Связанные пламенем (ЛП) - Фрост Джанин. Страница 15

– Благодарю, – мягко произнес Шилагай.

От горечи мой голос завибрировал.

– Я так сожалею, что не дала Владу прикончить тебя и надеюсь, что ты получишь такое же вознаграждение за лояльность, какое получили Шрапнель и Синтиана. Или ты не знал, что Шилагай взорвал их вместе с подземельем?

– А по-твоему, чья это была идея? – вставил Шилагай, казавшийся фактически обиженным. – Синтиана знала, что произойдет, если Влад когда-либо поймает ее, поэтому она захотела страховку, которая по совместительству является и отмщением. Именно она послала Шрапнеля установить заряды вокруг дома и в подземелье, затем заколдовала их обоих, чтобы они не смогли проговориться под пытками. Я согласился не взрывать заряды, пока их не пленят, что после нескольких недель молчания, стало очевидным. Уничтожение дома Влада мало что дает. Я не мог этого сделать, пока он находился внутри, иначе Влад бы развернул огонь на моих людей и тем более я ожидал, что ты поедешь с ним. – Шилагай язвительно улыбнулся. – Как же я был счастлив, что ошибся.

И я бы поехала с Владом не будь он так решительно настроен оставить меня там, где безопасно. Какая ирония: если бы я осталась в "самом безопасном месте" подземелья, как Влад мне говорил, меня бы взорвало на мелкие кусочки вместе с Синтианой и Шрапнелем.

Похоже в этот раз, осторожничать было бы самым опасным.

Синтиана. Умная сука знала, если ее когда-нибудь схватит Влад, единственным выходом была бы смерть. Если бы она предположила, что ее резервный план привел бы к моему захвату, она бы при нашей последней встрече смеялась, а не показывала бы средний палец.

Максим лишь пожал плечами.

– Теперь ты меня ненавидишь, но когда все это закончится, поймешь, что я буду относиться к тебе лучше, чем Влад.

– Да, вернемся к делу, – сказал Шилагай, его взгляд прошелся по мне с ощутимой холодностью. – Все эти отпечатки сущности, которые Влад оставил на твоем теле, так же опасны, как и твоя правая рука. Гарольд, позаботься об этом, понял?

Блондин подошел ко мне с ножом, на который я смотрела. Теперь, с тошнотворной уверенностью, я поняла для чего он. Нож для свежевания.

Я дернула наручники, но естественно, они не поддались. Я хотела сказать Шилагаю, что мои способности не работают, потому что их задушила аура Влада, но, судя по выражению его лица, плевать он на это хотел. Это не просто методы предосторожности, Шилагай делал это намеренно, он желал причинить мне боль.

– И включи камеру, – добавил Шилагай, ясно говоря, что ничего из сказанного мной не остановит то, что должно произойти. – Мы же не хотим, чтобы Влад пропустил этот момент.

Несколько часов спустя, после того, как они оставили меня, чтобы запустить цепь своих отвратительных посылок, я смотрела на свою правую руку. Шрама, который проходил по всей руке и шее, до виска, больше не было. Я никогда не думала, что буду скучать по материальным доказательствам прикосновения к проводу электропередач, которое случилось более десяти лет назад, но так оно и было. Теперь, моя сверкающая, бледная кожа без шрамов навсегда останется напоминанием другого события, изменившего мою жизнь.

Благодаря своим способностям, я видела множество ужасных событий, не говоря уже о том, как однажды меня подвергли пыткам. Это... совсем другое. Не боль разрушила меня изнутри.

Когда в меня стреляли серебром было больнее, но когда ты больше не являешься самой собой, той, от которой, предполагалось, ты зависела?

Однажды, я сказала Владу, что все держат свои грехи близко к коже. Там же было прошлое, следы сущности, которые являлись воспоминаниями, не исчезающими со временем.

Сняв с меня кожу, Шилагай не просто забрал каждый отпечаток, что ославил на мне Влад, еще он забрал следы моей мамы, сестры, когда мы были маленькими... каждый момент моей жизни, который был достаточно важен, чтобы оставить след на моей коже, теперь забрали, оставив меня с ощущением души в чужом теле.

С этим я не могла справиться. Я могла вынести плен, боль, страх, неуверенность, но теперь мое тело – гобелен возмездия Шилагая, каждый сантиметр новой кожи, как напоминание того, что он сделал.

Они оставили меня обнаженной, в одних лишь наручниках. Но вместо того, чтобы ощущать незащищенность при взгляде на себя, я думала, что пересматриваю видео об освежевании меня, которое Шилагай снимал с таким злорадством.

Они взяли это видео и упаковали с моей старой кожей и, как последний удар, вложили и мою правую руку.

Шилагай отдирал ее от себя, удивляясь что от руки исходил ток еще несколько последующих минут после того, как ее отрезали.

Когда у заново отросшей руки оказалось столько же напряжения, как и в остальном теле, радости Шилагая не было границ.

Не намеренно, этим диким усилием он отнял мое самое опасное оружие и вместе с тем – надежду на побег.

Даже когда Влад своей аурой лишал меня способностей, моя правая рука была смертельно опасна.

Теперь я не могла избежать перезагрузки своей руки, пока электричество не пробьет мои щиты, при этом я не могла использовать эту же руку для создания кнута, который уничтожит любого, кто попытался бы помешать мне сбежать.

Даже когда аура Влада поблекнет, я буду не в состоянии различить экстрасенсорные отпечатки. Больше это не моя рука. Теперь это – пережиток Шилагая.

Я кричала, когда они срезали мою плоть, хотя очень старалась молчать. Я даже кидала угрозы в адрес Максима, Гарольда и Шилагая, несмотря на то, что двое из трех насмехались над ними.

Я попыталась сказать Владу, не слететь с катушек, когда он посмотрит это видео, но Шилагай заставил меня заткнуться, засунув кусок, только что срезанной, кожи мне в рот.

Теперь, оставшись одна и без камеры, я позволила себе сделать то, что не делала во время этого сокрушительного, разрушающего душу опыта.

Я заплакала.

Глава 11

В моей камере не было окон, поэтому я измеряла время моментами пребывания в сознании и беспамятстве. Когда я резко отключалась, это означало наступление рассвета.

Когда просыпалась, были сумерки. В итоге я знала, что с момента атаки замка прошло пять дней. Как ни странно, мои тюремщики оставили меня в покое на все это время.

Чтобы не утонуть в отчаянии по Владу, окружающих меня обстоятельств и размышлений остался ли Марти в живых, я занимала себя двумя вещами: проверяла кандалы и подслушивала.

Первое оказалось провалом. Не удивительно, Шилагай был профи в том, как сдержать вампира.

Толстые зажимы на плечах, локтях и запястьях настолько прочно крепились к каменной стене позади меня, что должно быть она тоже была укреплена.

Зажим вокруг талии мешал нагнуться и дотянуться до чего-либо, а ноги были закреплены к стене не менее чем в четырех местах.

Короче говоря, постоянно корчась, я могла стереть всю кожу в кровь об камень, но не освободилась бы. Однако, от подслушивания я могла сказать несколько слов о своем окружении.

Во-первых, тогда как охранники Шилагая разговаривали между собой на румынском, сам он использовал с ними старо-новгородский – древний, мертвый язык, ни слова, из которого я не понимала.

Во-вторых, я сомневалась, что место, в котором мы находились, где бы оно ни было, не являлось его главным убежищем. Шилагай только вернулся после трехдневной отлучки, а это было слишком долго для основной базы, когда он играл в игру "победителю достанется все" с Владом Цепешем.

В-третьих, чем бы ни было это укрытие, оно определенно находилось под землей. Отсутствие звуков природы или города подтверждал это.

У Шилагая была склонность к подземным убежищам, если вспомнить о том, которое он устроил под замком, где жил Влад, когда был человеком.

Здесь было не так много людей, значит небольшое убежище. Возможно, что охранники, которых Шилагай привёз с собой были молчаливы, но исходя из числа ударов сердца, которые я насчитала, людей здесь было недостаточно, что накормить более десятка вампиров.