Голодные игры: Из пепла (СИ) - Ясинская Яна. Страница 9
- Рад был тебя повидать, Кискисс. И пожалуйста, поторопись с ответом.
Его слова звучат по-свойски. Даже чересчур. Я почти не слушаю Гейла. Украдкой смотрю на реакцию Пита. Ему явно всё это не нравится.
Бегло чмокнув меня в щёку, Гейл уходит. Пит переводит на меня вопросительный взгляд. Я невольно отвожу глаза.
- Ты уже обедал? – пытаюсь опередить вопрос Пита своим.
- Нет. Ждал тебя. И Хэймитча. Он грозился зайти к нам.
- Неужели вышел из запоя?
- Похоже на то. Подозреваю, выпивка закончилась.
Не о том мы сейчас говорим. Совсем не о том.
Слава Богу, меня спасает Хэймитч. Мрачный, недовольный, явно страдающий тяжёлым похмельем. Без предисловия здоровается за руку с Питом, мельком бросая мне:
- Привет, солнышко. Выпить что есть?
- Только чай.
- Сплошная проза жизни! – расстраивается Хэймитч. И тут же «радует». – Эффи грозилась в гости приехать. Требует, чтобы я свой дом к её приезду в порядок привёл. Ха! Не дождётся! Если ей так надо, пусть сама его драит!
Мы с Питом переглядываемся. Как бы не бурчал Хэймитч, заметно, что он уже успел изрядно соскучиться по Эффи. Впрочем, мы тоже. Кажется, у нас намечается неделя гостей.
Мы обедаем на кухне у нас дома. Сальная Сэй уже несколько недель как перестала приходить к нам с Питом, когда поняла, что я и сама справляюсь с хозяйством. Пит и Хэймитч едят суп, пока я кручусь у плиты, накладываю им второе.
- Я слышал, Гейл приехал? – как бы между прочем, интересуется Хэймитч.
- Чтоб ты подавился, - думаю про себя я, но вместо этого вежливо отвечаю, - да.
- Ты рад? – вопрос явно адресован не мне, а Питу.
- Очень, - не выдерживает, иронично хмыкает тот.
- Эй, ребята, вообще-то я тут! – не выдерживаю, взрываюсь я.
Хэймитч и Пит переводят взгляды на меня, смотрят с лёгким удивлением, словно с ними только что заговорило пустое место. Затем с куда большим интересом возвращаются к поеданию супа.
- Нервная она какая-то у тебя, - констатирует Хэймитч.
- Бывает.
Нет! Они явно надо мной издеваются!
- Между прочем, Гейл сказал, что приехал за мной! – в запале бросаю я.
Мне хочется посильнее задеть Пита. Утереть нос самодовольному Хэймитчу. Поэтому я слишком поздно понимаю, что зря я всё это сказала. Ой, как зря.
Пит в упор смотрит на меня. Затем молча встаёт из-за стола. Ставит тарелку в раковину.
- Спасибо. Я наелся. Извините, мне хлеб из печи достать надо.
Уходит, прихватив с собой свой фартук.
Стою посреди кухни и чувствую себя полной дурой. Нет. Гораздо хуже. Предательницей.
- Я тебе уже говорил, что хоть сто лет ты проживи… Хоть в лепёшку разбейся, но и тогда ты будешь недостойна этого парня? – буднично интересуется Хэймитч, отодвигая пустую тарелку супа и налегая на рагу, с удивлением отмечая. – М! Надо же! Солнышко! Оказывается, ты умеешь вполне съедобно готовить!
========== 10. С Днём Рождения, Пит ==========
Пит приходит домой из пекарни лишь ближе к ночи. За это время я успеваю на нервной почве перегладить все его рубашки, выдраить везде полы и даже помыть окна у нас в спальне.
«У нас в спальне» - звучит очень странно, невольно подмечаю я. Думаю, мало кто смог бы понять отношения двух людей, которые почти не разговаривают друг с другом днём, но зато спят, обнявшись, ночью. Похоже, доктор Аврелий всё же прав – у меня реальные проблемы с головой. Впрочем, у Пита, по ходу, тоже. И это несколько утешает.
Вторая мысль, на которой ловлю себя: я думаю о чём угодно, только не о предложении Гейла уехать с ним. По правде говоря, соблазн велик. Поступить так же, как мама: сбежать из Дистрикта, в котором всё напоминает о Прим, об отце, о "Голодных играх", о том, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. Но что-то внутри всё же останавливает меня от этого шага. Точнее – не что-то, а кто-то.
Пит.
Я не представляю, как он будет жить здесь без меня. Про то, как я буду жить вдали от него в чужом Дистрикте рядом с чужим мне человеком, я предпочитаю не думать.
Стоп! Гейл мне не чужой!
Как странно и страшно, что я стала об этом забывать.
Расстилаю кровать. Смотрю на часы. Ну и где его носит?! Уже почти десять вечера! Спускаюсь вниз и натыкаюсь на только что вернувшегося Пита. Такой родной аромат укропа и корицы. Но на этот раз ещё с примесью ванили. Значит, завтра будут сладкие булочки.
- Слава Богу! – внутри меня вырывается вздох облегчения. В глубине души я так боялась, что Пит из-за обиды останется ночевать на втором этаже пекарни, где до сих пор сохранились жилые комнаты, одну из которых он переоборудовал под художественную мастерскую.
- Ужинать будешь?
- Спасибо. Я сыт.
- Ну и не надо, - бурчу я и иду наверх.
Когда я выхожу в своей длинной фланелевой ночнушке из ванной, Пит переодевается в пижаму. Бросаю мельком взгляд на его накачаную фигуру. По телу тут же бегут мурашки. Стыдливо отворачиваюсь, ложусь со своей стороны кровати. Да, Пит заметно прибавил в весе за последние пару месяцев. Он больше не выглядит больным и измождённым. Я даже подозреваю, что он стал помощнее, чем был во время Квартальной бойни. Впрочем, ничего удивительного. Я всё время забываю, что, если бы не "Голодные игры", мы с Питом лишь в этом году закончили бы школу. Пит ещё растёт и матереет в отличие от уже полностью сформировавшейся меня.
Пит ложится. Гасит свет. Какое-то время мы лежим молча.
- Ты уже решила, что будешь делать дальше? – первым нарушает затянувшееся молчание Пит.
Меньше всего мне сейчас хочется говорить о Гейле и думать об отъезде, поэтому я лишь бурчу в ответ:
- Да. Спать.
После чего пытаюсь поудобнее устроиться на своём краю кровати. Без Пита «поудобнее» не получается. Решаю, что имею право хотя бы ночью побыть «не гордой», и с деловым видом, как будто так и надо, перекатываюсь ближе к Питу. В наглую устраиваюсь у него на руке, словно он моя подушка. Закидываю на него по привычке ногу. Вот теперь хорошо! Сладко зеваю и почти сразу засыпаю. Уже не помню, как Пит свободной рукой укрывает меня потеплее одеялом, после чего обнимает, притягивая ближе к себе.
- Я люблю тебя, Китнисс, - едва слышно шепчет он. – Жаль, что ты меня – нет.
***