Курица в полете - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 30
— Ну вот видишь, как глупо было от меня скрывать… Может, знай ты все это раньше, не прыгнула бы с ним в койку.
— Теперь уж точно больше не прыгну. Как подумаю, что он спал столько лет с этой… Фу!
— Да, неаппетитно!
— Просто хочется блевать! Спасибо тебе, Машуня! Мне стало так легко! А давай за ужином шампанского закажем? Повод есть, по-моему.
— Кто бы спорил!
И последние дни они прожили ничуть не хуже всех остальных — попросту как в раю. А в день отъезда вдруг резко похолодало, пошел дождь, и уезжать было совсем не жалко.
Когда они сели в автобус, чтобы ехать в аэропорт, на одном из кресел лежала книжка в пестрой обложке — «Дамский детектив» Зои Звонаревой.
Эллу затошнило.
— Слушай, Машуня, а она нормальная клиентка?
— В каком смысле?
— Ну платит, например, нормально?
— Как тебе сказать…
— Как есть, так и скажи!
— Ну понимаешь, пока она была просто женой Воронцова, потом начинающим автором, все было миленько так… Она вообще.., миленькая.., такая вроде бы свойская, простецкая… А когда ее стали во всех передачах показывать, крышонка-то съехала малость. Она по-прежнему со всеми вась-вась, но ко мне однажды пришла и говорит: «Ах, Машенька, я к вам стольких клиенток направила, что имею право на скидочку, вам не кажется?»
— А ты что?
— Понимаешь, она к нам ни одной клиентки не направила, ни одной! Но я как-то постеснялась ей это сказать.
— И дала скидку?
— Дала! Но это гроши…
— Очень для нее типично! Врет и еще в глаза смотрит!
— Знаешь, я перед такими теряюсь. Но некоторые мои девочки смотрят ей в рот — ну еще бы, такая знаменитость…
— Значит, говоришь, Воронцова она сама бросила?
— Она так говорит.
— Врет, голову дам на отсечение, брешет!
— Тебе виднее, — усмехнулась Маша.
Вылет задерживался, сначала на час, потом еще на два и еще, а когда наконец объявили посадку, было совершенно ясно, что в Москву они попадут глубокой ночью.
— Эх, не удастся мне сегодня посмотреть на твоего Пузайцера! — вздохнула с улыбкой Маша.
И в этот момент он позвонил:
— Элла, где вы там застряли, черт побери! Все горит, срывается! Как вы могли уехать в такой ответственный момент? Ну ладно, ничего не попишешь! Короче, я не могу больше тут торчать, в этом вшивом Домодедове, я тоже человек, и мне надо хоть изредка спать! Но завтра в восемь утра за вами заеду! Имейте в виду, и никаких охов-ахов. Телевидение — это дисциплина! Все!
Элла решительно выключила мобильник.
— Дисциплина! Да там, похоже, вселенский бардак, на этом телевидении.
— Не волнуйся, Элка, все будет нормально, нас встретят!
— Кто?
— Мне обещал Леонтий. Говорил, что обязательно встретит. Мы тебя довезем.
— Погоди, какой еще Леонтий?
— Игорь Леонтьев, его друзья все зовут Леонтием.
— Это художник?
— Ну да, только он скульптор.
— А на него можно положиться?
— Посмотрим. На худой конец, возьмем такси!
Леонтия в аэропорту не было.
— Все! Конец ему. Отправлю в отставку, я этого не выношу! — негодовала Маша.
Такси из Домодедова, да еще в такой час, стоило очень дорого. А уж брать два такси и вовсе разор.
— Едем к тебе! — решилась Маша. — Тем более утром я буду тебе нужна!
— Зачем?
— Как это — зачем? Ночь бессонная, я сделаю тебе массаж, маску, потом макияж, и ты всех потрясешь! К тому же хочу познакомиться с Пузайцером и предложить себя в качестве твоего визажиста. Тебе же будет неудобно об этом заикнуться, а мне очень даже удобно! Поехали!
Они торговались с частником и сумели-таки отстоять пятнадцать долларов. Он просил пятьдесят, а повез за тридцать пять. Зато на роскошном «БМВ».
Когда они вошли в квартиру, первое, что бросилось Элле в глаза, был валявшийся на стуле вязаный жилет Воронцова. В суматохе отъезда он его забыл. Ей стало досадно. Значит, надо будет как-то с ним пересечься, чтобы вернуть вещь… А еще она увидала мигающий огонек автоответчика. Наверняка этот тип звонил сказать насчет жилета…
Но ведь могли быть и деловые звонки. Придется прослушать. Элла наклонилась к аппарату. Ага, целых двенадцать звонков за неделю отпуска. Интересно!
— Элка, я пойду поставлю чайник. У тебя есть какая-нибудь еда? Я умираю с голоду.
— Посмотри в холодильнике, а я пока прослушаю…
— Давай-давай, небось там стенания твоего Мишеньки записаны в огромном количестве.
Но первый звонок был от матери. «Элла, детка, как ты там? Как утряслись дела, из-за которых тебе пришлось так срочно уехать? Надеюсь, все у тебя хорошо. Целую. Мама».
Из кухни выглянула Машка:
— А на мобильник она позвонить не могла?
— Зачем? С автоответчиком разговаривать приятнее. Он не огрызнется.
— Можно подумать, ты бы огрызнулась…
— Машка, не мешай!
Следующий звонок был от Пузайцера: "Элла, поздравляю, вы очень понравились начальству!
Срочно свяжитесь со мной!"
Несколько пустых звонков. Потом опять Пузайцер, потом Валерий Яковлевич: «Элла Борисовна, голубушка вы наша, без вас просто зарез! Возвращайтесь скорее, ждем не дождемся!»
И ничего больше. Жилет брошен на произвол судьбы.
При звуке голоса шефа ей вдруг захотелось, чтобы ничего происшедшего с ней за последнее время не было, захотелось поскорее попасть в свою контору… Но лишь на мгновение. Прежняя жизнь показалась ей опять серой и пресной, а предстоящая переливалась всеми цветами радуги, в которой, правда, был и ярко-синий цвет — цвет попугая Зои Звонаревой.
Шоу решено было назвать «Рецепты моей бабушки». Название предложила Элла уже в конце почти трехчасового совещания, посвященного будущей передаче. Главный продюсер, еще довольно молодой мужчина с красными от усталости глазами, смотрел на Эллу с удивлением. Она еще и неглупая, надо же! Когда речь зашла о концепции программы, она вдруг заявила своим фантастическим голосом, от которого у главного мурашки бегали по спине:
— Понимаете, мне кажется, если уж вы решили пригласить меня, то концепция должна как-то соответствовать…
Ее перебила заместительница главного продюсера, Анаит Нерсесовна, малоприятная дама лет сорока пяти:
— А вам не кажется, что это вы должны соответствовать концепции, а не наоборот?
— Мне именно так и кажется! Но насколько я поняла, концепции у вас пока нет, а я.., вроде бы уже есть.
Главный расхохотался:
— Молодчина, как уела нас? Ну так как я же концепция вам соответствует, дорогая Элла Борисовна?
— Ну когда зритель увидит меня на экране, то если я, например, начну талдычить что-то о калориях, это будет по меньшей мере смешно! Значит, наш принцип — никаких калорий! Главное, чтобы было вкусно!
— Но и на других каналах о калориях не очень заботятся, — заметила Анаит Нерсесовна.
— Правда, но они там это не декларируют, а мы сразу заявим, — подхватил Пузайцер, скромно сидевший в уголке кабинета.
— В этом что-то есть! — задумчиво проговорил Кутепов, то бишь главный продюсер. — Иной раз важно первыми что-то задекларировать. Значит, с концепцией мы более или менее разобрались, теперь займемся названием. В нем должна быть изюминка… Есть идеи?
Идеи сыпались как из рога изобилия, но Кутепов все время недовольно морщил нос.
И тут вдруг Эллу осенило:
— «Рецепты моей бабушки»! — выкрикнула она.
— Рецепт ее молодости! — фыркнула Анаит Нерсесовна, вспомнив старый фильм.
— Здорово! Элла, по-моему, это ;то, что нужно!
Именно! Тут есть и уют и ретруха… Мне лично нравится! — откинулся на спинку кресла Кутепов.
— Тем более что это чистейшая правда, — подал голос Пузайцер. — Эллина бабка на всю Одессу славилась своей стряпней.
— А ты почем знаешь? — почему-то развеселился Кутепов.
— Так мы ж земляки, с одной улицы, и не с какой-нибудь, а с Пушкинской! У ее бабки даже обкомовские дамы торжественные обеды заказывали!