завопить, разбивая этот самолет на куски, как стеклянный стакан, прежде, чем он успел бы выстрелить в нее. Она смогла бы пережить катастрофу. Эйдану бы это не удалось.

Даже теперь она не решалась навредить ему.

— Ты даже не представляешь как сильно пожалеешь об этом.

— Потому что твой вид будет мне мстить? — бросил он с жестокой насмешкой, перекосившей его рот.

— Я не могу даже припомнить, сколько раз уже слышал подобное.

Она покачала головой.

— Нет, не из-за мести. Ты будешь сожалеть, что причинил боль мне.

— Сожалеть? Я презираю твой вид. Я наслаждался, причиняя тебе боль. Жду-не дождусь, когда снова смогу сделать это.

Как только он вспомнит, его действия заставят его упасть на колени, в агонии.

— Почему ты ведешь себя так, как будто знаешь меня? — спросил он.

«Как ответить на это? Чем скорее он вспомнит, тем скорее умрет».

В прошлом она делала все возможное, чтобы препятствовать пробуждению его воспоминаний.

«Не могу же я сказать ему, что для меня он кое-кто другой».

Решив так, Реджин просто пожала плечами, сочтя это лучшим из возможных ответов; от резкого движения рана у неё на боку взорвалась новой болью.

Она проговорила сквозь стиснутые зубы:

— Раз ты начал это — мой род будет мстить. Они обрушат ад на твою голову.

Он наклонился вперед, как будто для того, чтобы открыть ей тайну:

— Тогда им лучше поторопиться. Поскольку мы собираемся допросить и исследовать тебя, а затем — казнить. Ты будешь умолять о милосердии, но я не предоставлю тебе ни единого шанса.

Страх ледяной волной окатил её.

— Что, черт возьми, — прошептала Реджин, — я тебе сделала?

Он снова заклеил ей рот скотчем и натянул на голову мешок. Прижавшись к её уху, он прохрипел.

— Ты существуешь.

Еще один укол в её руку — и Валькирия снова погрузилась в беспамятство.

Глава 4

Вернувшись в Убежище, Деклан передал пленников начальнику тюрьмы — крепкому мужику с пронзительным взглядом по имени Фигли.

Он ненавидел Деклана. И это чувство было взаимным.

Фигли отвечал за обработку заключенных, обезвреживание их способностей, поиск скрытого оружия и содержание бессмертных в тюрьме. Когда он приступил к работе, врач взял с прибывших заключенных образцы для первичных анализов, после чего Фигли поместит их в одну из трехсот тщательно охраняемых камер.

— В какую камерупоместишь Валькирию? — спросил Деклан.

— В семидесятую.

— Почему туда?

В камере уже было два обитателя. Да, Убежище было переполнено, и им приходилось тесниться, но заключенные обычно размещались с большей предусмотрительностью. Тогда почему Валькирию поселяют к фее-убийце и находящемуся в полукататоническомсостоянии парню — полукровке?

— С тех пор, как ты уехал на задание, унас появилось много заключенных, — пожал плечами Фигли. — Уэбб приказал поселить ее туда.

— А я приказы не обсуждаю, — добавил он язвительно.

Поборов желание заехать этому нахалу в челюсть, Чейз повернулся и пошел к своим комнатам.

Хотя иногда он и не понимал действий и мотивов Уэбба, Деклан не мог подвергнуть сомнению его приказы. Или вообще подвергнуть сомнению что-либо. Даже когда его начинал мучить вопрос, как Уэбб получал новую информацию об их врагах. Или как этот остров мог быть скрыт от их чертовых оракулов и предсказателей?

Достигнув своих комнат, Деклан зашел в кабинет, в котором проводил встречи. В комнатебыло две двери, скрытых за тайными панелями. Одна вела к складу, а оттуда к туннелю наружу, а другая — к его личным апартаментам, где на разных этажах находились спортзал, кухня, спальня и ванна.

Последние десять лет у него не было другого дома. В своей комнате он снял перчатки и жилет. В мире было только два места, где он чувствовал себя достаточно защищенным, чтоб снять одежду, которая скрывала его полуразрушенную кожу: здесь, в пределах этой комнаты, и в пустынных лесах острова.