Курица в полете - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 17

Мать была дома.

— Ну наконец-то! Почему ты не отвечала на звонки?

— Я не слышала, — совершенно искренне ответила Элла. Она вытащила из сумки мобильник и обнаружила, что он полностью разрядился. — Странно, я его, кажется, заряжала вчера.

— Боже, какая ты несобранная. Ну как провела время?

— Отлично, мама! Только устала.

— Эллочка, у нас сегодня визит…

— Какой визит?

— Придет один человек, я хочу тебя с ним познакомить.

— Какой человек?

Мать слегка залилась краской.

— Ну он мой большой друг и давно хотел с тобой познакомиться.

— Мама, это твой любовник, что ли?

Она поморщилась:

— Ну я же сказала, друг…

— Бойфренд?

— Называй как угодно! — поджала губы мать.

— Но я же не говорю по-немецки.

— Он вполне прилично говорит по-русски.

— Это дело другое. А когда он придет? Я успею хоть немножко отдохнуть?

— Да-да, — он придет в девять.

— Может, надо что-то приготовить? — по привычке предложила Элла.

— О нет, мы выпьем вина. Он после шести не ест.

Парочка, баран да ярочка, подумала Элла.

Но после встречи с Витькой она ощущала странную легкость, ей было на все наплевать.

Бойфренд явился ровно в девять. Это был очень высокий, худой и элегантный господин лет за шестьдесят, с близоруким взглядом голубых, слегка навыкате, глаз и приятными старомодными манерами. Мать, причесанная, подтянутая, подкрашенная, выглядела потрясающе. Даже не скажешь, что я ее дочь, скорее младшая сестра, удивленно подумала Элла. Но какова, не успела одного похоронить, как уже новый претендент. Только я-то ей зачем?

Они чинно сидели в гостиной за столом красного дерева.

— У вас очень красивая дочь, моя дорогая Мика. В ней столько жизни, приятно, весьма приятно познакомиться с вами, душа моя! — на очень приличном русском заявил господин Вебер. — Вы похожи на вашу замечательную матушку!

Элла понятия не имела, что надо отвечать на такие речи, и потому помалкивала.

— Элла, душа моя, какая сейчас жизнь в России?

— Трудно сказать, — промямлила Элла.

Господин Вебер подлил ей вина. Вино было превосходное.

— Скажите, душа моя, в каком сейчас состоянии балет в Большом театре? Я, видите ли, старый балетоман, знал раньше всех ваших звезд, и прежде всего несравненную госпожу Плисецкую.

Но кроме нее там были и другие изумительные балерины — Рябинкина… Елена Рябинкина, мне она безумно нравилась, но как-то рано сошла… Максимова, Кондратьева, Бессмертнова, Тимофеева — целое удивительное созвездие, это не говоря о мужчинах… Васильев, Лиепа, Фадеечев, Годунов…

Ах, какая грустная судьба у Годунова… А кто сейчас блистает в Большом?

— Я не знаю, — честно призналась Элла, весьма далекая от балета. — Говорят, замечательно танцует Николай Цискаридзе… Но я не видела, только по телевизору…

— О, мне жаль вас. Это такое удовольствие! Помню, я всегда был приверженцем московской школы танца, а покойный Лео — петербургской, тогда ленинградской… Советую, идите в балет — и вам гарантированы часы настоящего счастья!

— Да, наверное, вы правы, — промямлила Элла.

— Она загубила свой талант, что называется, зарыла в землю, — сказала вдруг мать. — Училась играть на скрипке, и не где-нибудь, а в одесской школе имени Столярского, откуда вышли лучшие музыканты. Я видела ее звездой, а она выбрала такую скучную, такую приземленную профессию…

— Ну не всем же быть звездами, — пожала плечами Элла и порадовалась в душе, что скоро уедет отсюда. Слишком уж явно мать демонстрирует свое разочарование в дочери. Слишком явно!

— О, совершенно согласен с Эллой! — постарался замять неловкость господин Вебер. — Не обязательно быть звездой, главное — быть счастливой, не правда ли? Мне очень нравится ваша дочь, Мики! Она такая красивая и непосредственная… Мы с вами, Элла, непременно пойдем в балет, когда приедем в Москву с вашей мамой. У нас есть такие планы. Я заранее закажу по три билета на все интересные спектакли!

— Это будет свадебное путешествие? — спросила Элла, благо мать в этот момент вышла из комнаты.

Он мило рассмеялся:

— О женщины, от них ничего не скроешь!

Я давно люблю вашу маму, она удивительная женщина!

— Скажите мне честно, это из-за вас она стала меня искать?

Он слегка покраснел:

— Нет-нет, что вы… Я тут совершенно ни при чем… Но я, разумеется, хотел с вами познакомиться, ведь у меня нет своих детей, мы немолоды оба, и кто знает, как обернется жизнь. Надо же кому-то все оставить… Но Мики давно хотела вас искать…

— Спасибо за откровенность, — шепнула Элла.

Наверное, меня как наследницу забракуют, со смехом подумала она. Если меня забраковали как дочь…

Впрочем, и я ее как мать тоже забраковала. Значит, мы квиты! А этот Вебер симпатяга. Он, похоже, дружил с ее покойным мужем, любил ее — и вот дождался своего часа… Что ж, у каждого свои радости!

Когда господин Вебер ушел, Элла сказала:

— Поздравляю, мама, он очень милый.

— Ты ему тоже понравилась. Он сказал, что ты на редкость привлекательная женщина. — В голосе матери слышалось нескрываемое удивление.

— Знаешь, мама, у нас говорят — часть мужчин любит полных женщин, а другая — очень полных!

— Глупое самоутешение русских распустех! — припечатала мать. — И я очень тебе советую заняться собой! Ты увидишь, похудев, ты станешь в сто раз лучше!

Элла промолчала и решила, что завтра первым делом в городе съест кусок шоколадного торта.

Но тут же вспомнила, что утром за ней заедет Витька — и надо как-то объяснить это матери.

— Да, мама, знаешь, я совсем забыла… Я сегодня встретила одного знакомого, еще по Одессе, и он обещал меня завтра повозить по городу.

— Кто он такой?

— Не волнуйся, весьма респектабельный господин, у него своя ювелирная фирма.

— Но где ты его встретила?

— В кафе.

— А я его не знаю? — заинтересовалась мать.

— Ну, наверное, ты помнишь его мать, Веру Сергеевну Шебанову из нашего двора, это ее сын, Витя. Мы дружили в юности, потом потеряли друг друга из виду.

— Шебановы? Нет, я не помню… А где они жили?

— Во флигеле, на первом этаже.

— Подожди, она была портнихой?

— Нет, она работала в порту.

— Нет, тогда не помню. Но как разбросало людей по свету! Говоришь, он ювелир? Это может быть интересно. Когда он за тобой заедет?

— В половине десятого.

— Жаль, у меня завтра в этот час процедуры.

Но ты возьми у него визитную карточку. Непременно.

— Хорошо, мама.

— Что ж, я рада, что ты, не будешь скучать, пока я занята!

Надеюсь, когда ты освободишься, меня уже здесь не будет! — мысленно проговорила Элла и, вслух пожелав матери спокойной ночи, побежала к себе наверх, а Людмила Семеновна болезненно поморщилась: дочь так топает по лестнице!

Витька вчера совсем, ничуточки ее не взволновал, но перед встречей с ним она все-таки решила навести красоту по максимуму. Вымыла голову, накрасилась, надела любимую черную рубашку, а к ней вчерашний шарфик, он здорово освежал, и, разумеется, надушилась любимыми духами «Холодная вода».

И выбежала за ворота, сияя. Он вышел ей навстречу из бежевого «Мерседеса», и они обнялись. , — Элюня, ты сегодня просто отпадно выглядишь! Как я рад тебя видеть! Садись, пристегивайся.

Сама справишься или помочь? Ох, какие духи приятные! Ну, ты не передумала менять билет?

— Не передумала! Вить, скажи, почему тут все ездят на «Мерседесах», а? Вот даже прислуга к матери на «Мерседесе» приезжает и почти все таксисты…

— В Австрии достаточно высокий уровень жизни, а «Мерседес» здесь не признак особого богатства, а просто надежная, хорошая машина по сравнительно доступной цене. Только и всего!

— А…

Поменять билет удалось уже на послезавтра. Элла сияла.

— Элюня, а может, ты делаешь глупость? Приехала на месяц в такой город, в такую страну, можно вообще поездить по Европе…