Мужчина из загадочной страны - Райт Лора. Страница 12

— А, понятно.

— В любом случае мне кажется, что ты уже достаточно сделал для меня. Займись своими делами.

Зайяд удивленно поднял брови:

— Ты пытаешься избавиться от меня, Мэрайя?

Я просто пытаюсь вновь стать девственницей.

Нет, не так.

Я просто пытаюсь спасти себя от разочарования, когда ты откажешь мне, а я буду влюблена в тебя окончательно и бесповоротно.

— Зайяд, я думаю, ты заслужил отдых. Ты замечательно ухаживал за мной, готовил мне еду, отвез меня к Таре.

— Мне приятно слышать эти слова, но я чувствую себя ответственным за тебя и твое здоровье.

— Это очень мило с твоей стороны, но рыцарь в сверкающих доспехах — это…

Ну, на самом деле это так здорово, что я просто таю.

— Этот разговор бесполезен.

— Но…

— Мэрайя, так же как и ты, я весьма силен в дискуссиях и спорах.

— Да, я заметила, — улыбнулась она.

Зайяд переключился на четвертую, а потом и на третью скорость, когда они свернули с шоссе и въехали на главную улицу города.

— Ты много знаешь о мечах? — спросил он.

— Нет, немного, но мне очень нравятся антикварные произведения искусства.

На самом деле она находила это настолько интересным, что заглянула сегодня утром в Интернет, когда Зайяд ушел к себе, чтобы переодеться.

Он свернул на их улицу, припарковал машину и выключил зажигание.

— Если ты хочешь, то сегодня вечером мы могли бы познакомиться поближе.

Мэрайя вцепилась в ручку двери:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты придешь ко мне в гости, мы закажем пиццу, а потом, если тебя это действительно интересует, я покажу тебе свою коллекцию.

У Мэрайи все сжалось внутри. Это было сказочное предложение.

Она решила умерить свой энтузиазм, ведь Зайяду совсем не обязательно знать, насколько ее это интересует.

— Может быть, я смогу высказать тебе свежее мнение по поводу некоторых экспонатов?

Зайяд засмеялся:

— Посмотрим.

О, он такой самоуверенный.

Зайяд вышел из машины, подошел к пассажирскому сиденью и помог ей выйти. Несколько мгновений он стоял, положив ее руки к себе на плечи и задержав ладонь на ее бедре.

— Посмотрим, куда этот вечер приведет нас.

Мэрайю обдало жаром от этих слов, и она поняла, что согласно кивает ему, когда он уже поднял ее на руки.

— Этого человека зовут Чарлз Уэйдон.

Тридцать минут спустя Зайяд стоял в своей скудно обставленной гостиной, украшенной потертыми коврами, и давал своему помощнику адрес бессовестного мужа клиентки Мэрайи.

— Наблюдение за ним должно вестись двадцать четыре часа в сутки. Я хочу знать, куда он ходит, с кем встречается. Мне нужны фотографии, Фандал. Даже его мусор вы должны проверять.

— Да, сэр.

— Это очень важно.

— Я понимаю, сэр.

Зайяд повернулся спиной к своему помощнику и взял телефонную книгу. Он сам закажет эту пиццу для Мэрайи и сам накроет на стол. Он не будет обсуждать мотивы такого бессмысленного поступка и свое желание побыть обычным человеком сегодня вечером и в течение следующих двух недель.

Хотя его слугу это очень волновало.

— Могу я спросить, Ваше Величество… сэр?

— Да, Фандал?

— Почему вы помогаете этой женщине?

— Я дал ей слово.

— Да, но почему? Она ведь не та, которую вы ищете.

Да, это верно, но Мэрайя была красива и злилась на весь мир — это интриговало Зайяда. Он хотел быть ближе к ней из-за ее внутреннего огня, даже если его жар и не всегда был приятным. И ему хотелось помочь. Да, он привык многие вопросы решать с помощью денег, но ни одна женщина не нуждалась в его дружбе, в доброте его души.

Это было очень необычно. И увлекательно.

Но Зайяд не мог позволить своему помощнику узнать об этом.

— Она — ключ к тому, чего я хочу. Она ближайшая подруга моей сестры. Я уверен, что если узнаю ее, то смогу узнать и Джейн. — Он перелистывал справочник в поисках ближайшей приличной пиццерии. — Мэрайю Кеннеди необходимо ублажать, у нее должно быть все, что она пожелает.

— Я понял, сэр.

— Ты можешь идти, Фандал.

Слуга поклонился и вышел из комнаты.

Зайяд протянул руку к телефону. Чего он не мог понять, так это свое влечение к Мэрайе. Непреодолимое желание выбивало его из привычной колеи.

В Эманде, если его интересовала женщина, он предлагал ей ночь удовольствий, а потом — все, что она пожелает, кроме своего сердца. Ни к одной из этих женщин он не чувствовал глубокой страсти, в них не было загадочности. Оба, и Зайяд и его возлюбленная, удовлетворяли свои нужды и расставались довольные друг другом.

Но Мэрайя Кеннеди была особенной, не такой как все. Едкий юмор и тень глубоко израненного сердца в ее глазах… Зайяду казалось, что он прекрасно знает и понимает ее. Однажды она сказала, что не верит в родство душ, и он согласился с ней, но если бы он верил в эти глупые выдумки, то мог бы с уверенностью сказать, что эта женщина предназначена для него.

И один раз он ощутил вкус ее губ.

Его пальцы набирали номер телефона пиццерии Харрисона. Он может некоторое время сдерживать свое желание, но если она снова поцелует его, то его не остановит такое неподходящее в тот момент чувство, как честь.

Мэрайя будет его женщиной.

— Я похожа на пиццу пепперони — классическая, немного острая, но всегда доставляющая удовольствие, — улыбнулась Мэрайя и отправила в рот кусочек пиццы. Ее забинтованная нога лежала на подушке, а сама она, одетая в джинсы и черную футболку, лежала на таком же, как и в ее гостиной, желтом ковре.

Напротив нее, облокотившись на рыжую кушетку, лежал Зайяд, держа в руках свой кусок пиццы с оливками и грибами.

— Ты уверена, что говоришь о себе, Мэрайя?

Мэрайя помолчала, вспоминая предыдущий разговор.

— Конечно, это могла быть я, но только зале суда.

— Почему?

— Потому что в суде я ношу классические костюмы и я довольно острый противник.

— А от чего ты получаешь удовольствие?

Хороший вопрос, подумала Мэрайя, и ее пульс резко участился. И ведь спросил он это с такой дьявольской усмешкой!

— Думаю, от своих побед.

— Которых немало, я уверен.

Мэрайя взяла еще один кусок пиццы и промолчала, не желая разочаровывать Зайяда. Это было правдой лишь отчасти. В прошлом году она вряд ли проиграла хоть одно дело, а теперь, всего месяц назад, что-то изменилось. Ее отношение? Она потеряла уверенность? Мэрайя не была уверена в этом, но она проиграла три последних дела.

— А что насчет тебя? — спросила она, быстро сменив тему.

— Меня?

— Да, к какому виду пиццы ты себя относишь?

— У меня плохо получается описывать себя самого.

— Ну, давай попробуем.

— Зеленые оливки, — начал Зайяд задумчиво, — грибы и жгучий красный перец.

— Интересно, а почему?

— По натуре я жесткий человек, как зеленые оливки. Грибы растут в темных, удаленных местах.

Он выглядел закрытым и не хотел развивать эту тему. Что-то подсказывало Мэрайе, что не нужно его ни о чем спрашивать.

— А теперь пришла очередь и красного перца, — улыбнулся он, и снова в его глазах появилось жгучее желание. — Я, так же как ты, люблю острое.

У Мерайи перехватило дыхание — так бывает всегда от странного, только начинающего, необычного флирта.

Да, она слишком долго была одна.

Зайяд доел кусок своей пиццы, в его бутылке осталось еще немного пива.

— Я думаю, настало время для моего путешествия к домику на заднем дворе. Если ты захочешь остаться здесь и посмотреть телевизор, то я не обижусь. Наблюдать за моей работой — это невероятно скучно для всех, кроме меня.

Он шутит? Три куска пиццы и бутылка пива уже сделали свое дело — Мэрайя была готова смотреть мечи своего сексуального соседа и, возможно, даже получить от него еще один поцелуй.

— Нет, я хотела бы пойти вместе с тобой.

— Очень хорошо. — Зайяд поднялся на ноги. — Идти здесь недалеко, но я думаю, даже это будет слишком для твоей ноги. Я отнесу тебя на руках, хорошо?