Бешеные страсти - Климова Юлия. Страница 26

По лицу Эдиты Павловны пронеслась тень, и я безошибочно угадала бабушкины мысли. «Скандал Павел не устроит, а его внимание к Анастасии, возможно, станет не минусом, а плюсом. Матвеев должен понять, что лучше поторопиться…»

Я сжала вилку и коротко улыбнулась маленькой победе: цепочка планов Эдиты Павловны уже оказалась нарушена, и это давало некоторую надежду – моя судьба в моих руках…

Подарок Семена Германовича – книги – я хотела вернуть как можно скорее, но визит в его комнату должен был остаться незамеченным. Объясняться с дядей я не стала бы даже под страхом смертной казни и старалась не думать, как он отреагирует на мою «черную неблагодарность». К этим книгам я не испытывала никакого интереса, шикарное оформление оставило меня равнодушной. Как же важно, кто преподносит подарок…

Обернув коробку зеленой бумагой («как получила, так и верну»), я дождалась, когда Эдита Павловна вместе с Ниной Филипповной отправятся на прогулку по магазинам, и вышла из своей комнаты. Лера пятнадцать минут назад умчалась в спа-салон, дядя заехал на обед и вернулся в офис, а Кора, кажется, спала. Она не спустилась к обеду, но в три часа пила вино на первом этаже, а потом ушла к себе и больше не появлялась.

Последнее время тетя оставалась дома и почему-то не торопилась в редакцию своего глянцевого журнала «Цвет стиля». Возможно, это объяснялось… м-м… семейными неприятностями. Мне не слишком-то нравилось слово «любовник», да и я старалась поменьше думать об этом, потому что тема была малоприятной и в какой-то мере запретной.

Никого не встретив на пути, я зашла в кабинет Семена Германовича и положила коробку на письменный стол.

«Надеюсь, теперь понятно, что никакие подарки мне дарить не надо», – с вызовом подумала я, сжав губы.

В кабинете дяди пахло кожей, гуталином и всеми мыслимыми и немыслимыми пороками. Тяжелая бархатная штора, закрывая окно почти полностью, пропускала мало света, но если б ее не было, наверное, ничего бы не изменилось – свет сам (по доброй воле) не стал бы проникать в эту комнату.

На столе стопкой лежали одинаковые серые папки, а под ними одна тонкая – бордовая.

«Наверное, это отчет детектива», – размечтавшись, подумала я, развернулась и быстро вышла из кабинета, оставив все тайны Семена Германовича Чердынцева за спиной.

«Отчет детектива… Телефонные разговоры, фотографии… Я читала о таком в книгах. Неужели люди могут жить вместе и при этом не доверять друг другу, следить друг за другом и… И продолжать жить вместе? Как у них так получается? И неужели им не хочется настоящей любви, чтобы каждый миг как единый вдох? Без обмана?»

Впрочем, я вообще не могла представить Кору, любящую кого-то, кроме себя. А дядя… Это из области фантастики.

Я и не заметила, как, погрузившись в раздумья, замедлила шаг. Дверь спальни Коры и Семена Германовича открылась, и я увидела Тима. Рукава голубой рубашки были засучены высоко, демонстрируя красивые мышцы, светлая челка падала на лоб, и он дернул головой, надеясь убрать ее на бок. Сердце забилось в два раза сильнее, и я не сразу удивилась: «А когда же он вернулся?»

Тим увидел меня, плотно закрыл дверь спальни Коры, быстро подошел, взял за руку и утянул за угол, широко улыбаясь. Вот оно, счастье!

– Ты что здесь делаешь? – прошептала я, прислоняясь спиной к стене. – Разве Эдита Павловна не отправила тебя встречать Андре?

– Великого повара, любителя лисичек? – уточнил Тим, наклоняясь ко мне.

– Да, великого повара и любителя лисичек, – повторила я с улыбкой.

– Отправила, но, когда до аэропорта оставалось всего ничего, она позвонила и сказала, что «этот старый краб передумал лететь в Москву, потому что ему, видите ли, приснился плохой сон». – Тим попробовал произнести фразу голосом Эдиты Павловны, и у него почти получилось.

– Так ты свободен?

– Да, сегодня поездок не предвидится.

– А что ты делал у Коры? – спросила я, чувствуя некоторую неловкость.

– У нее потек кран в ванной комнате, и я оказал ему первую медицинскую помощь.

Вдруг скрипнула дверь… Нет, все же это были лишь страхи. Я первый раз находилась столь близко к Тиму посреди бела дня в доме Ланье. Он стоял, наверное, в двадцати сантиметрах от меня…

– Скоро вернется Эдита Павловна, – прошептала я, давая понять, что нам все же нужно соблюдать дистанцию.

– Помнишь, я приглашал тебя за город? Может, поедем этой ночью? – Наши глаза встретились. Тим дотронулся до моего плеча, коснулся пальцами шеи, погладил по щеке и добавил: – Просто прогулка.

– В один из домов Эдиты Павловны? – уточнила я, даже не представляя это безумие.

– Да. Пожалуй, в самый ближний, чтобы ты как можно меньше волновалась.

– А я не волнуюсь. – Я вздернула нос и сдержала улыбку.

– Еще как волнуешься, – с улыбкой ответил Тим, наклонился и поцеловал меня в губы. Я ответила и прижалась к нему, позабыв об осторожности, улетев в облака. Я была спрятана за его широкой спиной, и надежнее укрытия не существовало.

– Да, я готова с тобой отправиться на край света, – торжественно произнесла я, сжав руку Тима.

– Мне кажется, час ночи вполне подходящее время для побега. Я оставлю открытым крайнее окно на кухне. Спрыгнешь?

Я представила себе эту картину и порадовалась, что у Эдиты Павловны нет хорошо обученных доберманов…

– Да.

Тим подался вперед и шепнул мне в ухо:

– Постараюсь тебя поймать.

«Меня вовсе не обязательно ловить, потому что на моей спине выросли крылья».

Я не сомневалась: если захочу, то нащупаю белые жестковатые перья, сделаю усилие и взлечу к потолку… Туда, где нарисованы полуобнаженные девы, держащие в руках тяжелые виноградные гроздья, голые кудрявые ангелы, пухлые облака и зеленые ветви деревьев.

«Постараюсь тебя поймать», – я повторяла фразу вновь и вновь, собиралась в дорогу, смотрела на часы, прислушиваясь к голосам за дверью. Не удержавшись, не справившись с бурлящими чувствами и тайными страхами, я позвонила Симке и рассказала обо всем. «Ого!» – многозначительно выдала она и благословила меня на все четыре стороны. Я хотела задать ей миллион вопросов, но в горле застрял непонятный ком, и слова так и остались сидеть в голове.

Я не могла не думать о том, что означает наше ночное путешествие. Иногда люди встречаются годами, прежде чем между ними случаются… те самые отношения. Порой расстояние до определенной черты измеряется лишь несколькими днями, а то и часами. Мы с Тимом были знакомы давно, но наши чувства еще не проверяло время. И я не хотела их проверять – это виделось глупым и ненужным, однако отпустить себя на свободу, то есть… Я путалась и пыталась понять, чего хочу, но когда метания отступали, я знала лишь одно: мне важно, очень важно находиться рядом с Тимом. Это как будто ты плывешь долго, бесконечно долго, и вдруг – берег… Это как идти зимой по бескрайнему полю: колючий снег в лицо, и вдруг – маленький дом, и из трубы валит дым. Это как преодолевать пустыню с пустой флягой и…

«Я в который раз схожу с ума», – серьезно сказала я себе, отодвинула фикус, папоротник, взобралась на подоконник и принялась смотреть на небо. Улыбка тронула губы, я расслабилась – не нужно ничего придумывать и ни к чему готовиться. Тим, он…

– Я люблю его? – тихо спросила я себя.

«Люблю», – пришел ответ.

Мне захотелось прижаться к Тиму, закрыть глаза, уютно устроиться и уснуть. Таким особенным сном, какой бывает, лишь когда находишься в полной безопасности, даже если за стенами замка горит земля, звенят мечи и ломаются копья.

В час все уже спали, поэтому до кухни я добралась легко и быстро. Первое решетчатое окно открылось без проблем, даже не пришлось возиться с лязгающими металлическими замками. Теплый июльский вечер коснулся ног, и я потянула юбку вниз, представляя со стороны картину своего побега. Из окна торчат ноги… Длинные и тощие… Конечно, нужно было надеть брюки, но мне захотелось выглядеть романтично.