Искусная в любви - Бэлоу Мэри. Страница 7

– Имение было обещано мне графом, – пояснила Виола.

– Старым графом? – Он нахмурился. – Покойный обещал оставить вам «Сосновый бор»? Но у вас нет доказательств, что он сдержал свое слово? И вы не получали никакого письма от его поверенного в делах? – Он медленно покачал головой. – Боюсь, что вас обманули, сударыня.

Ее ладони повлажнели, а стук сердца глухо отдавался у нее в ушах.

– Я не присутствовала при оглашении завещания, – сказала она, – но я доверяю слову покойного графа Бамбера, милорд. До того как я приехала сюда два года назад, он обещал мне изменить свое завещание. Он скончался месяц спустя после этого. Он был не из тех, кто меняет свои намерения или откладывает решение со дня на день.

Никто из окружения нынешнего графа не переписывался со мной и не приезжал сюда. Разве это не доказательство того, что данная собственность принадлежит мне?

– Почему же тогда у вас нет никакого документа? – спросил Фердинанд. – Почему оба поверенных в делах – Бамбера и моего брата – заверили меня, что имение принадлежало Бамберу, прежде чем он сделал его ставкой в игре и проиграл мне?

У Виолы все внутри сжалось, но она не позволила себе поддаться страху.

– Я никогда не задумывалась над этим, – отрывисто ответила она. – Завещание – просто кусок бумаги. Я поверила покойному графу Бамберу на слово. «Сосновый бор» – мой. Я больше не намерена обсуждать это дело с вами, лорд Фердинанд, не вижу необходимости. Вы должны уйти.

Он пристально смотрел на нее, а длинные пальцы его руки отбивали такт. Он не собирался трусливо покидать поле брани. Неужели она думает, что все будет так, как она хочет? Еще вчера она с первого взгляда поняла, что он опасный человек. Виола подозревала, что он привык поступать по-своему, К тому же он был родным братом герцога Трешема, который имел репутацию безжалостного человека, чьей воле никто не отваживался перечить.

– Есть простейший способ уладить это дело, – заговорил Фердинанд. – Мы можем послать за копией завещания старого графа. Но на вашем месте я бы не надеялся, что в нем содержится то, что вам хочется, сударыня. Если старый граф действительно дал вам такое обещание…

– Если? – Виола неосторожно сделала шаг вперед, так что оказалась с ним лицом к лицу.

Фердинанд вытянул руку, словно хотел остановить ее.

– Боюсь, он не сдержал своего слова. В этом нет никакого сомнения. Прежде чем покинуть Лондон и приехать сюда, я убедился, что «Сосновый бор» принадлежит Бамберу, который проиграл его, и теперь он – мой.

– Он не имел права, – воскликнула Виола, – ставить на карту имение, которое не принадлежит ему! Оно – мое, его оставили мне.

– Могу понять ваше волнение. Это было крайне безответственно со стороны Бамбера – обоих Бамберов: отец дал обещание и не сдержал его, а сын забыл, что вы живете здесь.

Если бы я знал о вашем существовании, я по крайней мере мог бы заранее уведомить вас. Но мне это было неизвестно. И вот я здесь, и мне не терпится познакомиться со своей новой собственностью. Боюсь, что вам действительно придется уехать. Мы не можем жить здесь вдвоем.

Но я дам вам неделю на сборы. Этого вам хватит? Пока же я останусь в гостинице в Треллике. Вам есть куда ехать? Вы могли бы перебраться в фамильный дом Бамбера.

Виола еще крепче сжала руки. Она чувствовала, как ногти впиваются в ладони.

– Я не намерена никуда уезжать, – заявила она. – До тех пор, пока не увижу это завещание собственными глазами и не удостоверюсь, что моего имени в нем нет, я останусь здесь. Это мое имение, здесь мой дом.

Незнакомец вздохнул, и она поняла, что находится слишком близко от него, чтобы сохранять спокойствие. Но Виола не отступила, вчера вечером она стояла еще ближе к нему. Неужели это тот самый человек?

«Остерегайся высокого темноволосого красивого незнакомца. Он может погубить тебя».

– Если вам некуда ехать, – сказал он, и его слова можно было расценить как любезность, не будь они так жестоки, – я отправлю вас в Лондон в своей карете. Я пошлю вас к моей сестре леди Хейуорд. Нет, Энджи слишком легкомысленна и вряд ли окажет практическую помощь. Я лучше направлю вас к моей невестке, герцогине Трешем.

Она с удовольствием оставит вас у себя и поможет найти достойное занятие. Или родственников, которые приютят вас.

Виола презрительно рассмеялась.

– Возможно, герцогине Трешем следует помочь вам, милорд, – сказала она, – найти достойное занятие. Я знаю, игроки часто позволяют опустошать свои карманы, и это всегда джентльмены, не имеющие никакого иного занятия в жизни.

Фердинанд вскинул брови и посмотрел на нее с некоторым удивлением.

– У вас острый язычок, – заметил он. – Кто вы? Я мог видеть вас раньше? До вчерашнего дня?

Это было возможно. Что же касается его, то никто в «Сосновом бору» и его окрестностях никогда не видел лорда Фердинанда. В этом для нее крылась значительная доля его очарования. Виола почувствовала легкую тревогу, теперь это казалось смешным, когда мистер Джарви представил его как человека света, который, возможно, прожил большую часть своей жизни в Лондоне.

Виола решила, что ему лет двадцать пять – двадцать семь.

– Виола Торнхилл, – назвала она свое имя. – И я никогда раньше вас не видела, иначе запомнила бы.

Он кивнул, но его брови все еще были задумчиво сдвинуты. Фердинанд, очевидно, пытался вспомнить, где видел ее раньше. Виола могла бы высказать несколько предположений, хотя была твердо убеждена, что никогда не видела лорда Дадли до вчерашнего дня.

– Что ж, – сказал он небрежно, покачав головой, – я возвращаюсь в Треллик, мисс Торнхилл. Мисс, а не миссис, не так ли? – Она склонила голову. – Эту неделю я буду ночевать в гостинице, но прошу позволения нарушать ваше уединение в дневное время. Если понадобится помощь в подготовке к вашему путешествию, обращайтесь ко мне не церемонясь.

Направляясь к выходу, он прошел мимо нее – олицетворение мужского высокомерия, энергии и власти. Вчерашний прелестный сон превратился в сегодняшний кошмар. Виола смотрела ему вслед с нескрываемой ненавистью.

– Лорд Фердинанд, – окликнула она его, когда он взялся за ручку двери, – похоже, вы не слышали того, что я только что сказала. Пока я не увижу завещание, не тронусь с места. Я останусь здесь, в моем собственном доме, я не поддамся пустым угрозам. Если бы вы действительно были джентльменом, вы бы даже не заикнулись об этом.

Когда он обернулся, она увидела, что рассердила его.

Его глаза потемнели и сузились. Воздух вокруг них, казалось, раскалился.

– Тогда вам придется находиться под одной крышей со мной, – заявил он. – С тем, кого вы обвинили в том, что в нем нет ничего от джентльмена. Вы не боитесь, что я не только беспутный игрок, но и потакаю своим низменным инстинктам? Вчерашнее происшествие только намек, на что я способен, когда во мне начинают бушевать страсти. Вы уверены, что готовы подвергнуть такому риску свою репутацию?

Виола могла бы рассмеяться, если бы не была так разъярена.

Широкими шагами она приблизилась к нему так близко, что могла ткнуть его в грудь пальцем. Когда она заговорила, ее голос дрожал от ярости.

– Если вы попытаетесь дотронуться до меня хотя бы пальцем, – сказала она, не сводя с него глаз, – вы будете удивлены, как быстро вам придется отступиться. Я вас предупредила. Я не чья-нибудь любовница и не несчастная жертва, которой можно угрожать и которую можно принудить к подчинению. Я сама себе госпожа, милорд, и я хозяйка «Соснового бора». Я останусь здесь сегодня ночью и каждую последующую ночь до конца жизни. Если вы действительно верите, что у вас есть права на этот дом, тогда осмелюсь предположить, что и вы здесь останетесь. Но обещаю, что скоро вы будете мечтать об отъезде. Вы – повеса и сноб и не сможете прожить здесь больше недели.

Вы просто погибнете здесь от скуки. Я потерплю вас эту неделю. Но вам не стоит угрожать мне насилием, так как я смогу постоять за себя. И я не позволю вам выгнать меня из дома, который принадлежит мне по праву. – Она еще раз ткнула пальцем его в грудь. – А теперь, если позволите, я вас покину, так как отправляюсь на прогулку, которая была так неожиданно прервана.